Каталийский шпион — мастер своего дела. Бородавка натуральная, срезанная с живого человека, проткнутая иглой стазиса, во избежание распада тканей и на липучей основе. На Малуроне первоклассный артефакт-серьга, рассеивающая внимание, но всему есть предел. Осторожность — превыше всего.

— К демонам дом, — сурово решила мужественная бабка, отшатнувшись от сержанта, — раз сгорел, на то воля Создателей, останусь в Самуре. А для силы внутренней и физической у меня настойка слонорожья имеется.

Она нырнула в короб, достала редкий деревянный пузырек с сужающейся трубкой на месте горловины, отвинтила наконечник и опрокинула в себя пару капель.

— Мгновенно приводит в себя, — порекомендовала бабка, — прибавляет сил и выносливости на сутки. Такого вот пузырька единовременно на сто человек хватит. Семейный рецепт, стоит недорого. Три капли — десять медяков.

Эмаден Мадурон сделал это с тайной целью. Он вообще весь разговор строил так, чтобы оценить реакцию окружающих, вывести на эмоции.

— Ого, — присвистнул Джил Свакинг, — такой и в страже у нас оценят, и рудокопы в шахтах с руками оторвут.

— Что, — небрежно спросил Эмаден, закрывая короб и присаживаясь на него передохнуть, — много ли за добычу руды город платит? Может Лопика свово пристрою к делу.

Стражники заулыбались. Невзрачный и слегка потерянный Лопик не походил на жилистого, перевитого венами на руках и плечах, брутального добытчика породы. Конечно, махали кайлом в самурском отбое и другие персонажи, вроде бывших бандитов. Но и у них сытые откормленные самодовольные рожи, через месяц превратились в смуглые от несмывающейся грязи, посеченные каменной крошкой, заостренные проблемами, морды.

— Если только под настоечкой, — дипломатично ушел от ответа Свакинг, — в шахты строгий отбор, кого попало не берут. Даже завербованных, поначалу обучают делу рудознатцы из Тритикама. Доход зависит от выполнения нормы выработки. Сейчас только одна печь работает, как сказал наша милость: «добыча породы и зарплата носят тестируемый характер, однако в любом случае профессия рудокопа в городе будет уважаема». У товарища моего за неделю вышло пол-золотого, но сам он говорит, что это только из-за высокого качества породы. Впрочем, вторая печь на подходе, ремонт остальных вряд ли затянется, так что требования к набору рудокопов, уверен, снизят. У Лопика будет шанс.

Сержант посмотрел на отдувающуюся бабульку и решил поддержать, потенциально великолепное приобретение для города, в виде знающей свое дело травнице.

— Мадена, ты переведи дух пока, с дороги-то дальней. Мы сами вас зарегистрируем. Данные запишем, парни в ратушу сбегают с документом.

Джил Свакинг достал из отделения кошеля небольшой, свернутый рулон листа и чернильницу. Согнул лист, разорвал по сгибу пополам. Протянул ближайшему стражнику.

— Испортишь опросник, — буднично предупредил он, — три внеочередных ночных дежурства.

— Чудны дела самурские, — раскрыла глаза бабка, — давно у вас стражников простых письму обучают?

Джил Свакинг одной стрелой убивающий двух зайцев: из которых первый — проверка грамотности личного состава, а второй — репутация города, самодовольно осклабился.

— Да всех обучают, все уже умеют, кто хоть немного ушами не хлопает.

Он махнул рукой на четыре аспидные доски, стоящие на площади. Что Эмаден, что Лопиталь приняли их за простые доски объявлений, окинув взглядом и не обратив внимания. С утра вокруг них не было ни души, но ближе к полудню около них стали собираться небольшие кучки народу.

— Наша милость приказала всем учиться грамоте. Следующая задача будет овладение цифрами. На окружной ярмарке через два месяца будет устроено состязание в письме и счете.

Джил Свакинг заговорщически понизил голос.

— Говорят судить его будет их подавляющее высочество, и, возможно, состязание посетит наш славный король! Просто безумие, но наша милость обещал, что победитель получит сто золотых!

Эмаден, прикинувшись ошарашенным, медленно сполз с короба, хватая ртом воздух, примерив на себя вид бабки, полностью оглушенной новостью. Извините, а куда деваться? Это у посла Южной Каталии сумма вызывала зевоту. От знахарки из далекого бедного села требовалась соответствующая реакция.

Прогибаться в роли бабки-простушки, под простого сержанта городской стражи, послу пришлось еще полчаса: пока заполняли две анкеты, пока стражник бегал в ратушу, сдавая документ с отпечатком большого пальца бабули.

К чему приурочена эта мера Эмаден не понял. Брезгливо оттирая чернила с пальца, он терпеливо поддакивал и очаровывал сержанта, пока не вернулся стражник с документом и печатью. Тогда Эмаден, ловко придумав половинную скидку первому покупателю, продал ему настойки пузанки ласковой и ревенки пылкой, заручившись симпатией сержанта настолько, что тот предложил накормить вечером бабулю в таверне.

Выполнив первоначальную миссию инфильтрации, по самым строгим оценкам на превосходно, отделавшись от самурского патруля, Эмаден задумчиво обратился к Лопиталю.

— Что это, демоны всех раздери, было такое, коллега?

— И откуда Лопику-дурачку такое знать? — моментально окрысился магократический ученый-исследователь-аналитик, не забывший перенесенных унижений.

Впрочем, наткнувшись на стальной взгляд графа-шпиона-посла, быстро передумал.

— Готовятся к переносу столицы из Тритикама? Внедряют новую модель развития городов и обкатывают в Самуре?

Лопиталь потряс головой, в замешательстве от нахлынувших мыслей.

— Выводы без цифр могут оказаться нужными. Но мы ищем правильные.

Богатырский удар от Джиро щитом по голове, но главное — недолгое общение с моей женской бандой, окончательно подорвали здоровье бывшего владельца таверны. Дверь даже не дрогнула.

Отвага покинула его столь же быстро, как лишний кексик исчезает на нашем домашнем столе. Он затрясся, задрожал, захныкал; предусмотрительно, однако, не отпуская ручку.

— Манаотсосная внутри соединена с сортировочной! — вспомнил Кавас. — Можно открыть сначала другую дверь!

Как будто есть разница. Ветераны компьютерных шутеров плачут кровавыми слезами: чел понятия не имеет о Call of Duty, но уже заслужил ачивку.*

— Стыдись! — укорил я его, описывая плавную дугу рукой, указующе вздев свой перст на мелких. — Эти маленькие девочки каждый день сражаются с чудищами, чтобы мир встретил завтрашнее утро. А ты дверь открыть боишься. Дерни в другую сторону.

Он послушал стиснув зубы, дернул дверь и мгновенно упал, обливаясь кровью. В проёме мелькнуло зеленое жало, пронзило его грудь, а следом выскочил монстр с большими фасеточными глазами. Дверь за ним, снова захлопнулась.

— Ничосе, — удивился я, — Бобби, братан, какими судьбами? Спустился вечером с дерева, прошвырнуться в лесной МёдДональдс и попал в лапы к маньяку?

Завидев меня, лиломол радостно заверещал, зачирикал и бросился к нам, прихрамывая. Девчонки завизжали и спрятались за мою спину. Кроме Аиши, принявшей царственную позу а-ля «склонись перед своей принцессой, монстроборец». Джиро что делать не понял, но ориентируясь на мою реакцию, изобразил безразличный вид опытного авантюриста. Аякс поднял было молот, опустил, словно близорукий страж движения, не разглядевший поначалу опасные госномера. Вин Гезину было настолько лень, что он даже не дернулся с туши нехбита.

Я похилил нашего эндемика, одновременно доставая из инвентаря вкусняшку. Ей оказалась лимонно-рикоттовое пирожное из муки, масла, сахара, яиц, стручков ванильных бобов и лимонной цедры. Мейд бай э джиниус герл. То есть приготовленное Каечкой. Аишу к готовке сладостей никто не подпускает.

Бобби сожрал большое пирожное в один укус. Почувствовав в нём своего конкурента, мелкие негодующе загалдели, высовываясь из-за моей спины.

— Сладкое приносит боль и страдания, — нравоучительно сказал девчулям. — Вы посмотрите, что с Бобби враги сделали! Вообще от сладкого люди быстро стареют и глупеют. Вон у лиломола какая вмятина на голове, а правый глаз слегка косит. Явная передозировка глюкозы.