Высказав свое высокое экспертное мнение, Аиша сказала, что Бала не привяжет, оставит охранять остальных. Пока мы привязывали к какому-то чахлому одинокому деревцу свои транспортные средства, повторила эту мысль для своего черного иноходца.

Балфри морду скривил, но получив пару яблок, успокоился. А мы бросились к месту схватки, подобравшись почти вплотную незамеченными. Финал борьбы был очевиден. Практически одинаковые, в своих тёмных накидках без опознавательных знаков, две группы людей добивали магией и оружием третью.

— Четыре лучника за деревьями, нас сейчас заметят. — быстро выговорила Кая.

— Лучники на тебе, затем по ситуации. — принял я решение, и лисодевочка врубив стелс и ускорение, забрала вправо, забегая в лес.

— Именем короля! — заорал я, выпуская холостой выстрел магии из рельсотрона верх, не добежав метров двадцать и завидев, как нас разглядели, но никаких мер еще не предприняли. — Остановитесь!

Шар плазмы, взмывший вверх над нами, придал моим словам необходимую вескость. И сделал меня мишенью.

— Бей мага! — заорал здоровенный, бородатый детина в кольчуге, круглом шлеме, с топором. На конце древка топора был шип, а древко оковано полосками стали. Из чего я сделал вывод, что это был полэкс.

В меня полетело копье, фаербол и две стрелы. Всех их принял на свой щит Джиро. Он закрыл меня своей широкой фигурой и немедленно скастовал всеобщую ненависть.

Аболютно все присутствующие заагрились на Джиро. Даже стоящие к нам спиной члены третьей группы, отбивающиеся от остальных, развернулись, но атаковать не стали. Наоборот, в их глазах засветилось облегчение и радость.

— Ваше высочество! — беззвучно зашептали их губы, обращаясь к принцессе.

Та уже «окинула» поле боя мерзлым взглядом. Половина нападающих превратилась в ледяные скульптуры. Другая половина в страхе стояла столбом.

Двое бойцов, стоявших за детиной, оседали на землю с болтами в глазницах. Детина заслонился топором, и болт бессильно разбился об магическое оружие. Леда, впервые обнаружившая достойного противника, побежала в атаку, меняя на ходу трезубец в рунку, эспантон, алебарду и что-то еще из древкового оружия, видимо дезориентируя противника, не представлявшего, какой прием ожидать от обладателя такого странного оружия.

— Вали девку! — по-прежнему буйствовал детина, не заметивший, что половина нападающих сзади покрылась льдом. — Килдрас Светокрылый!

Он обернулся и, завидев растерянные лица и ледяные фигуры, мгновенно сориентировался, бросившись в лес. Я бросил массовое исцеление, флегматично размышляя, насколько же неправильное направление, детина выбрал для побега. Не пробежав и пяти метров, бородач исполнил акробатический номер, перевернувшись в воздухе несколько раз, получив жесткий пинок в грудак. Из кустов вышла Кая, одной рукой волоча за собой полузадушенного эльфа на шарфе.

— Он назвал меня девкой? — неверяще спросила Аиша. — Вот этот земляной червь так мне и сказал?

Леда подцепила шипом глефы за звено кольчуги детину и притащила к нам. Столкнувшись с неприятной реальностью, контуженный ударом головы об землю, тот мало что соображал. Мычал невнятно, обхватив голову, сидел на корточках и блевал.

— Хряк!

Лёд на одной из фигур треснул, начиная разламываться. Мерзлый взгляд, в отличие от формации льда, не убивал. По крайней мере не сразу. Заклинание было контролящим, цель жила, хотя приятного в нём конечно было мало, для попавшего под чары.

Все нападавшие уже выбросили оружие и стояли на коленях. Как я им порекомендовал по доброте душевной, сразу после демонстрации магической мощи от принцессы.

— Да они совсем одичалые тут, ваше высочество. — поддакнул я специально для принцессы. — Не ведают, что несут. Но чисто теоретически, он мог это про Леду сказать.

Услышав это, Леда немедленно тупым концом трезубца шарахнула детину по кумполу. Тот осел раздавленной лягушкой в лужу своей же блевотины.

Кая дотащила эльфа до нас и кинула мешком к ногам Аиши.

— Остальных прикопала что ли? — поинтересовался у неё. Что-то слишком много фрагов ушастых на ней висит.

— Что я зверь какой? — обиделась лисодевочка. — В оглушении валяются. Джиро пойдем, поможешь донести.

— Ваше высочество! — свалился к ногам Аиши в свою очередь, главный из группы защищавшихся. — Нет слов, чтобы выразить вам искреннюю признательность за наше спасение. Мы уже воззвали к Ангелу Тачибана собираясь дороже продать наши…

— Шан Ханилен, — устало вздохнула принцесса, — встаньте и доложите по форме, что здесь, во имя всех творцов, происходит? Но сначала отправьте троих бойцов за нашими лошадями в ста метрах отсюда по дороге.

Понимаю, мужчинкопад у ног на подиуме хорош, в реальной жизни, когда надо быстро все порешать, утомляет. Служивого принцесса знает, значит мы на правильной стороне.

Шан Ханилен повиновался, показав скорость умелого чиновника: раздал приказы и приступил к докладу. Но не один: с помощью доброго слова и световых разрядов, я нашел главного эльфа. Он как раз оттаял к тому времени. Немного подлечил бородатого детину, сказал им что лисодевочка любит пинфингер поиграть перед сном, это так успокаивает. Разумеется, с чужими пальцами. Потому в меру разумения доклад королевского сборщика налогов — а именно им оказался шан Ханилен — им следует дополнить своими репликами.

Из компиляции бодрых и точных ответов королевского мытаря, жалобного блеяния потерявшего боевой дух детины и вежливо-пафосных замечаний эльфа, временами переходивших в слезливые вскрики, выяснилось следующее.

Графа Сентенту искали упорно и настойчиво. Не только король, но вот эти ушастые живчики у ног принцессы и бородатый детина, который оказался сыном барона Кидана Эделина. А Эделин — тот самый двоюродный дядя графа Сентенты, которого последний так опасался. Значит, понаезжав в замок, который естественно ворота не открывал никому, кроме посланников короля, барон Эделин установил наблюдение за гнездом Сентенты, отправив для этих целей сына. Бородатый детина, которого зовут Арналд, со своей шайкой обосновался на тракте. Бухая в местной таверне, Арналд встретил благородных эльфов-наёмников. Закорешился с ними, встроив в свой отряд. Они ему помогли замок Сентенты взять под контроль, ночью пришив стражу.

Обосновавшись в замке, Арналд стал склонять дочку-паралитичку графа к свадьбе, насилуя местную обслугу и таская понравившиеся вещи телегами. Король же, или вернее королева, тем временем, решила сменить тактику, выслав в замок не обычных порученцев, но королевского мытаря под предлогом изменения формы налогообложения графских земель.

Тут надо сказать, что налог с аристократии взымался лояльностью и воинской силой. Но Ариша Шторморожденная придумала день королевской фамилии, где аристо скидывались золотишком в честь семьи. Затем безымянный мытарь придумал схему, по которой мелкие барончики и захудалые графья могли платить частью своего налога, взымаемого с простых сервов. Да и правда, вот ты барон с захудалой деревенькой в сто рыл. Много ты на смотр «конно и оружно» воинов приведешь? Себя если только.

Выдавая титулы, король старался свой схематоз протолкнуть. Успешно или нет, не знаю. Только если граф Сентента про такое услышал бы, будь живым сразу на уши встал бы. Обозначил себя. Как то так подумала королева, и послала шана Ханилена с поручением для пересмотра повинностей графа.

Шан Ханилен прибыл, осмотрелся, видит — беспредел в замке чинится. Если граф Сентента изменник, то Арналд будущее королевское имущество таскает. Если он убит, то король до замужества дочки Сентенты — опекун графства. Ну или за мзду, определенные договоренности опекунство барону Эделину, как ближайшему родственнику, мог бы уступить. Но до них, барон по-любому, таскает потенциальное королевского хозяйство.

Потому по всем понятиям, барон Эделин творил полную херню. Может не лично, но через сына. Женить сына барон захотел — где, блджд, доля короля⁈

Шан Ханилен так и спросил, поймав Арналда с телегой добра, вывозимого из замка. В ответ получил топором по нащёчнику шлема с криком «я новый граф Эделин!».