Азартная игра Южной Каролины, предпринятая 10 ноября, когда она на полной скорости перешла к односторонним действиям, оправдала себя. На этот раз штат Пальметто не остался униженным и одиноким, и Генри Тимрод в своей поэме «Этногенез» мог написать Наконец-то мы нация среди наций; и вскоре мир увидит во многих далёких портах другой развернутый флаг. [942] Однако за фасадом единых действий все было гораздо ближе, чем казалось. Если бы один или два штата — особенно Джорджия и Алабама — проголосовали иначе, магическое заклинание было бы разрушено, и положение конвентов Луизианы и Техаса было бы совершенно иным, чем в конце января, когда эти штаты отделились. Голосование в Джорджии, Алабаме и Луизиане было настолько близким, что ограниченное изменение ситуации могло склонить чашу весов в другую сторону. В этой ситуации относительно небольшое число решительных сторонников отделения смогло направить растерянный и возбужденный электорат к программе распада Союза. Некоторое замешательство отразилось в низкой активности избирателей на выборах в конгрессы. Хотя это было одно из самых важных политических решений, которые когда-либо приходилось принимать избирателям, голосование было крайне незначительным по сравнению с голосованием на ноябрьских президентских выборах. В Джорджии общее количество голосов составило лишь 82% от того, что было на президентских выборах; в Луизиане — 75%; в Алабаме — 70%; в Миссисипи — 60%. Ни в одном штате сепаратисты не набрали достаточно голосов, чтобы стать большинством на ноябрьских выборах.
Решающим фактом, как ясно осознавали сецессионисты, было то, что все штаты действовали в атмосфере возбуждения, приближающегося к истерии, впервые порожденной попыткой восстания рабов Джона Брауна и вновь поднявшейся на последних этапах президентской кампании. Это волнение все ещё преобладало, когда сепаратисты начали действовать. Они стимулировали и поддерживали его частыми публичными собраниями, непрекращающимся шквалом речей, организацией добровольных военных отрядов, известных как «минитмены» и т. п., а также доносами и, в некоторых случаях, физическим запугиванием сторонников сецессии. Это настроение было повсеместным, оно охватило даже церкви, так что священнослужители с кафедры почти так же громко, как политики с трибуны, предупреждали об опасности для Юга, призывали народ заявить о своей независимости и поддерживали эмоции на высоком уровне.[943] Трудно поверить, что такое настроение опасений сохранилось бы, если бы Юг дождался прихода Линкольна к власти и получил бы шанс проявить свою вигговскую умеренность. Но сецессионисты знали, что их железо раскалено, и они наносили удары. Один из сторонников отделения в Южной Каролине писал: «Я не верю, что простые люди понимают это; но кто когда-либо ждал простых людей, когда нужно было сделать большое движение. Мы должны сделать шаг и заставить их последовать за нами». Комиссар Южной Каролины во Флориде, защищая быстрые действия своего штата, с удивительной откровенностью заявил: «Я… считаю, что если… Южная Каролина назначила какой-то отдалённый день для будущих действий, чтобы посмотреть, присоединятся ли к нам другие штаты, и таким образом позволила общественному чувству утихнуть, она сама потеряла бы дух авантюризма и дрогнула бы от потрясения, вызванного этим великим спором».[944] Кристофер Меммингер, писавший в ноябре, сказал: «Наша главная задача — заставить другие южные штаты присоединиться к нам, прежде чем произойдет откат». Очевидно, что Хауэлл Кобб, встревоженный быстрыми действиями Южной Каролины, был прав, когда сказал: «Похоже, что они боятся, что кровь народа остынет».[945] Приверженцы сецессии понимали, что, несмотря на популярность их дела, его популярность преходяща. Промедление, с их точки зрения, было едва ли не хуже противодействия. Они воспользовались импульсом эмоциональной реакции населения на избрание Линкольна и пронесли его с поразительной скоростью. За девяносто дней они выиграли десять законодательных решений о проведении выборов в конвенты штатов, провели семь таких выборов, получили большинство голосов на каждом из них, собрали семь конвентов, приняли семь ордонансов об отделении, а также сделали первые шаги к созданию южной конфедерации. В этом достижении сторонники сецессии привели в полное замешательство сторонников сотрудничества, настаивая на том, что именно они являются истинными сторонниками сотрудничества. Как выразился Роберт Барнуэлл Ретт, он поддерживал односторонние действия Южной Каролины, потому что верил, что, как только эти действия будут предприняты, за ними последуют другие штаты.[946] По мере того как другие штаты следовали за ним, позиция Ретта постепенно становилась все более функциональной формой кооперирования, и к тому времени, когда собрались съезды Луизианы и Техаса, перед ними встал вопрос о том, будут ли они «сотрудничать» с пятью другими штатами нижнего Юга. Таким образом, как выразился один историк, «сецессия спокойно выдавалась за сотрудничество». Или, как заявил член конвенции от Джорджии, выступавший за отделение, он тоже выступает за сотрудничество, «но со штатами, которые намерены отделиться», в то время как антисецессионисты «выступают за сотрудничество со штатами, которые настроены остаться в Союзе».[947] Во всём этом не было никакого заговора, направленного на то, чтобы помешать воле большинства населения какого-либо штата.[948] На самом деле население требовало действий. Но сторонники отделения постарались действовать до того, как оппозиция успела организоваться; свести к минимуму перспективы смертельной войны; добиться принятия решения, пока эмоции были на высоте; и создать ситуацию, которая в конечном итоге заставила бы жителей всех рабовладельческих штатов, большинство из которых выступало против отделения, сделать ненавистный выбор между выходом из Союза и войной против Юга.[949] Как хорошо знали сторонники отделения, внутри отделившихся штатов существовали серьёзные политические разногласия, и эти разногласия представляли собой перестройку, которая, если бы она получила дальнейшее развитие, открыла бы опасную брешь между рабовладельческими и нерабовладельческими белыми. На выборах 1860 года южный электорат продолжал голосовать по традиционной схеме. Джексоновская демократическая организация была партией простых людей, нерабовладельцев, жителей сосновых бесплодных графств, горных графств и глубинки, в то время как виги и их преемники были наиболее сильны среди плантаторов и в богатых, хлопкопроизводящих, населенных рабами графствах Чёрного пояса.[950] Со временем, демократическая партия становилась все менее джексонианской, но жители холмов, «красношеие» и «пекари» продолжали голосовать за демократов. Так, если 537 округов Вирджинии, Северной Каролины, Теннесси, Джорджии, Алабамы, Миссисипи и Луизианы в 1860 году разделить на три группы в зависимости от того, занимал ли округ высокий, средний или низкий рейтинг по доле рабов по сравнению с другими округами того же штата, то окажется, что Брекинридж получил 64% округов с низкой долей рабов, 56% округов со средней долей и 52% округов с большой долей. Поскольку Брекинридж был ближе к сторонникам воссоединения, чем Белл или Дуглас, похоже, что нерабовладельцы были более восприимчивы к идее воссоединения, чем крупные рабовладельцы, или, по крайней мере, округа, в которых они жили, были более восприимчивы. Но в 1861 году графства с самым низким соотношением рабовладельцев (в той же группе из 537 человек) отдали лишь 37 процентов своих голосов за немедленное отделение, в то время как округа с самым высоким соотношением рабов были на 72 процента за отделение. Среди округов с низким соотношением рабов было 130, которые проголосовали за Брекинриджа, но только 65 из них впоследствии проголосовали за отделение. Среди округов с высоким коэффициентом рабства было 87, которые голосовали за Белла или Дугласа, но только 34 из них проголосовали против одностороннего отделения штата. Среди округов с низким соотношением рабов половина округов Брекинриджа сменила сторону и не поддержала отделение, а среди округов с высоким соотношением рабов 53 из 87 округов Белла или Дугласа сменили сторону и не поддержали Союз. В гораздо большей степени, чем того желали рабовладельцы, отделение стало движением рабовладельцев, к которому жители графств с небольшим количеством рабов относились преимущественно отрицательно.[951]
вернуться Стихи Генри Тимрода (Бостон, 1899), с. 150. вернуться См. названия, приведенные в примечаниях 31 и 32; также James W. Silver, Confederate Morale and Church Propaganda (Tuscaloosa, Ala., 1957), esp. pp. 7–41. вернуться А. П. Олдрич — Джеймсу Генри Хэммонду, 25 ноября 1860 г.; Леонидас Спратт, комиссар во Флориде, речь в «Чарльстон Меркьюри», 12 января 1861 г., обе цитаты приведены в White, Rhett, pp. 177, 180. вернуться Кристофер Меммингер — Джону Рутерфорду, 27 ноября 1860 г.; Хауэлл Кобб — «Моему судье», 11 ноября, цитируется в Channing, Crisis of Fear, pp. 283, 248. вернуться «С какими штатами Луизиана должна сотрудничать?.. Должна ли она оставить своих пять сестер [которые уже отделились]?» New Orleans Bee, Dec. 24, 1860, in Dwight Lowell Dumond (ed.), Southern Editorials on Secession (New York, 1931), p. 367; White, Rhett, p. 176; William M. Bates, «The Last Stand for the Union in Georgia», Georgia Review, VII (1953), 459. вернуться Уильям Дж. Доннелли, «Заговор или народное движение: Историография поддержки Югом отделения», MCHR, XLII (1965), 70–84. Заголовок статьи Доннелли иллюстрирует заблуждение, которое во многом запутало понимание сецессии штатов Персидского залива. Он предполагает, что если отделение не было заговором, то, следовательно, это было движение, поддержанное народом, а если движение не было поддержано народом, то оно должно было быть глубоко замаранным заговором. Существует множество доказательств того, что оно не было ни тем, ни другим, а скорее представляло собой программу, открыто и прямолинейно реализованную решающим меньшинством в то время, когда большинство было растеряно и нерешительно. вернуться Об утверждениях, что войны не будет, см. с. 489 и примечание 16 выше. Дэвид Хок, представитель в законодательном собрании Южной Каролины от Гринвилла, писал 8 ноября 1860 года, что поспешность Ретта была направлена на то, чтобы «поскорее решить все дело, и притом до того, как в Южной Каролине сформируются две партии». Россер Х. Тейлор (ред.), «Письма, касающиеся сецессионного движения в Южной Каролине», Бюллетень факультетских исследований Университета Фурмана, XVI (1934), 3–12. вернуться Классическое отождествление вигов с классом плантаторов см. в: Ulrich B. Phillips, «The Southern Whigs, 1834–1854», in Essays in American History Dedicated to Frederick Jacbon Turner (New York, 1910), pp. 203–229; Arthur Charles Cole, The Whig Party in the South (Washington, 1913), с обширными и впечатляющими доказательствами. Чарльз Г. Селлерс, «Кто были южные виги», A HR, LIX (1954), 335–346, выдвинул тезис о том, что виги были связаны с городами, финансами и торговлей, а не в первую очередь с плантационным сельским хозяйством. Таким образом, он тоже считал их партией собственности, но другого рода. Грейди Маквайни, «Были ли виги классовой партией в Алабаме?»/Stf, XXXIII (1957), 510–522, проанализировал большое количество представителей вигов и демократов в Алабаме, не обнаружил значительных различий в богатстве, образовании, роде занятий или происхождении, а потому сделал вывод: «Люди, которые заседали в Конгрессе и законодательном собрании Алабамы, не могут доказать, что между двумя партиями существовали большие социальные различия». МакУини, несомненно, прав, показывая, что лидеры обеих партий были выходцами из элиты, но это не означает, что крупные рабовладельцы и нерабовладельцы были одинаково склонны голосовать за вигов. На самом деле, МакУини показывает, что на шести президентских выборах в Алабаме округа с менее чем 30-процентным рабским населением давали вигам большинство только 23 раза из 117, в то время как округа с более чем 50-процентным рабским населением давали вигам большинство 49 раз из 83. Представляется обоснованным вывод о том, что в 1850-х годах на Юге существовало политическое выравнивание: собственники, рабовладельцы, коммерческие и финансовые интересы были склонны голосовать за вигов, а нерабовладельцы, мелкие фермеры и другие люди были склонны голосовать за демократов. вернуться Результаты по этим округам приведены в книге Сеймура Мартина Липсета «Политический человек» (Нью-Йорк, 1960), с. 344–354. Читатель должен заметить, что эти данные не включают Флориду, Луизиану и Техас (а также Южную Каролину, чей президентский голос отдавался законодательным органом), и включают Вирджинию, Северную Каролину и Теннесси (но не Арканзас и Миссури). Также см. Дэвид Й. Томас, «Нерабовладельцы Юга на выборах 1860 года», Political Science Quarterly, XXVI (1911), 222–237. Вустер, «Сецессионные съезды», не сравнивает результаты президентских выборов с результатами сецессионных съездов, но он показывает, что графства с большим количеством рабов были гораздо более склонны поддержать сецессию на съездах, чем графства с малым количеством рабов. Что касается нижнего Юга, то среди округов с менее чем 25-процентным рабским населением 70 выступали за немедленное отделение, 39 — за условный союз или сотрудничество, а 9 — за разделение. Среди графств с населением более 50% рабов 113 высказались за немедленное отделение, 15 — за условный союз или сотрудничество, а 14 — разделились. Что касается верхнего Юга, то среди графств с менее чем 25-процентным рабским населением 72 выступали за отделение, 109 — против отделения и 9 разделились; среди графств с более чем 50-процентным рабским населением 35 выступали за отделение, 13 — против отделения и 4 разделились. В качестве исключения из этих общих тенденций важно отметить, что Луизиана и Миссисипи не соответствовали этой схеме. В Миссисипи был 31 округ с населением более 50% рабов, из которых 19 голосовали за отделение и поражение всех поправок, а 12 в то или иное время голосовали иначе; в 29 округах с населением менее 50% рабов, из которых 20 голосовали за отделение и поражение всех поправок, а только 9 в то или иное время голосовали иначе. (Составлено по Rainwater, Mississippi, pp. 198–210.) В Луизиане билеты Белла и Дугласа победили в 12 округах на ноябрьских выборах, а кооперисты победили в 11 из этих же округов (плюс ещё 8) на январских выборах. Вустер проводит различие между различными классами плантаторов в Луизиане: «Приходы, поддержавшие немедленное отделение, были сильно населенными рабами хлопкопроизводящими приходами, в которых богатство на душу населения было самым высоким в штате. Эти приходы считали, что экономическая система Юга может быть сохранена вне Союза. Противники немедленного разрыва… половина богатых сахарных приходов Южной Луизианы». Вустер также считает, что приходы с большим количеством французского креольского населения, как правило, выступали против отделения. Wooster, pp. 265, 46, 117–120. |
