— А наши подданные? Что сейчас с дипломатами?

— Консульство в Денвере было эвакуировано неделю назад и уже прибыло в Новоархангельск. Однако наши моряки не так давно заметили, как в порты Мексики направлялся военный конвой Японии. Похоже, что узкоглазые решили наше положение пошатнуть в Америке. Давно они на нефть Калифорнии облизываются. Наши пока ждут. Поговаривают, что атаман Новоархангельского казачьего войска уже объявил желание направить несколько сотен на помощь команчам, но от наших офицеров пока не последовало приказа действовать. Есть добровольцы среди бывших солдат, но они, покамест, своими силами отправляются, а у команчей не то чтобы с обеспечением всё было хорошо. Мексиканцы, сволочи, хорошо подготовились к войне. Похоже, что их япошки вместе с пруссаками готовили, но здесь уверенности у меня полной нет. Мне подобное не сообщают — не тот уровень допуска. Единственное, что могу точно сказать, так это то, что южные рубежи готовят, войска и пушки туда стягивают. Вот только сложно воевать — пустыня Сонора и горы. Уж не знаю, будут ли мексиканцы наглеть, но армия точно будет готова.

— А с британцами там как?

— Активничают. — Григорьев резко свернул на Тверскую, обгоняя медлительную карету. — Известно, что они ввели свою эскадру в Чесапикский залив. Провозглашают, что сделано это под предлогом «защиты британских интересов». Смею предположить, что они беспокоятся о своих колониях, чтобы те под шумок вторую революцию не попытались организовать. Также есть сообщения, что они активно начинают поставлять оружие Техасу с заводов в Ричмонде. О дальнейших действиях противника говорить пока рано, но есть предположение, что если будет совершена быстрая победа над команчами, то мексиканцы могут на кураже рвануться либо на Техас, либо на нас попрут. Второе маловероятно, но лучше ничего не отрицать, пока достоверной информации не имеется.

— Значит, началась война. — констатировал я полученную информацию.

— Не без того, ваша светлость. Пока крупные державы не объявили о своём участии, но вот все американцы сейчас готовятся к масштабной заварушке. Очень похоже на то, что начался новый передел Америки.

— А как насчёт мобилизации?

— Отложена до конца месяца. На завтрашнем сборе будет ожидаться обсуждение этого шага, но сейчас собирают добровольцев для пограничных частей. Сами должны понимать, ваше сиятельство, что любая мобилизация ничего хорошего для страны означать не будет. Всё же не стоит в спокойное время сильно заранее отрывать мужиков от станков и земли. Если люди в тылу работать не будут, то и никакая армия свою эффективность не покажет.

Я откинулся на спинку сиденья, тяжело вздыхая.

— Думаю, что и о Луизиане никаких добрых вестей ожидать не стоит.

— Верно, ваша светлость. Слухи идут, что король Луи Седьмой попросил убежища в Новом Архангельске. Ожидается, что англичане высадятся в Новом Орлеане. Король, похоже, решил даже не пытаться сопротивляться, а потому отходит сразу. Что уж тут сказать, ваше сиятельство, никакого уважения у меня к нему нет. Я бы до последнего боролся, но лягушатник решил иначе поступить и собственных подданных бросить.

Машина остановилась подле небольшого дома в два этажа на окраине заселённой части столицы, где ещё жили представители среднего класса, а также стояло небольшое имение семейства Ермаковых. Здесь сама семья появлялась очень редко, предпочитая проводить своё время в Томском имении, а потому всё чаще дом в Москве пустовал, заселённый лишь небольшим штатом слуг, следящих за сохранностью жилища. Сие здание даже можно было назвать бедным, как для семейства с княжеским рангом. Всё же дому было больше двух веков, а потому никаких украшений не наблюдалось. Единственное, что можно было отметить, так это высокий кованый металлический забор с плотной решёткой, сквозь которую нельзя было просунуть сжатого кулака. От прошлого хозяина в памяти ещё оставались расплывчатые, но определённо приятные воспоминания об этом месте.

— Во сколько вы заедете за нами завтра, капитан? — спросил я, вытаскивая из багажника один из чемоданов.

— Полагаю, что в десять часов вам лучше быть готовым к выезду.

— Будет сделано. — хмыкнул я, протягивая ладонь капитану для рукопожатия.

— Желаю удачи, ваша светлость. — ответил на рукопожатие Григорьев.

Зал заседаний Московского Арсенала встретил меня тихим гулом. Высокие стенные панели, сделанные из дуба, были украшены портретами ключевых полководцев в золотистых рамах. Длинный стол в форме буквы «П», покрытый зелёным сукном, чем-то напоминал место заседания парламента Англии. С левой стороны от верхней «перекладины» стола заседали старые офицеры, история службы которых уже насчитывала десятки лет. Они были тем самым консервативным элементом, который постоянно оглядывался на прошлые доктрины и способы ведения войны, отчего сильно тормозил развитие армии. По правую же руку заседали куда более молодые офицеры. По лицам многих из них было видно, что на службе государства они находятся меньше двадцати, а то и десяти лет. Несмотря на относительно небольшой послужной список, часть этих офицеров носила на себе погоны старшего офицерского состава: от майоров до разного рода генералов. Посредине же сидел брат императора — Александр Александрович, вместе со своими ближайшими советниками — генералом Пасечником и генералом Семёновским.

Я вошёл под смесь тяжёлых и заинтересованных взглядов. Рядом со мной шёл казак Семён, бережно несущий футляр с упакованным внутри автоматом. На моём же плече был трёхрядный подсумок с набитыми внутри патронами, а также небольшой мешочек, внутри которого содержалось несколько пачек боеприпасов в заводской упаковке.

— Господа, — раздался голос председательствующего на собрании генерала Драгомирова, — прошу вашего общего внимания. Его сиятельство князь Игорь Ермаков желает представить нам, — мужчина на мгновение отвлёкся и заглянул в стопку бумаг, лежащую перед ним, — «автомат штурмовой складной модели №1».

В зале прошёлся шёпот. Консерваторы разразились недовольным ворчанием, а я же уловил быстрые обсуждения со стороны части реформистов.

— Ваше превосходительство, — начал я говорить, быстро расстёгивая плотный брезентовый чехол с автоматом внутри, — позвольте продемонстрировать…

— Постойте, князь! — опираясь на изящную трость, со своего места поднялся генерал-лейтенант Яковлев, командующий Московским округом. — У нас есть куда более важные разговоры, а вы сегодня решили собрать нас для того, чтобы представить нам эту железку? — Мужчина ударил тростью по полу. — Не прошло ещё двадцати лет с тех пор, как на вооружении нашей армии появились винтовки Мосина. Они надёжны, просты в освоении любым дураком, дёшевы в производстве и не требуют столько боеприпасов, сколько предлагаете вы!

— Никто и не собирался отрицать всех преимуществ изделия изобретателя Мосина, но я предлагаю совершенно другой тип вооружения с принципиально иным подходом к войне. — Я расстегнул чехол и вытащил автомат, вытянув приклад на нужную длину. — Да, моё оружие в два раза дороже в производстве, но скажите мне, сколько сможет сделать выстрелов самый искусный боец с винтовкой?

— К чему вы говорите это? — спросил командующий округом, нахмурив пышные седые брови.

— К тому, что у всех вас перед глазами есть выводы Томской комиссии. Мой автомат нисколько не уступает в качестве сборки и способен легко сравняться в скорострельности с пулемётом конструкции Хайрема Максима. Шестьсот выстрелов в минуту способен обеспечить всего один автоматчик, тогда как всего одно стрелковое отделение автоматчиков легко может обеспечить плотность огня в шесть тысяч выстрелов в минуту. Это равноценно десяти пулемётам, сосредоточенным на одном участке.

— Да за такую стрельбу одно отделение патронов сожрёт как целая рота солдат! — выкрикнул один из офицеров со стороны «консервативного» крыла офицеров Генерального штаба. — И где вы собираетесь брать столько боеприпасов?