Историки обычно пишут о событиях прошлого так, как будто каждое из них произошло само по себе, аккуратно заключенное в герметичный контейнер, или главу, которая не позволяет ему смешиваться с другими событиями в их собственных контейнерах. Такая практика основана на здравом предположении, что и писатель, и читатель могут лучше всего заниматься одним делом за раз. Альтернативой было бы сделать историю такой же хаотичной, как словарь дат. Однако реалист всегда будет помнить, что этот аккуратный исторический порядок — лишь удобная фикция, а иногда и обманчивая, и что разнообразные события постоянно влияют друг на друга и изменяют друг друга.

Об этом свидетельствуют некоторые события, пересекавшиеся с биллем Канзаса-Небраски. Законопроект не имел долгой законодательной истории по сравнению со многими крупными актами Конгресса. Дуглас внес свой первоначальный законопроект 4 января 1854 года. Через два месяца он прошел Сенат. Палата представителей приняла его 22 мая, а 30 мая Пирс подписал его. Весь промежуток времени составил чуть менее пяти месяцев.

Что ещё происходило в это время? Любой ответ историка предполагает произвольный выбор, но вот семь других событий, которые имели место:

1. 18 января, в тот самый день, когда Дуглас договорился с Диксоном об отмене Миссурийского компромисса, Уильям Уокер, самозваный президент суверенной Республики Нижняя Калифорния, издал указ о присоединении Соноры к своей Республике и изменении её названия на Республику Сонора. Имея менее трехсот человек, Уокер бросал вызов всей Мексике. Восхитительная нелепость его притязаний заставила газету «Альта Калифорния» из Сан-Франциско заметить: «Санта-Анна должен чувствовать себя обязанным новому президенту тем, что он не аннексировал больше своей территории, чем Сонора. Было бы так же дешево и легко аннексировать всю Мексику сразу, и это избавило бы от необходимости делать будущие прокламации».[283]

2. 10 февраля президент Пирс представил Сенату договор с Мексикой, который американский министр Джеймс Гадсден недавно заключил с Санта-Анной, о покупке земель к югу от реки Гила, на территории нынешних южных штатов Нью-Мексико и Аризоны. Эта территория была жизненно необходима для строительства Тихоокеанской железной дороги по южному маршруту и поэтому имела почти такое же стратегическое значение в железнодорожном соперничестве того времени, как и законопроект Канзас-Небраска.

3. Вечером накануне дня рождения Вашингтона Джордж Н. Сандерс, американский консул в Лондоне, устроил званый ужин, на котором присутствовали семь революционеров — Мадзини, Гарибальди и Орсини из Италии, Кошут из Венгрии, Арнольд Руге из Германии, Ледру-Роллен из Франции, Александр Герцен из России — и один нереволюционер, Джеймс Бьюкенен из Пенсильвании. Сандерс был одним из самых агрессивных членов движения «Молодая Америка», члены которого свято верили как в мировую миссию, так и в территориальный рост Соединенных Штатов. Он и его гости пили тосты за «будущий союз Америки с федерацией свободных народов Европы».[284]

4. 28 февраля Маркес де ла Пезуэла, генерал-губернатор Кубы, конфисковал в гаванском порту американское торговое судно «Блэк Уорриор» и поместил его капитана Джеймса Д. Буллоха, офицера американского флота, под арест. Он сделал это на том основании, что в судовом манифесте были указаны неверные сведения о грузе, но это был всего лишь предлог, поскольку судно только заходило в Гавану, не выгружало и не принимало груз и неоднократно оформляло свой манифест таким образом по договоренности с портовыми властями.[285]

5. 3 апреля государственный секретарь Уильям Л. Марси направил Пьеру Соулу, американскому министру в Мадриде, было поручено провести переговоры о покупке Кубы за максимальную цену в 130 миллионов долларов. Если это не удастся сделать, продолжал Марси гораздо более загадочно: «Тогда вы направите свои усилия на следующий наиболее желательный объект, который заключается в том, чтобы отделить этот остров от испанского владычества и от любой зависимости от любой европейской державы».[286]

6. 16 мая Солон Борланд из Арканзаса, американский министр в Никарагуа, был ранен разбитой бутылкой, брошенной кем-то из враждебной толпы, к которой он пытался обратиться, в Грейтауне (Сан-Хуан-дель-Норте) на Москитовом побережье. Шесть лет назад британцы создали Грейтаун как независимый, суверенный «вольный город», поскольку, хотя это было жалкое скопление хижин, он также был логической восточной конечной точкой маршрута через перешеек, который Британия не хотела, чтобы контролировали Соединенные Штаты. Американская корпорация Accessory Transit Company управляла судами на реке Сан-Хуан, и между ней и туземцами возникла вражда. Именно в этой ситуации 16 мая американский капитан одного из судов компании застрелил туземца из своей команды. Когда негры из Грейтауна попытались арестовать капитана, Борланд вмешался, задерживая их с помощью пистолета. Это, в свою очередь, привело к аресту самого Борланда. Именно во время протеста против этого ареста он был ранен. Через два дня его освободили, и он возобновил своё путешествие в Вашингтон, где изложил своё дело секретарю Марси. В ответ правительство направило в Грейтаун командира Джорджа Холлинза с американским военным кораблем Cyane, чтобы потребовать удовлетворения требований. Инструкции Холлинзу предписывали ему объяснить нарушителям в Грейтауне, что Соединенные Штаты не потерпят подобных бесчинств, и в то же время избегать разрушения имущества или гибели людей, но при этом оставляли ему широкую свободу действий. Соответственно, властям Грейтауна дважды предъявлялись требования извиниться и пообещать уважать американские права в будущем. Когда эти требования были проигнорированы, Холлинс 13 июля, предупредив жителей за двадцать четыре часа и предоставив им возможность покинуть город, начал его обстрел. К концу дня он разрушил его, но без человеческих жертв.[287]

7. 31 мая, на следующий день после подписания закона Канзаса-Небраски, президент Пирс издал прокламацию, в которой предупредил, что администрация будет преследовать все нарушения законов о нейтралитете.[288] По общему мнению, эта прокламация была направлена против Джона А. Квитмана, который, как известно, возглавлял гигантский филистерский проект против Кубы, имея в своём распоряжении, по слухам, миллион долларов и пятьдесят тысяч человек.[289] Квитмен ранее полагал, что его также поддерживает администрация.

Оглядываясь назад, легко понять, что эти события ознаменовали кульминацию, а также конец агрессивной, возвеличивающей внешней политики, которая носит ироничный ярлык «Manifest Destiny». Отождествляемая с программой территориальных приобретений и с тем, что сейчас кажется наивной, пристрастной и самодовольной верой в «возрождающее» воздействие американских ценностей на общества, которые тогда прямо называли «отсталыми», а не «неразвитыми», «Manifest Destiny» противоречит преобладающим взглядам двадцатого века и сегодня почти полностью не признается даже среди американцев, которые не предлагают вернуть Калифорнию Мексике. Но в 1854 году устремления «Манифест Дестини» все ещё сохраняли свой блеск. Как считал Франклин Пирс, он был носителем славной демократической традиции распространения демократии под американским флагом в Западном полушарии. Джефферсон приобрел Луизиану у Наполеона, не задавая вопросов о праве Наполеона продавать то, что было испанской территорией. Полк, придя к власти после восьмилетней задержки с аннексией Техаса, снова дал волю силам экспансии и раздвинул национальные границы до Тихого океана. Если бы не препятствия со стороны вигов, он, вероятно, аннексировал бы большую часть Мексики к югу от Рио-Гранде. Полк также пытался приобрести Кубу.