Как никогда прежде, Бланш чувствовал себя расколотым надвое. Обе части имели крепкую связь, пусть и невидимую глазом, однако это не сильно помогало. Внутри начинал нарастать ужас от своей нецелостности, ведь это было неестественно. Ненормально. Опасно. Бланшу хотелось обрести внутреннюю гармонию, но пока он не знал, как это сделать. Даже его подсознание — черная бездна, куда он погрузился — не давало ответов.

— Отставить панику, — сказала человеческая часть и резко обернулась. — Ты слышал?

Животная часть встрепенулась и резко раскрыла крылья, точно перед атакой. Внутренний мир содрогнулся, когда в нем появился чужак. Эдгар.

— Нельзя, чтобы он увидел меня, — воскликнула человеческая часть, мгновенно просчитав риски. — Спрячь меня, скорее!

Она метнулась к животной, и та заслонила его собой, подняв крылья так, что ничего не было видно. Спустя несколько секунд из тьмы показался верховный маг, оглядываясь по сторонам. Он неспешно пошел вперед, точно не в первый раз оказываясь в подобном месте. Он казался более расслабленным, чем в реальности. Человеческая часть затаилась, боясь шелохнуться. Отзываясь на её желание, тьма подсознания поползла по ней, укрывая. В то же время животная часть встопорщила когти и издала громкий возмущенный клич. Она недобро взглянула на мага, поспевшего забраться сюда, и тот с улыбкой сказал:

— Я увидел достаточно. К счастью, мы лишь вынудили тебя осознать себя, а не пробудили глубинные воспоминания или призвали душу из другого мира. Ты — всё ещё животное. Более разумное, чем другие, но не настолько, чтобы это было опасно.

Бланш сделал шаг вперед, угрожающе топнув лапой, однако Эдгар лишь посмотрел по сторонам и беспечно закивал.

— Верно-верно. Черное пространство без намека на осязаемый внутренний мир. Прекрасно.

Он с облегчением выдохнул.

— Как же хорошо, что здесь не появилась инородная душа, как в прошлых экспериментах, — сказал он скорее для себя, чем для Бланша. — Боюсь, в противном случае меня ждала бы плаха, — он потер шею, скривившись. — Теперь я могу с уверенностью утверждать, что кристаллы засияли алым лишь из-за того, что ты осознал себя. Никто не поселился в твоем теле. Прекрасно. Просто прекрасно. Полагаю, на этом можно закончить.

Эдгар развернулся и тут же исчез. Человеческая и животная части Бланша ощутили, как внутренний мир опустел, и в нем остались лишь они. Однако они успели только переглянуться, как что-то с силой потянуло их вверх, склеивая воедино. Несколько секунд спустя Бланш открыл глаза в реальности, в стойле, и от неожиданности затряс головой, пытаясь прийти в себя. Внутри оказалась мешанина из мыслей, образов, воспоминаний и чувств. Всё всколыхнулось, и он одновременно чувствовал себя раздробленным и абсолютно целым.

Верховный маг собрал камушки, снова сияющие ровным тусклым цветом, поднял книгу и поспешно удалился. Он выглядел воодушевленным и спокойным. В противовес ему, Бланш глядел перед собой растерянно и заторможено. Что-то начало меняться. Он чувствовал это. Вмешательство в разум запустило какие-то процессы, суть которых пока не удавалось понять. Однако Бланш знал, что с этих пор будет ещё больше отличаться от прежнего себя — того гиппогрифа, которого так любил Калеб. К добру это было или же к худу, пока оставалось непонятным. В голове продолжала крутиться фраза, которую он слышал уже дважды:

— Душа — есть смесь воспоминаний, чувств и самосознания.

Бланш знал, что изменился не только потому, что осознал себя. Воспоминания. В нем жили воспоминания о том, как он когда-то был человеком. Однако об этом никому нельзя было узнать.

Особенно Эдгару.

— Гляди, вот он!

— Такой юный…

— Долгих лет жизни!

— Вот это да! Он на гиппогрифе!

Со всех сторон доносились голоса, и тысячи глаз глядели на них. На лицах людей отражались разные эмоции: восхищение, недоверие, радость, злоба, сомнения, предвкушение. Среди них не было такого, на котором отражалась бы скука. Кто-то бросал на мощеную дорогу лепестки цветов, кто-то молча стоял, сложив руки на груди, кто-то бормотал ругательства под нос. Детишки толкались, желая рассмотреть всё поближе, а матери строго велели им держаться рядом. Людское море гомонило и шумело. Оно поглотило бы Калеба и его приближенных, но стражники выстроились живым заслоном, оттесняя любопытный народ.

Полуденное солнце ярко освещало город, и Бланш, гордо подняв голову, неторопливо шел вперед. Он свысока оглядывал толпу, сходу выхватывая недовольные лица, и быстро осматривал людей на предмет оружия. Не было сомнений, что враги Калеба захотят нанести удар. Как никогда четко, Бланш осознал, сколько существовало способов убить его. Он и сам мог придумать не один десяток, лишь раз взглянув на главную площадь. Не составило труда заметить наиболее вероятные точки для атаки: крыши домов, балконы, переулки. Убийцы могли притаиться там, готовя смертельный выстрел.

Калеб сильно рисковал, решив провести шествие.

Было очевидно, что он хотел показаться народу и во всеуслышание объявить о начале подготовки к Великой Охоте. Таким образом можно было немного успокоить людей, создав иллюзию, что ничего не изменилось со смертью бывшего императора. Всё было в порядке. Угрозы для их безопасности не было. Вот только шествие предполагало длительное нахождение на открытом пространстве посреди толпы. Несмотря на то, что Глед проследил, чтобы были приняты все меры предосторожности, этого могло быть недостаточно. Бланш уже видел дыры в обороне Калеба, а потому поставил перед собой задачу проследить, чтобы ими никто не воспользовался.

Было так странно четко осознавать мир вокруг и мыслить, что Бланш до сих пор не мог поверить, что это стало реальным. Всего несколько дней назад он только учился строить логические цепочки и страдал от того, что быстро утомлялся. Было сложно. Непонятно. Страшно. В основном им руководили инстинкты, а не осмысленные желания, из-за чего он не раз попадал впросак. Однако с тех пор, как верховный маг проник в подсознание, всё изменилось. Внезапно разум очистился, будто мощный порыв ветра прогнал туман. Бланш в полной мере прочувствовал, что значило вновь мыслить, как нормальный человек. И хотя воспоминания о былом до сих пор не получалось раскопать, это было невероятным достижением.

Оставалось загадкой, почему разумность вернулась именно в тот момент, когда пришел верховный маг. Возможно, дело было в том, что лишь в подсознании Бланш увидел обе части себя: эмоциональную животную и рациональную человеческую. Он чувствовал, что с тех пор, как над ним провели ритуал, внутри него появились две сущности, все время пытающиеся перехватить контроль над телом, но знал, что он — нормальное единое существо, а внутренние конфликты должны пройти со временем. Вот только увидев обе со стороны себя и прочувствовав одновременно свою целостность и нецелостность, он по-настоящему осознал, насколько разными и сильными они были. Словно две личности, запертые в одном теле.

К счастью, они не пытались друг друга уничтожить, а лишь постоянно дрались и ругались. Когда пришел верховный маг, то стали работать сообща, чтобы их не раскрыли. Бланшу казалось, что именно тот факт, что он увидел обе грани себя, стал переломным. С той минуты, как он покинул подсознание, вернувшись в реальный мир, он перестал пытаться утихомирить обе свои части. Вместо этого он сперва позволил эмоциональной занять главенствующую роль и посмотрел, чего она хочет и как собирается это получать. Затем подпустил человеческую, задав ей те же вопросы. Взвесив их желания, опасения и стремления, он с удивительной простотой и легкостью нашел решение, которое удовлетворило всех.

Правда, потребовалось ещё немало времени, чтобы научиться быстрее осознавать потребности и придумывать, как заполучать желаемое, но Бланш всё равно был доволен. Теперь он мог четче мыслить, а значит, лучше реагировать. Это было бесценно на фоне того, что Калебу постоянно угрожала опасность, и Бланш всем своим существом хотел его защитить.