Время реакции на открытие порталов сократилось до десятков минут, но по требованию Никиты, офицеры не гребли всё под себя, давая возможность Заслону, тоже расти в уровнях, и вмешиваясь только после включения аварийного маяка.
Таким образом сформировалась устойчивая четырёхуровневая система подавления инопланетной активности. Многочисленные территориалы – в виде подразделений внутренних войск, следом трёхтысячная бригада специального назначения Комитета госбезопасности, после них, полк РГК, и если всё становилось совсем плохо, то в бой вступал Никита, как последний рубеж обороны.
Но кроме того, только у него имелась возможность подняться над планетой и в быстром темпе просмотрев поверхность с помощью сканирующих устройств, сесть возле портала где-нибудь в безлюдной местности, и зачистить его в одно лицо, не обращая внимания на такие мелочи как государственные границы. Именно так Никита вывозил Нину, поднимая её в уровнях, и тренируя боевые навыки. Да, психологически её подготовили неплохо. Всё же ликвидатор. Но вот бой с тварями изнанки, это совсем не то, что прикопать отдельного человека. Тут требовалась тактика боя, контроль эфирного резерва, точный просчёт поражающей способности узоров, и ещё много чего.
Никита за время после обретения импланта прочитал десятки разных пособий и учебников, и теперь, давал подруге лишь необходимое, исключая всякую ересь вроде, «Тридцать уровней, за десять дней».
Беда подкралась как всегда внезапно. Телегруппа, ехавшая на съёмки в подмосковный колхоз, оказалась рядом с порталом, когда Никита воевал с драконом и естественно они засняли всё в наилучшем виде. и даже с двух точек, и особенно хорошо получились кадры когда Никита втыкал в башку твари тонкое копьё сверкавшее серебряным сиянием.
Конечно сразу такой материал никто в эфир давать не стал, но после утверждения у руководства, большой пятнадцатиминутный репортаж, показали в Большом Времени – часовой программе новостей на первом канале.
И сразу Нина буквально захлебнулась в письмах и телеграммах от граждан всего Союза, а чуть позже - всего мира. Никита с оторопью смотрел на этот бумажный вал, но его подруга, закалённая пионерией и комсомолом, мгновенно сориентировавшись, словно стрелка компаса, показала в нужном направлении, и уже через день, бодрая команда пенсионеров на арендованной площади, разбирали мешки с корреспонденций, и отвечали конвейерным способом, получая деньги за счёт внебюджетных средств горкома партии. А позже, они же организовались в кооператив «Рука помощи», оказывая поддержку таким же как они пенсионерам – старикам, пристраивая на работу, или нагружая общественными обязанностями. Конечно Никита не мог пройти мимо такого, и по своей инициативе, устроил вроде как встречу со стариками, подлечив их, разом избавив от всех старческих болячек.
К концу февраля, Нина поднялась до двадцать второго уровня, участвуя в зачистках порталов, наравне с ударными группами полка, изредка выбираясь вместе с Никитой на внекатегорийные провалы, и аномалии вне границ СССР, успевая при этом работать личным секретарём, и вообще взяв на себя часть обязанностей по обеспечению жизни своего начальника. И тут, она тоже подошла к работе системно, организовав на территории примыкавшей к посёлку Переделкино, кооператив по стирке и глажке вещей. Рабочие быстро поставили коробку, подключили все коммуникации, поставили пять автоматических стиральных машин, и гладильные доски, приняв на работу несколько женщин околопенсионного возраста.
И что интересно, не только одинокие, но и большинство хозяек, с радостью восприняло новые возможности, отдавая в стирку, всё что могло быть постирано таким способом.
В целом Нина быстро и ко всеобщей пользе, преобразовывала хаос в полезные структуры, причём везде, даже там, где имелись люди постарше, и с куда более весомым авторитетом. Но какие там могут быть авторитеты у девушки, обученной убивать? И она спорила, доказывала и объясняла, практически всегда добиваясь цели, двигаясь словно танковый полк в атаке. И конечно такой человек как она, не могла не влиться в неофициальную структуру, объединяющую секретарей первых лиц, их обеспечение, и охрану. Неофициальную, но тем не менее весьма действенную, особенно когда требовалось сделать нечто, не беспокоя небожителей. В этом и правда имелся большой смысл. Например, дочку одного из офицеров полка никак не хотели устраивать в детский сад по месту жительства, что создавало огромные проблемы в семье. Но достаточно было Нине позвонить секретарше районного прокурора, как всё решилось волшебным образом, и ко всеобщему удовольствию.
Таких вопросов в полку, накопилось большое количество, и Нина, решая их, увеличила круг своих знакомств, многократно, чему весьма способствовал её ассистент, никогда не забывая номеров телефонов, голосов и лиц, что в этой среде считалось высшим шиком. «Здравствуйте Нина Николаевна, я…» «Ну конечно я вас узнала Иван Иванович. Как ваша супруга, как маленькая Оленька?...» И сразу у человека совсем другое настроение. «Меня помнят, меня знают…»
И поэтому, а возможно по какой другой причине, Никиту принимали во всех домах, как самого дорогого гостя. Да, молод, но в его-то года уже полковник, командир полка резерва Ставки, герой советского союза, и член Совета Обороны. И самое главное, вполне светский, щедрый, с прекрасной статью, и на лицо красавец. Дамы, сумевшие попасть под покровительство молодого полковника, щеголяли невиданными нарядами от космических кутюрье и фантастическими украшениями, а новая подруга, вообще устроилась выше всяких ожиданий. Огромная квартира, с видом на Москва-реку, машина, наряды и украшения, плюс непыльная должность секретарши. И вот это всё, напрочь сносило нестойкую психику московских дам, пожиравших Никиту глазами где бы он не появился. И только самоконтроль помогал мириться с массовым помешательством. И именно так он воспринял визит одного из иерархов Московской патриархии, с предложением прижизненной канонизации, отругав отца Ефимия, за мифоложество, и создание кумиров.
Нина, сохранявшая всё время вид строгий, но внимательный, как только батюшка ушёл, ржала как ненормальная, едва дыша, и чуть успокоившись, снова начинала хохотать, пока не заболел живот. Последний раз она так смеялась, когда ушёл ни с чем, вожатый пионерской дружины сто сороковой Московской школы, желавший, чтобы его дружина носила имя Калашникова.
Новую подругу Никиты вообще очень смешило его отношение, к обожествлению себя, и искренняя оторопь, когда он в очередной раз понимал, что обычным людям обязательно требуется икона.
Некоторая мифологичность свойственна любому обществу. Но в России, она проявлялась именно так. В кабинетах управленцев как правило вешали фотографию главы государства, правоохранители – лик Дзержинского, медики – Пирогова или Боткина, а учителя Надежду Крупскую. К тому же, на всех праздниках, сопровождавшихся демонстрациями, советские люди тащили светлые лики членов политбюро, Председателя и заместителей председателя Верховного Совета, и основоположников марксизма. Во всех книжных магазинах громоздились горы литературы посвящённой теоретикам и практикам социалистического строительства биографии в виде книг «Жизнь замечательных людей», изрядно прикрашенных к тому же. И на этом фоне, некоторое умопомешательство части населения относительно фигуры Калашникова выглядело ели и не нормальным, то как минимум естественным.
Но самого Никиту всё это пугало, как пугало любое умопомешательство, вызывая оторопь, и желание оказаться как можно дальше. Ну что с такого, что он всё время подлечивал разных людей? Чаще всего его пациентами становились дети, представители инженерного корпуса, учёные и производственники, но временами – просто медийные лица вроде писателей, артистов и прочих. А иногда, как в случае с пенсионерами, – просто люди. Его анонимность в лечении людей, давно уже рассыпалась, и все знали кому они обязаны здоровьем. Но плюс к тому ещё зачистка порталов, и слухи о нём уже давно оторвались от реальности став частью советской мифологии, что очень не нравилось Калашникову, но история уже давно вошла в самоподдерживающийся режим, и собственно никаких действий от Никиты не требовала.
