Короткий, но мощный выдох, после чего палец медленно утопил спусковой крючок. Пулемёт зарычал, отправляя десятки пуль за считанные секунды. Длинная очередь трассирующих снарядов перечеркнула цепь деревянных мишеней, превращая их в наборы из древесных щепок. Пыль летела во все стороны, а пулемёт бешено трясся из стороны в сторону. Приходилось вкладываться всем телом. Приходилось стрелять средней длины очередями — в десять патронов. В противном случае пулемёт отчаянно отказывался слушаться своего оператора в виде меня. Плечо же отчаянно ныло к тому моменту, как длинная, в сотню патронов, лента опустела. Появилась мысль, что стоит придумать резиновую накладку, а в простонародье «галошу» на пулемётный приклад. В этом плане Максим всё же был куда лучше, поскольку гасил сильную отдачу винтовочных патронов собственной тяжестью, но и эта тяжесть слишком сильно мешала маневрировать с таким оружием. Требовалось минимум два бойца только для переноски самого туловища пулемёта, не считая не самой лёгкой треноги или колёсного лафета.

Как только металлическая лента рассыпалась на сегменты, а пулемёт голодно и сухо щёлкнул пустым патронником, то я поднялся, разминая отбитое плечо. Опыта в орудовании таким мощным оружием. Глаза многих солдат и учёных сейчас показывали царящую в их умах удивление. Циолковский и присутствующий на стрельбах Мосин же излучали истинную радость. Они радовались не только моему личному успеху, но что и их союз учёных и конструкторов явно заполучил себе в казну минимум одно очко.

— Изволите показать, как перезаряжать это устройство?

Великий Князь Александр Александрович стоял рядом со мной, потирая уши. По моему совету он затолкал в уши скатанные шарики из ваты. Само собой, что старая-добрая православная вата даже близко не обладала теми шикарными способностями по сохранению органов слуха, которыми могли похвастаться современные мне активные наушники, но это помогало не оглохнуть от такой продолжительной стрельбы. Всё же патроны от «трёхлинейки» бахали будь здоров, напоминая паровой молот, обрушивающий свою мощь на громадные наковальни.

— Само собой, Александр Александрович.

Стоило всячески угождать младшему брату императора. Именно от этого человека со стальными глазами зависело очень и очень многое. Фактически, его рукой и приказами был создан конструкторский центр «Марс», а также начато постепенное перевооружение Русской Императорской Армии. Этот Рюрикович отличался удивительной воинственностью, и в последнее время всё больше и больше появлялось слухов того, что вместе с собственными телохранителями успел принять бой в последние пару месяцев мексиканско-команчского конфликта. Конечно, некоторые из представителей высшего круга власти яростно этот факт отрицали, но и слухи шли не со страниц жёлтой прессы, а из уст некоторых командиров-добровольцев, успевших себя проявить во время короткого, но ожесточённого конфликта на американских землях. У некоторых дворян и вовсе появилось мнение, что его императорское высочество Рюрикович Александр Александрович родился не в то время. Ему бы одеться в доспехи, вскочить на вороного коня с булатным мечом в руках, да пойти лично рубиться с врагами государства на любых рубежах, но вместо полководческой жизни ему всё больше приходилось выступать в качестве военного администратора, следя и курируя развитие армии.

Александр Александрович мне откровенно нравился, и я очень надеялся, что со стороны брата монарха есть ко мне определённые симпатии. Потому-то я подробно рассказал о каждом рабочем узле пулемёта, не избегая чисто технических терминов. Большей части людей было бы на них всё равно, но вот великий князь таких терминов не пугался и скорее даже считал их важными. Складывалось ощущение, что он сам был бы не против выступить в качестве конструктора, но чего-то опасался.

Пока я возился с терминологией и тренировал князя в использовании пулемёта, то рядовые быстро заменили разбитые в труху мишени. Кто-то из его слуг хотел было постелить для Александра Александровича нечто более мягкое, чем простая солдатская шинель, выступающая в качестве настила, но Рюрикович лишь отмахнулся, не побоявшись запачкать свой мундир. Он, наоборот, с большим удовольствием улёгся на живот, потянул на себя затвор, прижал мощный деревянный приклад пулемёта к плечу и плавно потянул на спуск. Пулемёт застрочил короткими очередями. Скорострельность была достаточно удобной для того, чтобы спокойно отсекать короткие очереди. Великий князь удивительно быстро подстроился под темп стрельбы, широко при этом улыбнувшись. Я же, вооружённый биноклем, стал наблюдать за тем, как претендент на престол стал класть очередь за очередью очень метко. Можно сказать, что на три сотни метров он умудрялся класть очереди в диаметр человеческой головы.

— Справная машинка, князь. — Александр Александрович поднялся со своей стрелковой позиции и от души похлопал меня по плечу, пользуясь не только своим положением внутри сословной иерархии, но и большим возрастом. — Сколько будет стоить?

— Шестьсот рублей, государь. — я воссиял, понимая, что сумел заполучить внимание великого князя, после чего затараторил объяснение. — В два раза дешевле Максима будет. Вес в три раза меньше будет, а если со станком учитывать, то и во все девять раз точно сможет обыграть максима. Эффективная дальность метров семьсот, а если прицел Мосина поставить, то и вовсе на километр можно будет лупить. Патроны можно либо лентой тянуть сплошной, либо по сотне в барабан запихивать. Да, охлаждается не столь быстро, но ствол толстый, так что от нескольких очередей не покосится. Конечно, лучше длиннющими очередями не лупить, а то ствол перегреется, но за остальным всё гораздо лучше. Тем более, что разработка наша — отечественная. Англичане если обидятся, то и лицензию могут попытаться отобрать, а здесь всё наше, от приклада до патрона.

— Лягается он сильно. — решил вставить в мою быструю речь один из генералов, раздражённо глядящий на успевший прогреться пулемёт. — Лёгкий больно.

— Не без того, — я согласился, переведя взгляд с брата монарха на говорящего генерала. — Вот только иначе придётся новый патрон выдумывать, а под него нужно новые производственные линии выделять, а пулемётами нужно многих вооружать. Банально невыгодно будет новую производственную цепочку создавать. Если война скоро, то нам необходимо как можно больше насытить войска вооружением, а уж потом будем рассуждать, что, как и где делать. — я постарался говорить как можно более уверенно, добавляя в голос закалённой стали, после чего вновь переместил вектор своего внимания в сторону великого князя. — Если пожелаете, государь, то могу переправить проект на переделку. Могу улучшить патрон, сделать совершенно другой калибр. Создам нечто промежуточное между винтовочными калибрами и пистолетным, но, ваше императорское величество, времени на это понадобится прилично и дополнительное финансирование надобно будет запросить. Если хотите моё личное мнение услышать, то нецелесообразно это будет.

— Соглашусь, князь. Предоставь пять единиц войскам на полевые испытания и приступай к дальнейшей работе. У тебя оружие справным вышло, а огрехи, которые есть, исправить можно будет. Нам сейчас нужно хорошее оружие, и у тебя оно получается, князь. — Александр Александрович пожал мне ладонь. — Работай, потомок Ермака, и пусть удача преследует тебя!

Триумф нужно было отметить, а потому я вместе с Сергеем Ивановичем Мосиным и Константином Эдуардовичем Циолковским двинулись внутрь одного из лучших столичных ресторанов. Заведение «Яр» встретило нас не только золочёными дверьми, но и гулом элитного цыганского хора, ураганом выступающих на сцене из толстого тёмного дуба. В воздухе витал густой аромат жареного мяса, редкого и критически дорогого трюфеля и дорогого кубинского табака. Хрустальные люстры «Яра» дрожали от мощных голосов восточных темноволосых и черноглазых певцов, а по паркету скользили официанты в белоснежных перчатках, неся исключительно на серебряных подносах икру, устрицы, бутылки французского шампанского. Наш столик, заранее заказанный Мосиным, располагался в углу зала. Выбор был более чем логичным — можно было посидеть в хорошем заведении весьма приятно, говорить свободно, но при этом не попадаться на глаза посетителям.