— С каких пор ты — хороший охранник?

— С таких же, с каких и ты.

— Да, — невозмутимо прервал перепалку Калеб. — В этом году я поведу Великую Охоту. Нет причин лишать народ праздника.

— Вот видишь, — второй охранник подъехал к первому ближе и пнул его по ноге.

— Эй!

— Тише, — сказал Калеб без строгости в голосе. — Вы ведете себя, как дети.

Они отозвались хором с широкими улыбками:

— Простите, Ваше Величество.

Несколько минут они ехали молча.

— А когда будет охота? — спросил первый охранник, который, кажется, не мог выдержать и минуты тишины.

— В день Середины Лета. По традиции, будет большой праздник, множество угощений и гуляния на главной площади.

Бланш попытался вспомнить что-нибудь о Великой Охоте, но ничего не пришло в голову. Кажется, он никогда не участвовал в этом, а потому лишь смутно смог понять, что там могло быть. Впрочем, для того, чтобы осознать, насколько важным было мероприятие, много усилий не потребовалось. Правда, в голове тут же возникли вопросы. Один из них озвучили пару минут спустя.

— Вы будете участвовать на гиппогрифе?

Калеб ответил не сразу. Он провел по шее Бланша пару раз, размышляя.

— Вероятно, да, — сказал он. — Если верховный маг не врал, Бланш теперь здоров и полон сил. Он сможет с честью пройти испытание.

Охранники переглянулись. Человеческая часть гиппогрифа забила в тревожный колокол, услышав о каком-то испытании.

— Ваше Величество, вы сомневаетесь в своем решении?

— Сперва я хочу лично убедиться, что Бланш в порядке, — сказал Калеб. — Отныне мы будем тренироваться по утрам, и по результатам я решу, будет ли он участвовать.

Бланш забеспокоился и повел крыльями. Впрочем, вскоре ему пришлось забыть о недавнем разговоре, ведь прогулка из спокойной стала быстрой. Охранники предложили поиграть в салочки, чтобы размять скакунов, и Калеб согласился. Следующий час Бланш носился за двумя резвыми конями, которыми управляли хохочущие мужчины, и без особого труда настигал их раз за разом. За то, чтобы осалить их, отвечал Калеб. Как только они подъезжали достаточно близко, он ударял охранников плоской стороной меча, убранного в ножны. Те симулировали чудовищную боль, но уже через пару минут возвращались в игру.

Когда охранники стали гоняться за ними, Бланш впервые за долгое время взмыл в небо. Он распахнул крылья и оттолкнулся от земли, ловя ветряные потоки, и пьянящее чувство свободы заполнило до краев. Разумеется, их уже никто не мог догнать, а потому Калеб с удовольствием сообщил, что они победили. Кроме того, он похвалил Бланша за старания и отметил, что его сила действительно возросла. Раньше они не могли летать так высоко и так долго, однако сегодня это не составило труда. Возвращаясь на землю, Бланш довольно задирал голову, ликуя как животной частью, так и человеческой. Впервые за долгое время внутри воцарилась гармония, приправленная гордостью за себя и радостью первого осознанного полета.

— Вы были великолепны, Ваше Величество! — хором воскликнули охранники, когда Калеб спешился.

— Похоже, Бланш действительно окреп, — кивнул он. — Однако радоваться рано. Эффект может быть временным или иметь побочное действие.

Охранники переглянулись, тяжело вздохнув, и Калеб недовольно посмотрел на них. Однако разговор развиться не успел, так как к ним побежал слуга.

— Ваше Величество, госпожа Амелия желает поговорить с вами, — сказал он.

— Матушка? — нахмурился Калеб. — Что-то случилось?

— Не могу знать, господин. Она ожидает вас в беседке у малого фонтана.

— Хорошо, скоро буду, — кивнул Калеб, и слуга убежал.

Калеб не отправился к матери сразу, и ещё некоторое время они неспешно прогуливались по саду. Бланш вспоминал, какой была Амелия, но в разуме всплывали только холодные глаза и фарфоровая кожа. Некоторое время спустя они вышли к беседке, где в тени на роскошной софе восседала женщина. Вокруг нее расположились фрейлины с книгами в руках, рукоделием и арфами. Играла легкая музыка, недалеко журчал маленький фонтан.

Калеб спешился и взял Бланша под уздцы, походя ближе.

— Матушка, — сказал он, кивнув. Фрейлины склонились, приветствуя его.

— Сын мой, — поприветствовала Амелия, и её взгляд пронзил, точно смазанная ядом игла. — Присядь, я хочу с тобой поговорить.

Бланш переступил с ноги на ногу, забеспокоившись. Что-то внутри закричало об опасности, и он захотел увести Калеба прочь. Однако тот не сдвинулся с места, даже когда поводья натянулись. Калеб положил руку ему на шею, успокаивая, и пронзил мать таким же ледяным взглядом.

— Я постою, — сказал он, и в воздухе замелькали искры. — О чем вы хотели поговорить?

— О Рипсалисе, разумеется.

Бланш четко понял, что разговор будет совершенно неприятным, и от этого вздыбились перья на загривке.

— О Рипсалисе, разумеется.

Бланш недоуменно уставился на Калеба, вспомнив недавний разговор. Этот город называли тигилловой жилой — богатым источником магических кристаллов, необходимых империи. Судя по всему, его пока не захватили. Более того, случилось что-то ужасное, раз Калеб так напрягся, услышав о нем, а взгляд его матери заледенел. Даже веселые охранники присмирели и молча застыли за спиной, не позволяя себе лишнего движения. Один из них непроизвольно сжал рукой меч. Фрейлины нарочито спокойно продолжили свои дела: чтение, рукоделие, игру на арфах.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что намечался самый обычный разговор о погоде и делах, однако это было совершенно не так. В беседке летали искры, готовые перерасти во всепоглощающее пламя ссоры.

— Я слушаю вас, матушка.

Калеб свысока взглянул на неё. Амелия легким движением раскрыла ажурный веер и принялась легко покачивать им.

— Нет нужды напоминать, насколько важен для нас этот город, — начала она. — Твой покойный отец осознавал его ценность и потратил много сил, чтобы организовать осаду и сломить защитный барьер.

Амелия сделала паузу, однако не дождалась ответа. Тишину нарушали лишь мелодичные звуки арфы и шелест страниц.

— Полагаю, ты понимаешь, что неудача при Рипсалисе не только лишила нас источника ресурсов, но и оставила пятно на репутации империи. Весть о поражении уже разлетелась по континенту, как и новость о смерти твоего отца. Взгляды всех соседних королевств сейчас устремлены на империю, — она прищурилась, словно кошка во время охоты. — И на тебя.

— Это очевидно, — сказал Калеб и сжал поводья крепче. Бланшу стало неуютно. — К чему вы клоните?

— Ты — умный мальчик, сын мой, — обронила Амелия. — Подумай.

Бланш переступил с ноги на ногу, когда напряжение вспыхнуло. О чем бы ни говорила Амелия, Калеб прекрасно её понял, и ему это не понравилось. Налетевший порыв ветра, всколыхнувший кружевные занавески, показался холодным. Солнце зашло за облака, и на несколько минут тень упала на беседку. Всё показалось мрачным и устрашающим, и даже звуки арфы перестали доставлять удовольствие. Запах цветов померк. В душе поднялось волнение, которому не было выхода. Животная часть Бланша распереживалась за Калеба, почувствовав угрозу. Человеческая разозлилась, когда вместо поддержки, которую можно было ожидать от матери, прозвучали смутные упреки и давление. В итоге, он затряс головой и низко заклекотал, чем привлек внимание.

Амелия посмотрела на него так, словно увидела перед собой нечто маленькое и незначительное, вроде насекомого. Однако сказать ничего не успела, ведь Калеб опередил её.

— Я не считаю, что новое сражение принесет пользу, — сказал он, нахмурившись. — Особенно сейчас, ведь боевой дух слаб, и мы пока не знаем, как справиться с заклинанием, которое прицельно бьет по нашим рядам. Нужно время.

— Чем больше ты медлишь, тем выше шансы, что против империи встанет союз королевств. Ты не хуже меня помнишь, какая угроза там таится. Если проявишь слабину, тебя раздавят, не моргнув и глазом.