Совершенно непредвиденная близость Тейлора к антирабовладельческим вигам вызвала очень острую, даже жестокую реакцию на Юге. Мгновенно это, казалось, объединило Юг больше, чем когда-либо удавалось Кэлхуну. Но в то же время, объединив южан всех партий в согласии противостоять силам антирабовладельческого движения, она разделила их по средствам сопротивления, поскольку одни были готовы угрожать распадом Союза, а другие выступали за более традиционные способы противостояния. В конце концов южные боевики поняли, что их разговоры о воссоединении больше разделяют Юг, чем объединяют его, но по мере приближения первой сессии Конгресса, на которой присутствовал Тейлор, нравы Юга казались более злыми, чем когда-либо прежде.

На самом деле, жители Юга откликнулись на обращение Кэлхуна предыдущей зимой гораздо более искренне, чем южане в Конгрессе, чьи партийные узы, как вигов, так и демократов, не позволяли им действовать в условиях, отделявших их от северных единомышленников. Уже в январе 1849 года законодательное собрание Вирджинии приняло резолюцию, призывающую к тому, чтобы в случае принятия Уилмотского провизо или другой антирабовладельческой меры губернатор созвал специальную сессию для рассмотрения «способа и меры возмещения ущерба». В том же месяце законодательное собрание Флориды пообещало, что его штат присоединится к другим южным штатам в их общей защите «через Южный конвент или иным образом». Миссури также был готов сотрудничать «с рабовладельческими штатами в таких мерах, которые могут быть сочтены необходимыми для нашей взаимной защиты». В мае собрание жителей Южной Каролины в Колумбии объявило, что штат Пальметто с готовностью «войдёт в совет и предпримет… твёрдые, единые и согласованные действия с другими южными и юго-западными штатами». Эти каролинцы охотно сами возглавили бы движение, но, зная о репутации «горячих точек», которую им создало движение за нуллификацию на Юге, они намеренно воздержались от инициативы; однако даже в то время, когда они это делали, их губернатор ставил штат на военные рельсы. В октябре большой двухпартийный неофициальный съезд южных штатов, собравшийся в Джексоне, штат Миссисипи, призвал южные штаты направить делегатов на официально учрежденный съезд, который должен был состояться в Нэшвилле 3 июня 1850 года. В Алабаме и Джорджии демократические съезды штатов официально заявили о необходимости проведения специальных заседаний законодательных органов штатов, если в Конгрессе будет принято антирабовладельческое законодательство. К моменту заседания Конгресса стало ясно, что ряд южных штатов направит официальных делегатов на предложенный съезд в Нэшвилле. Также было ясно, что южные противники плана Кэлхуна перешли в оборону, поскольку ряд из них потерпели поражение на выборах в межгодичный период летом и осенью 1849 года. Примерно в это же время Хауэлл Кобб сообщил, что в Джорджии имя Закари Тейлора стало ругательством и упреком.[142]

Сила этой реакции привела к тому, что более воинственные южане стали довольно свободно обсуждать возможность воссоединения. «Моя душа болит от угроз распустить Союз», — сетовал Джон М. Клейтон в январе. В декабре Уильям А. Ричардсон из Иллинойса заявил: «Дела здесь обстоят плохо, и, как бы мало об этом ни думали, я боюсь, что Союз в опасности… Ужасно слышать, как джентльмены, члены Конгресса, поклявшиеся поддерживать Конституцию, говорят и искренне выступают за распад Союза».[143]

Эта воинственность впоследствии вызвала отвращение у многих южан и послужила толчком к возрождению юнионизма в обеих частях страны. Но никто не мог предвидеть этого в разгар кризиса. В то время люди знали лишь то, что непрекращающаяся и безрезультатная политическая борьба, похоже, становится не лучше, а хуже. Демократы не смогли найти решение, и раскол, уже наметившийся среди вигов, предвещал их крах. Южане и свободные труженики все чаще прибегали к язвительным нападкам и призывам к радикальным мерам. Южный дезунионизм собрался на рандеву в Нэшвилле. Анархия грозила и в Калифорнии, отчасти потому, что все попытки распространить верховенство закона на новое Эль-Дорадо провалились в парализованном Конгрессе. Таким образом, в декабре 1849 года новый президент и новый Конгресс, ничем не лучше своих предшественников, столкнулись с неуклонно усугубляющимся кризисом.

Первый конгресс Закари Тейлора собрался 3 декабря 1849 года. С момента созыва дела пошли плохо. Прежде всего, палата зашла в тупик по вопросу о выборах спикера, отчасти потому, что ни виги, ни демократы не имели явного большинства, поскольку в тесно разделенной палате было десять свободных сойлеров. Кроме того, секционные разногласия внутри каждой партии привели к разбросу голосов. Некоторые северные демократы не поддержали кандидата от демократов, потому что он был южанином, Хауэлла Кобба из Джорджии, а некоторые южные виги не поддержали кандидата от вигов, потому что он был северянином, Роберта К. Уинтропа из Массачусетса, и потому что фракция вигов не стала выступать против Уилмотского провизория. В течение трех недель, на фоне сцен ссоры и зарождающегося насилия, Палата продолжала безрезультатно голосовать, в то время как Сенат собирался и откладывал заседания изо дня в день, а послание президента оставалось непрочитанным.

Наконец, после 59 голосований Палата протащила резолюцию о выборах по принципу плюрализма, и Кобб, все ещё не имея большинства, был избран. Но хотя спикера можно было выбрать по принципу плюрализма, законодательство на этой основе приниматься не могло, и затянувшаяся борьба продемонстрировала паралич, который может наступить, когда партийная лояльность достаточно сильна, чтобы нейтрализовать секционное большинство, и в то же время секционная лояльность достаточно сильна, чтобы нейтрализовать партийное большинство. В результате борьбы Палата представителей оказалась в руках оппозиционной партии там, где уже находился Сенат.[144]

В этот момент Тейлор отправил своё послание Конгрессу. Написанный в задумчивой риторике, явно не похожей на личный стиль Тейлора, этот документ содержал по крайней мере один ревун, вызывающий насмешки демократов: «Мы находимся в мире со всеми странами мира и стремимся поддерживать наши заветные отношения с остальным человечеством». Но документ был прямым и энергичным по смыслу, и в нём без уклонений излагалась политика в отношении земель, находящихся в мексиканской уступке. Жители Калифорнии, сказал Тейлор, собрались, чтобы сформировать для себя правительство штата после того, как Конгресс не смог обеспечить их; вскоре они подадут заявку на получение статуса штата, и если предложенная ими конституция будет соответствовать Конституции Соединенных Штатов, «я рекомендую их заявку на благоприятное рассмотрение Конгресса». Что касается Нью-Мексико, то его жители также «в недалёком будущем» подадут заявку на получение статуса штата, и когда они это сделают, подразумевал Тейлор, они должны получить такое же отношение. Что касается междоусобных распрей, то он выразил сожаление по этому поводу, напомнил Конгрессу о предупреждениях Вашингтона против «характеристики партий по географическим признакам» и прямо заявил о своём намерении пресечь любую попытку объединения: «Какие бы опасности ни угрожали ему [Союзу], я буду стоять на его стороне и поддерживать его в целостности».[145]

Рассматриваемая исключительно как решение проблемных вопросов Калифорнии и Юго-Запада, политика Тейлора демонстрировала определенное мастерство замысла. Поскольку Калифорния и Нью-Мексико наверняка станут свободными штатами, у Севера были все основания для положительного ответа; но в то же время можно было избежать Уилмотского провизо, ставшего анафемой для Юга. Южане неоднократно настаивали на том, что они не ожидают распространения рабства на Юго-Запад, но возражают против того, чтобы Конгресс проводил неправомерное различие между их институтами и институтами Севера. Если они имели в виду то, что говорили, то формула Тейлора могла их удовлетворить. Более того, его план мог претендовать на несколько впечатляющих прецедентов. Стивен А. Дуглас в предыдущем Конгрессе предложил избежать вопроса Уилмота, приведя Мексиканскую уступку непосредственно к статусу штата, без прохождения территориального этапа. Уильям Б. Престон из Вирджинии, который был военно-морским министром при Тейлоре, был автором такого предложения в предыдущем Конгрессе, и в то время ведущие южные виги проявили готовность поддержать его.[146]