— Пока в корзину возле двери. Когда переполнится, что-нибудь придумаем. Я договорился с тряпичниками. Они зайдут завтра и в среду, отдадим им бумагу на переработку.

В прошлые года поток писем в «Зеркало» был не слишком внушительный, но стабильный. После смены владельца и проявления в текстах явной симпатии к идеям социалиста входящей корреспонденции стало больше. Как с благодарностями от новых читателей, так и выражением недовольства в том, что прежде нейтральное издание заняло одну из сторон.

Но даже с учетом этого за месяц приходило меньшей писем, чем за последние сутки. Обычно раз в три недели в редакцию заходила пара тряпичников, которые занимались сборкой бумаги, тряпок, стекла, всего, что можно было отдать на переработку. В этот раз пришлось вызвать их намного раньше.

Артур вытащил из мешка следующее послание. Простой лист бумаги, сложенный конвертом и запечатанный свечным воском. Присмотревшись, Уилсон разобрал, что оттиснуто на печати. Аверс монеты в один пенс.

Сломал воск и развернул письмо. Пробежался глазами по тексту. Судя по ровному и аккуратному почерку, автора часто и много писал, конторский служащий или клерк. Подписи не оказалось.

В письме отправитель жаловался на своего тестя. Тот не попадал под данные профессором философии характеристики ни возрастом, ни типом работы. Но автор подчеркивал, что отец его жены тот еще мерзкий сукин сын. И наверняка способен совершить немотивированное убийство.

Артур вздохнул и отправил бумагу следом за открыткой. Следующие четыре часа журналист разбирал почту вместе с тремя работниками отдела. Из всех просмотренным Уилсоном писем едва ли каждое двадцатое содержало потенциально важную информацию. Журналист откладывал их в сторону, чтобы их перечитал редактор Мейсон и дал свое заключение.

После полудня к офису «Зеркала» подъехала почтовая карета, из которой выгрузили еще два мешка. Когда их затащили в комнату, Артур с тоской оценил предстоящий объем работы. Похоже, следующие дней пять он проведет в тесном прокуренном помещении, погружаясь в безумные послания обеспокоенных горожан.

В семь вечера решили остановиться. Совместными усилиями разобрали чуть больше половины одного мешка. Перед уходом Артур заглянул в кабинет дежурного редактора. Литтл писал на телеграфном бланке, но увидев журналиста, отложил стальное перо в сторону.

— Джеймс, мне пришла в голову мысль. Надо объявить награду, которую выплатит именно «Зеркало Ландариума» человеку помогшему найти убийцу.

— О вознаграждении заявили городская полиция и хозяин металлургического завода Фостера-Бургеса, непосредственно сам мистер Фостер. На него работал второй убитый. На их фоне любая сумма, которую можем себе позволить, покажется бледной тенью.

— Это не важно. Объявим, что весь заработок с дополнительного тиража пойдет на награду. И редакцией в каждую секунду двигало желание помочь, а не алчность.

— Возможно, идея стоящая, — медленно протянул Литтл. — Но это может оказаться слишком дорого.

— Мы заявим, что отдадим всю прибыль. Но совсем не обязательно так делать.

— Но ведь это же подлость, — искренне удивился Литтл.

Артур с сомнением оглядел молодого коллегу, но не стал ничего комментировать. Оставил Литтлу возможность сохранить идеалистический взгляд на мир.

— Свяжись с мистером Уайткаттелом, Джеймс. Передайте мое предложение. Если они с Тернером считают, что «Зеркало» получило удар по репутации от моей статьи, то это поможет сгладить эффект.

Поток писем начал спадать на третий день после выхода номера, но окончательно иссяк только к субботе. Все это время Артур провел в отделе входящей корреспонденции.

Первый отсев прошло где-то десять процентов писем. Всего насчиталось пятьдесят семь сообщений, заслуживших хоть какого-то доверия. В большей части авторы прямо называли подозреваемых полным именем.

Под диктовку Мейсона его подчиненный поочередно записывал имена и фамилии. В какой-то момент он остановился и посмотрел на редактора.

— Марк Питтман. Он же уже есть в списке. Смотрите, вот, четвертый номер. Марк Питтман, живет в Южном конце города. Что про него пишут?

— Так, посмотри, — Мейсон поправил очки на носу, пробежался глазами по тексту. — Профессиональный мясник. Разделывает свиные и говяжьи туши. Живет на Новой улице Картера. Где она находится?

Название показалось Артуру знакомым. Он вспомнил, что в том районе недавно запустили завод по производству клея. И как раз для работников построили дома, которые образовали Новую улицу Картера. Уилсон заговорил.

— Она тоже в Южном конце. Похоже, речь идет об одном и том же человеке. До этого хоть кого-нибудь упоминали больше раза?

Мейсон сдержанно улыбнулся.

— Да. Я лично не менее десяти раз встречал точное имя убийцы. Артур Уислон. Но я предполагаю, что это не более, чем клевета. Но если серьезно, то нет, обвинения не повторялись. В Ландариуме живет слишком много людей, чтобы произошло такое совпадение. Рой, найди первое сообщение.

Редактор положил перед собой два листа бумаги. Еще раз внимательно перечитал. Потом поднял голову.

— Почерк определенно разный. Манера письма тоже. Я бы сказал, что левое написано мужчиной, а второе — взрослой женщиной, преподавательницей или гувернанткой.

— Выходит, мы помогли вычислить убийцу?

— Нет, — покачал головой Артур. — Просто нашелся человек, который подходит под теорию профессора Дэвиса. Сверх этого выводов делать не стоит.

— Хорошо. Рой, сделай пометку в списке. Двигаемся дальше.

Больше имена подозреваемых не повторялись. В отдельной стопке оказалось три письма, в которых авторы так или иначе намекали, что знают личность преступника. Но были готовы поделиться сведениями только в обмен на вознаграждение.

Артур сложил три листа бумаги и спрятал во внутренний карман.

— Пожалуй, навещу этих отправителей и узнаю, что именно они могут рассказать. Скорее всего, это обычные охотники за наградами. Но для внутреннего спокойствия лучше перепроверить.

— Только ни в коем случае не приноси деньги. Возьми бланки простых векселей, если так действительно стоящие сведения, то впишешь вознаграждение.

— Конечно, мистер Мейсон. Не первый день работаю.

Ближе к вечеру Артур зашел в казначейство газеты и взял три пустых вексельных бланка. Это было относительно безопасное решение, без подтверждения со стороны «Зеркала» обналичить бумагу не получилось бы.

Когда они закончили, Артур перечитал итоговый список на четыре десятка пунктов. Записывали имя подозреваемого, где он жил и работал. А также имя отправителя письма, чтобы было на кого указать полисменам.

Впрочем, полная информация набралась лишь у небольшой части пунктов. Многие авторы писем предпочли воспользоваться правом на анонимность и не стали подписываться. В других случаях не было фамилии, места жительства или работы.

Журналист вернул список редактору Мейсону.

— Что же, у нас есть сведения для полисменов. Можем передать лично сержанту-детективу.

— Артур, я подозреваю, что он напрямую отправит бумагу в камин. Мы щелкнули полицию по носу своей публикацией. Им гордость не позволит признать правоту версии профессора. Конечно, если она действительно верная.

***

Следующим вечером Артур направился по адресу, указанному в первом письме с обещанием информации за вознаграждение. Сегодня было воскресенье. В целом среди горожан не принято вести деловые переговоры в выходной день. Но отправитель указал адрес в квартале Ламбет-холла, где традиционно селились переселенцы из колонии Бхарун-Жуа. А иноверцы вряд ли соблюдали святой день.

Само здание Ламбет-холла когда-то давно стояло на южном берегу реки. Во время случившегося в начале века пожара дворец полностью выгорел. Владельцы земли не стали восстанавливать здание. Вместо этого отдали территорию под застройку иммигрантам из дальних колоний.