Остановился, вполголоса позвал:

— Появись. В одиночку я не справлюсь.

Ответа не последовало. Артур увидел через дорогу знакомую вывеску чайной. Дождался, пока проедет почтовая карета и перебежал на другую сторону улицы. Зашел внутрь и взял чашку горячего чая без молока и сахара.

Расчет оказался верным. В первую очередь Артура интересовал кипяток, от которого поднимался едва заметный пар. Журналист сел за столик на одного человека, наклонился и стал всматриваться в чашку, не заботясь о том, как это выглядит со стороны.

— Давай же, ты мне нужен.

Над черным от крепкой заварки чаем появился силуэт зверя. Шакал показался растерянным от своего миниатюрного размера. Он опустился на на задние лапы и вопросительно наклонил голову набок.

Артур не сдержал улыбки. Протянул руку, провел пальцем вдоль спины шакала. Шепотом проговорил:

— Он пришел в сознание. И пытается освободиться. Как его остановить?

Шакал наклонился, несколько раз лакнул чай, отчего по поверхности разошлись круги. Потом прошелся вдоль ободка чашки, нашел удобное место и спрыгнул на стол. После чего пропал.

Журналист вздохнул и отставил чай в сторону. Пить после шакала побрезговал. Решил вернуться к конспектам о мифологии Инготии. Хотя и понимал, что сами дикари из дома Мура не знали способа остановить Ара-тун-Оттонда. И в пересказе их легенд вряд ли найдется ответ.

По пути вспоминал сказание о богах степного пожара и домашнего очага. Просто скупой пересказ от ученого, собиравшего местные сказания. И, конечно же, не допускавшего что записывает правду.

Артур подошел к дому, зашел внутрь. Поздоровался с дежурным консьержем, начал подниматься на свой этаж. На площадке между вторым и третьим этажами сделал остановку, чтобы отдышаться.

В этот момент пришла мысль, что он пытался обратиться к шакалу в неверном месте. Артур торопливо зашагал по ступеням вверх. Вытащил из кармана ключи, от волнения чуть не выронил.

Мэри дома не оказалось. Она должна была вернуться из дома майора через пару часов. Уилсон решил, что это даже к лучшему. Меньше придется объяснять.

В первую очередь Артур направился на кухню. Открыл печь, закинул внутрь пару поленьев. Нашел старый черновик статьи, скомкал и отправил следом. Пару минут потратил на поиски. Наконец, обнаружил на подоконнике коробку из тонкой жести, в которой Уилсоны хранили спички.

Быстро разжег огонь в печи. Оставил дверцу открытой, подтащил табурет. Подождал, пока пламя разгорится. После чего снова обратился к духу предков.

— Это самое близкое к домашнему очагу, что у меня есть. Появись.

В этот момент журналиста окатило волной жара. Дрова загорелись особенно ярко. Не естественным светом. Призрак отозвался на зов и показал себя.

Артур наклонился и заглянул в печь. Встретился взглядом с внимательными шакальими глазами. На этот раз сотканного из дыма и пламени одновременно. Ур-удун-Тан, бог домашнего очага, умел обращаться с людьми. Вместо боли Артур почувствовал приятно тепло в груди.

Чего ты хочешь?

— Скажи, что мне делать? Как остановить твоего врага?

Он не враг. Другая сторона огня. Мне пришлось его потушить сотни лет назад.

— Ответь на первый вопрос.

В одиночку ты не сможешь ему ничего сделать. Только все племя вместе, объединившись, появится возможность противостоять Ара-тун-Оттонду. Тебе нужна помощь.

— В Альбии Матре уже полторы тысячи лет не живут племенами. А если считать весь народ, то это миллионы человек. Вместе не собрать.

Тогда Ара-тун-Оттонд освободится. Сперва твоя страна сгорит. А потом из пепла вырастут эвкалипты.

— Хорошо. Попробую собрать хоть сколько-то людей. Как мы сможем победить?

Мой посланник воспользуется вашей силой. Ослабит Ара-тун-Оттонда. Он снова потеряет разум. И больше не станет влиять на твой мир.

— Мы все также будем использовать белый уголь. И сожжем еще больше его плоти. Со временем ситуация не повторится?

Следствие следует за причиной. Если освобождать Ара-тун-Оттонда, то однажды он снова проснется. Таков порядок вещей.

— Ты сам можешь вмешаться? Пусть один бог борется с другим.

Мои силы заканчиваются в очаге. Я отдал все, чтобы научить людей огню. А потом оградить от степных пожаров. Дальше защищаться должны вы, живые и уже ставшие моими проводниками.

Дрова горели особенно ярко и быстро. И их хватило только на короткий разговор. Впрочем, благой бог домашнего очага объяснил, что сам не намерен принимать участие.

Рядом с печью появился шакал. Сделал несколько шагов к Артуру, ткнулся выпуклым лбом в ногу Артура. Но лишь обволок штанину журналиста дымом. Не хватило сил, чтобы повлиять на внешний мир.

Уилсон прошел в спальню, не раздеваясь лег на кровать. Надо было подумать. Кого он сам мог назвать собственным племенем? Редакцию «Зеркала»? Других журналистов? Но едва ли сможет повести за собой больше людей, чем было в дикарский племенах. Кто еще? Обычные жители Ландариума. Нет, горожане слишком разобщены и, по сути, не представляли из себя единой общности.

От пришедшей мысли Артур резко сел на кровати. Нашел блокнот, написал короткую записку, вырвал страницу и свернул вчетверо. Обулся и почти бегом спустил на первый этаж, к комнате консьержа. Не хотел идти через весь город сам, решил вызвать курьера.

Послание предназначалось Джеки.

“Устрой мне свидание с мистером Колином Милтоном. Дело важное. Связано с глазами в небе. Без этой встречи поджоги не остановятся».

Джеки потребовалось два дня, чтобы договориться о визите Артура к последнему народному трибуну. Изначально Артур не сомневался, что мистер Милтон согласится его принять. История с душителем оставалась на слуху, к тому же журналист работал в сочувствующем социалистам издании.

Задержка даже сыграла на руку. Появилось время сочинить историю, одновременно правдоподобную и вызывающую возмущение. Вряд ли Милтон хорошо знаком с особенностями Инготии.

Милтона жил в небольшом коттедже близко к Розагге. Чтобы точно не заблудиться, последние кварталы Артур шел по набережной. Посматривал на другой берег реки, в сторону массивного здания, обнесенного высоким забором.

Журналист нашел некоторую иронию в том, что дом лидера рабочего движения находился практически напротив Дома Раскаяния — самой большой тюрьмы в государстве, выстроенной в форме снежинки или шестиконечной звезды.

С первой попытки нашел верный адрес. Скромный одноэтажный коттедж с небольшим двориком. Простой деревянный забор, недавно выкрашенный в зеленый. Артур подошел к калитке, отметил, что покрасили неаккуратно.

Должно быть, Колин Милтон делал все сам. Во время службы в армии он потерял большой, указательный и средний пальцы на правой руке и был вынужден переучиваться делать все левой.

Артур закрыл за собой калитку, прошел к крыльцы. Не обнаружил молоточка или механического звонка, пришлось по-простому стучать кулаком в дверь.

Пока не понимал, насколько напускным был этот аскетизм. За счет взносов в организацию социалистов Милтон явно мог позволить себе жилье получше. Но либо не хотел сам, либо демонстрировал сторонника крайнюю умеренность.

Спустя пару минут дверь открывалась. На пороге стоял сам народный трибун в домашних брюках и серой рубашке навыпуск.

— Добрый вечер, мистер Уилсон.

— Добрый, мистер Милтон.

Артур замешкался, решая, стоит ли протягивать ладонь для рукопожатия. Социалист понял его сомнения, отступил на шаг и жестом пригласил следовать за собой внутрь дома.

— Мистер Уилсон, вижу, что мое увечье вызвало смущение. Я решил не скрывать его перчаткой, набивать паклей отсутствующие пальцы. Так честнее. Пусть все видят, к чему приводит экономия на солдатах.

— Не уверен, что понимаю вас, мистер Милтон.

Вслед за хозяином Артур прошел в гостиную. Отметил все ту же сдержанность в выборе обстановки. Опустился на жесткий диван, обтянутый тканью в мелкий цветок. Заметил отличавшуюся по тону заплатку на спинке.