— Нет, Яниаль, они так поступили, потому что ты вампир. Не эльф, человек или дракон, а вампир. Этой причины им вполне достаточно. Во внешнем мире, за пределами клана, вампиров ненавидят так сильно, что готовы разорвать на куски голыми руками. Там, снаружи, за землями Вальдернеских, никому не нужна причина, чтобы убить тебя или меня. — и тошнотворна правда отравленными иглами пронзала сердце. Степан знал, что герцог примет сторону Риюта, хочет того дракон или нет, но обязан будет заступиться за людей.

Что ж, в этот раз Степан и правда виновен, остается лишь понадеяться, что этим сволочам тоже перепадет наказание. Хотя в том, что тяжелее всего придется ему, графу Кифену, попаданец не сомневался.

Ха-а, что ж, в этот раз он покрайней мере действительно почти устроил резню, хотя сейчас явно не в том умонастроении, чтоб жалеть тех бесстыжих жестоких полоумцев. Да, большую часть людей сожрали монстры, так что Степан тут почти не виноват, но руки свои уже замарал. И если после Априоша он, несмотря на все оскорбления и поношения, имел право гордо поднимать голову, то теперь…

Все так сложно. Он не хотел убивать, он просто хотел выжить, те люди сами ведь на него накинулись, осознанно взяли в руки оружие, хотели задавить числом вампира. Гх, и больше всего в этой ситуации графа пугало то, что совесть даже не трепыхалась, спокойно залегла где-то на дне и упрямо закрывала глаза на произошедшее, словно оправдывала.

— Но есть же закон, который запрещает так делать. За убийство разве не смертная казнь? — промолвил Яниаль нетвердо. Герцог ведь специально ввел это правило, чтоб вампиров больше не убивали!

Граф хмыкнул, когда-то и он был полон этой опасной наивности.

— Как думаешь, кого накажут за то, что случилось в Риюте и за то, что они похитили тебя и убили твоих друзей? Их накажут или нас с тобой? — вызывающе спросил граф.

— Их? — неуверенно мявкнул Яниаль. Степан ломано улыбнулся, рушить чужую веру в справедливость оказалось до странного неприятно и болезненно.

— Нет, Яниаль. Накажут нас, вампиров. Накажут так, что весь клан будет стенать, а граф Кифен рвать на себе волосы и думать, что же ему теперь делать. — покачал головой Степан, — Вампир всегда будет крайним, даже если невиновен, даже если просто проходил мимо. Запомни раз и навсегда, в этом мире нам с тобой не рады. Вампира может понять только вампир, но если вампир попал в беду, никто не поможет ему. Быть вампиром, значит полагаться только на себя.

— Но вы ведь пришли за мной. — непонимающе обронил мальчик, — Почему тогда говорите, что вампиру никто не поможет, даже другой вампир? — правила клана, оставленные ещё предком Касаром, гласили, что вампиры обязаны помогать друг другу.

И вампиреныш не понимал, почему в клане действовал какой-то странный, неправильный негласный закон, по которому никто никому не протягивал руку помощи в беде. Вляпался — трепыхайся сам, не тяни за собой остальных.

— Потому что я не совсем вампир, вот и все. — взъерошил волосы пацана и пришикнул, — Всё, спи!

— А кто вы, если не вампир? — удивленно вытаращился ребенок, потому что все во взрослом было вампирье, даже внешность исконно Вальдернеская: алые глаза, черные волосы, широкий лоб, чуть островатые скулы, клыки средней длины и бледность. Вампир вампиром, даже ума не надо, чтоб понять, к какой расе дядя относится.

— Спросишь у родителей, они расскажут, если будет можно. Мне о своей личности говорить запрещено.

— О, вы наверно кто-то важный? — предположил ребенок, — Или беглый преступник, да? — попаданца аж перекосило на секунду, и ничего он не преступник! По крайней мере, пока что.

— Все вампиры считаются преступниками для людей, так что ты теперь тоже беглый преступник.

Яниаль закрыл глаза и подумал, что мир и правда ужасно несправедлив — он никак не обижал людей, наоборот, это они сделали ему больно, но преступник почему-то именно он.

— Внешний мир такой страшный и сложный. — вампиреныш прижимает ладони к холодным щекам.

Степан переворачивается на спину, морщится и снова ложится набок, рана противно ноет, в голове мелькают не слишком позитивные мысли и граф даже сожалеет, что вообще знает о таком понятии, как заражение крови и инфекция. С ядами-то его тело справиться должно, а что насчет остальных зараз?

— Мир не страшный, Яниаль. Страшны люди. — произносит попаданец тихо, и отстраненно смотрит на засохшие разводы крови на руках. Он не испытывал ни капли сожаления, только непонятное смятение, потому что как бы не пытался, все не мог понять, в чем же так провинились вампиры.

Тревожный сон продлился до самого рассвета, поутру Степан сменил перевязку на спине, проверил, как затянулись мелкие раны, и стал будить Яниаля. Первое, что бросилось в глаза — вампиреныш вдруг стал выглядеть хуже, чем вчера. После короткого осмотра граф пришел к выводу, что дело в иллюзии. Благодаря светлой магии магический круг на языке окончательно сошел, и теперь потрёпанный ребенок выглядел именно так, как чувствовал себя на самом деле.

Кифен надеялся на чудо — все же светлая магия, знаете ли, на дороге не валяется, могла б глаз ребенку и вернуть! Но пустая глазница и свежий рубец у глаза надежду быстро растоптали. Он обработал раны ребенка, умыл с помощью магии и беспомощно спрятал руки в карманы.

Даже подлеченным и чистеньким Яниаль выглядел ужасно.

Степан усадил вампиреныша на поваленное дерево, собрал палатку и снова проверил резерв. Почти сразу захотелось побиться головой о ближайшее дерево от обиды — за ночь не набежало и четверти! Видимо из-за яда мана стала копиться медленнее.

Блин, а сегодня ещё по расписанию визит к Лишьенским, он успеет вообще? Нет, нужно думать головой и немного успокоиться. Маны хватит на полпути до замка. Или треть пути до кланового гнезда.

Граф пнул ботинком ворох опавших листьев, ладно, хуже уже точно не будет, верно?

Достал артефакт связи, поморщился, уже предчувствуя шкал, который на него обрушат.

— Веце, ты можешь меня забрать? Я вышлю тебе координаты. — спокойно уточнил Степан, не став расшаркиваться со «Здрасьте, как поживал, все ли хорошо?».

Полукровка на той стороне чуть не захлебнулся в возмущении — господин, тварь такая, почти сутки на связь не выходил, Веце уж было готовился место на кладбище место покупать и замок наследовать!

— Да как вам совести хватает, вы хоть знаете, как я волновался⁈ — рявкнул полукровка дурниной.

— Ох, кажется и левая нога отнялась. — с напускным испугом произнес вампир, — Поторопись, мне кажется, я долго не протяну. — хрипло закашлял и сбросил вызов. Пусть Веце паникует один и пошевеливает задницей! Нужно направить эту бешеную энергию в полезное русло, а не на мозгоедство.

Отправил координаты для портала и выдохнул, ну-с, теперь остается только ждать.

Яниаль морщился от холодного ветра, кутаясь в плащ графа, и едва слышно поскуливал. Степан сел рядом, сделав себе подстилку из листьев, и задумчиво прокрутил кольцо-артефакт на пальце. Светлая магия, теоретически, должна залечивать все повреждения, все ж сила созидания и всякое такое… но глаз ребенку вернуть не смогла. Не хватило маны?

Граф привычно клацнул клыками, и собрал сгусток светлой магии в ладони.

Попаданцам по статусу положено быть немного того, с приветом. И дурная привычка не сдаваться, едва ли не землю жрать, но к своей цели идти, какой бы идиотской она ни была, свойственно было всем. По крайней мере первые десять лет уж точно.

У Степана стаж был пока маленький и за солидную десятку не перевалил, поэтому знал он немного, но старался копать вглубь и мыслил широко.

Итак, светлая магия не вредит, следовательно, хуже пацану он не сделает. Тогда как насчет того, чтоб влить в вампиреныша весь имеющийся резерв?

Степан продолжил выпускать ману, собирая ее в маленький шар, вампиреныш без особого интереса наблюдал за старшим, и иногда сонно зевал. Промозглый тяжелый влажный воздух пробирал даже под теплым плащом.