— Ну я и вспылил. — поджал губы эльф так, будто побил тогда Веце или покусал с голодухи.

— Пха, вспылил! — нахально влез полукровка, садясь назад и ехидно так ухмыляясь, — Да ты просто разревелся, скулил лежал, какой жестокий и бесчеловечным мир, и в задницу драконам путешествия эти поганые, и что коли вернешься, из дому больше добровольно не выйдешь.

— Всё было… не совсем так. — сдавлено буркнул Мариэль, грея пальцы о чашку чая, — Веце тогда рассердился, пинать меня начал и бранился, что я ему и так солому своим отребьем запачкал, а сейчас ещё и соплями измажу. И палкой бил, а у меня даже сил отползти не было. Впрочем, он совсем тощий был, силёнок немного, потому и не больно. Где-то спустя час он устал и таки сжалился, бросил, мол, поделится местом, добавил, что я глиста длинная высокая, всех сволочей отпугну, которые на его клок земли заглядывались. Сейчас это кажется таким забавным, а тогда смешно не было, меня, — Мариэль резко замолчал, опомнившись. Да, назвать свое имя слишком опрометчиво, — кхм, сильного и самоуверенного, готового горы на пути к мечте своей свернуть, в итоге пожалел какой-то сиротка в трущобах. Это было так унизительно и горько, даже тот факт, что я едва не стал рабом, не задевал настолько. — опустил глаза в чашку, свет в столовой сегодня был тускл, на столе жалобно дрожала пламенем свеча, Веце шумно размешивал сахар в чае, не желая вспоминать кто он и откуда.

Полукровку вполне устраивала его нынешняя жизнь, и возвращаться к прошлому, путь даже мыслено, дольше чем на пару мгновений, не хотелось. Там, в детстве, было очень-очень тяжело, непонятно и страшно. К счастью, тогда он не осознавал этого полностью.

Веце казалось странным, что он помнил столь юные годы удивительно подробно, и ещё горше становилось от понимания, что самого важного его сознание не сохранило — кто он и откуда? Ему не нужны были эти глупые фантазии попаданцев, где потерянное дитя вдруг обнаруживает, что его родители богачи-аристократы и очень ищут, ждут и бла-бла.

Ему бы вполне хватило мельком запомнить лицо матери или отца, большего просить от жизни он не смел. И так понятно — родители какие-то бродяги или бедняки и просто вышвырнули лишний рот. Или он дитя насилия, что жизнь краше не сильно-то делало.

Есть ещё вариант с нежеланной беременностью у дамы из публичного дома.

В детстве Веце мечтал о семье, о нормальной, как у тех счастливых детей горожан, бегающих по главной улице: где есть мама и папа, братья и сестры, совместные ужины и тепло. Сейчас же он понимал, насколько невозможным было то чаяние. Вместо семьи у него… Веце поднял недовольный взгляд на господина.

Мда, вместо семьи почти рабский контракт с этим вампиром-переселенцем, немного ударенным на голову. Тьфу, вот вроде радоваться надо, а чувство, будто его мошенники какие надули.

— Пару дней я так и пролежал без сил, Веце притащил откуда-то траву и засохшую горбушку хлеба, это и ели. После я уже немного отошел, мы расширили свои землевладения до двух спальных мест, Веце научил меня добывать еду и воду, я обучил его азам счета и буквам, объяснил, что нужно делать, если хочешь выжить, немного поднатаскал в травничестве, чтобы он знал, что ещё можно есть.

— Да, — гордо кивнул Веце, — именно брат объяснил мне ценность денег. — Степан прикрыл смех кашлем. Вот оно откуда ноги растут: расстроенный и ограбленный сынок богатенькой семьи Мариэль видел всю проблему в отсутствии денег, и неосознанно и очень основательно промыл мозги малолетнему Веце!

— Деньги сила, без них — могила. — глубокомысленно изрек темный эльф, и вампир понял, что нет, это похоже не лечится: ни промытые мозги Веце, ни душевная травма у Мариэля.

Но что-то в этих словах, конечно, было. Вальдернеские тоже постоянно мешались, лезли, контролировали, пока Степан не начал им денюжку отсыпать, да и в светских кругах граф в чужих обносках тоже смотрелся инородно.

И выходило, что темный эльф прав — с появлением денег, так-то, большая часть проблем рассосалась. Ах, эта отвратительная маниакальная меркантильность претила убеждениям попаданца, но смысл отрицать, коли без денег и графу, и простолюдину жрать нечего? Да и кому нужен бедный граф? Жизнь уже показала — никому.

— После меня нашел семейный страж, — Мариэль торопливо отпил, обжигаясь, — кхм, я имею в виду, мои родители были знакомы с одним стражем, заплатили ему, чтоб отыскал меня. Откуда б у меня взялся собственный телохранитель, ха-ха. — попытался неловко замять неосторожную оговорку.

Веце закивал, мол, да-да, у нас, бедняков и оборванцев, просто не может быть телохранителя. Степан отвел ироничный взгляд, и как только полукровка ещё не понял, что Мариэль не какой-нибудь эльфийский бомж, а как минимум маркиз или герцог, коли уж так держится и графа колотить не боится хотя бы из задней мысли, что вампир мог бы освидетельствовать побои и устроить знатный скандал, требуя компенсации.

— Я тогда уговорил его подождать ещё денек, не мог же я просто бросить Веце одного? А сопляк этот неблагодарный даже слушать не стал. Лучше б вопил и предателем называл, честное слово, и то человечнее б казался. Просто кивнул, и бросил мол, скатертью дорожка. — цыкнул Мариэль, и чего Веце только в Вальдернеских этих нашел? Был бы сейчас его личным слугой, жил в роскошном месте, не зная ни нужды, ни вампиров.

— Разве это не естественно? — фыркнул полукровка, — Как ты мог звать меня к себе в дом, даже не обсудив это с семьей? Соглашаться, а потом оказаться выставленным весьма глупо. Да и что мне делать в краях, где живут эльфы? — махнул рукой Веце, — Я полукровка с вампирами в предках, что по роже ясно видно, мне в те годы и территорию графства покидать-то было опасно, забили б или сожгли, приняв за вампиренка. — Мариэль осуждающе зыркнул, да разве б кто дал Веце в обиду, — К тому же, Вальдернеские частенько подбирали сирот в трущобах и брали в качестве прислуги. Я, умевший считать и знавший буквы, несомненно б им приглянулся!

— Попрощались мы и я вроде как ушел. Но у стража попросил же целый день, и возвращаться раньше что-то не хотелось, поэтому присел за углом дома недалеко оттуда и просто наблюдал, что делает Веце. А этот пацан, отвернуться я не успел, уже завязал разговор с каким-то вампиром, улыбнулся миленько и ушел. — пожал плечами, мол, вот как-то так все и сложилось.

— Ну, во-первых, улыбался я вежливо. — скривился Веце, оскорблённый столь возмутительным пересказом, — Во-вторых, юный господин в сопровождении свиты проверял трущобы, и поскольку я был очаровательнейшим ребенком, не считая характера, я сразу ему приглянулся. Он спросил, есть ли у меня родители, и узнав, что я личность свободная и независимая, предложил поработать в замке, мол, там будет кров и хлеб. Так меня забрали, а через неделю я уже подписал контракт. Пять серебряных в месяц, агх, как мало мне платят за весь тот стресс, что я пережил! И ведь на протяжении действия контракта, сумма не меняется, а как же инфляция? Рост цен? Мне снова придется попираться лет так через пятьдесят! — и злобно уставился на графа, явно желая большую зарплату.

— На пять серебряных можно вполне содержать семью и по сей день. — напомнил Степан. Мда, вот и делай потом добро. Он ведь дал Веце свободный доступ к деньгам и хранилищу золота, и к своему счету в банке, все ж пока действуем магконтракт, ни предать, ни разорить вампира полукровка не посмеет. Но вместо того, чтоб вспоминать, сколько Веце потратил на вещи бессмысленные и не особо нужные, купленные только по его прихоти, этот пацан попрекает графа цифрами и скупостью!

— На сколько я слышал, обычно вампиры ходят в трущобы, чтоб поесть, а не ради благотворительности. — вклинился Мариэль, — Повезло, что Веце тогда не сожрали. Хотя с его-то поганым нравом и отравиться можно. — и рассмеялся, увидев, как перекосило полукровку.

— Я ухожу. — заявил Веце сухо, и показательно отвернулся. Что за дурная привычка завелась у Мариэля, насмехаться над своим дорогим другом? И вообще, разве Веце виноват, что у него такой эм… удивительно редкий характер? Нет, конечно не виноват!