Бланш повел крыльями и взрыхлил землю когтями.

— Нужно защитить его. Бланш, я знаю, что у тебя острый слух и зоркий глаз. Если заметишь что-то подозрительное: человека или группу людей, дай мне знак. Пусть это будет двумя ударами передней лапой и кивок, договорились? — Бланш согласился и повторил движения, показывая, что запомнил их. — И сделай всё, чтобы Его Величество не пострадал. Надо будет — просто унести его оттуда по небу. Что бы ни случилось, мы всё исправим, но нужно, чтобы вы с Его Величеством остались живы.

Бланш закивал, принимая инструкции. Животная часть испуганно замерла, представляя, как на них нападут, однако рациональная, взяв бразды правления, осадила её. Она уже придумала несколько способов защитить Калеба.

— И ещё, — продолжил Глед совсем тихо. — Во время Великой Охоты смотри в оба. Уверен, что кто-нибудь «случайно» выстрелит в Его Величество. Не дай им попасть.

Вот теперь Бланшу действительно стало тревожно. Он знал, что Калебу было небезопасно во дворце, но не представлял, что угроза будет настолько большой. На каждом шагу его подстерегали опасности, и хуже всего было то, что пока не удавалось предугадать, откуда придет удар. Глед рассматривал все варианты — возможно, излишне рьяно — однако Бланш не мог обвинить его в паранойе. Если на Калеба уже дважды совершили покушение, вполне логично, что за ними должно последовать ещё одно. И ещё одно. И ещё одно. В этом свете ему нужны были все способы обеспечения безопасности, и Бланш мог стать одним из главных его защитников наряду с Кардом и Гледом.

Он согласно заклекотал, решительно кивнув. Даже если бы ему пришлось подставиться под удар ради своего человека, он бы сделал это. Глед немного расслабился и улыбнулся.

— Хорошо, — выдохнул он. — Тогда договорились. Я рассчитываю на тебя.

Он повел Бланша обратно к стойлу, закончив с тренировкой, и по пути стал делиться, насколько они продвинулись в том, чтобы примирить их с Калебом. Как оказалось, Бланш правильно понял, что тот сильно рассердился на помощников. Мало того, что они оплошали во время покушения, не захватив живьем ни одного из нападавших, так ещё и не в лучший момент попытались доказать ему, что Бланш остался прежним. В итоге, Калеб велел им заткнуться и не открывать ртов без разрешения. Карду досталось вдвойне, ведь пару раз он нарушал приказ и снова заводил об этом разговор. Простодушный и глупый, он не совсем чувствовал момент, а потому Калеб в итоге посадил его на хлеб и воду на два дня. Глед потихоньку подкармливал его из солдатской столовой, где питался сам.

К сожалению, особого успеха они пока не добились. Им удалось лишь убедить Калеба прийти в стойло, однако тот не решился тренироваться с Бланшем. Несмотря на неудачу, Глед видел в этом положительный момент. Во всяком случае, Калеб готов был увидеть Бланша, а значит, вскоре начнет переосмысливать всё, что было. Возможно, тогда он пересмотрит свое отношение к нему и поймет, что результат ритуала, пусть и оказался правдив, но был излишне прямо воспринят. Несмотря на то, что Бланш изменился, он всё ещё любил его и хотел проводить с ним время.

Человеческая часть Бланша согласилась с этим и даже легонько похлопала по голове тоскующую животную часть, приободряя. Робкая надежда снова засияла в душе, даря успокоение.

В более приподнятом настроении Бланш вернулся в стойло. Глед попрощался с ним и отправился обратно во дворец. Несмотря на то, что погода ничуть не изменилась и темные тучи продолжали висеть на небе, сквозь них начинало проглядывать солнце. Устроившись на любимом месте, Бланш стал размышлять обо всем, что узнал сегодня. Дорвавшаяся до управления человеческая часть сознания жадно копалась в информации, с восторгом ребенка строя логические связи и делая выводы. Ошалевшая от такого напора животная предпочла на некоторое время скрыться в глубинах подсознания. Ничто не мешало Бланшу думать.

И он с упоением пользовался возможностью до самого вечера.

К ночи, когда усталость окутала его, как одеяло, Бланш закрыл глаза. Ему приснился странный сон. В нем он обрел человеческое тело и гулял по огромному залу, заставленному высокими черными стеллажами. Это можно было принять за библиотеку, однако книг не было. Вместо них на каждой полочке виднелись тонкие пластины. Когда Бланш брал их в руки, они наливались синим свечением, а затем в голове появлялись воспоминания.

Много. Очень много воспоминаний.

Он видел город с высоченными зданиями, упирающиеся в небо. Слышал гул металлических карет, едущих сами по себе. Вдыхал странный запах сожженного топлива. Перед ним мелькали тысячи лиц, а в голове одно за другим появлялись знания. Разум переполнялся информацией, но почему-то не перегружался, как обычно. Напротив, он впитывал её, никак не насыщаясь. Человек, которым Бланш был во сне, перебирал странные карточки одну за другой, проглатывая знания, и внутри всё сияло и сверкало от счастья. Восторг переполнял его. Хотелось плясать, петь, веселиться, и он вприпрыжку шел дальше, разглядывая целое море пока не осмысленных знаний.

В какой-то момент Бланш подошел к огромному стеллажу, который почему-то не содержал в себе карточек. Он оказался зеркальным. С той стороны стекла взглянул кто-то, довольно ухмыльнувшись, и сердце Бланша пропустило удар.

Он резко проснулся.

— Тише, тише, — зашептал кто-то. — Я не причиню тебе вреда.

Спросонья Бланш затряс головой и отшатнулся, не сразу разглядев, кто пробрался к нему посреди ночи. Несколько секунд спустя ему удалось понять, что незваным гостем стал верховный маг Эдгар. Он облачился в черную мантию, из-за которой его почти не было видно, и что-то сделал, отчего запах его тела пропал. Даже шагов не было слышно. В голове Бланша щелкнуло, и он понял, что это была магия. Эдгар пробрался в стойло, используя какие-то заклинания, поэтому его никто не заметил. Однако оставалось непонятным, зачем он вообще пришел.

Бланш угрожающе заклекотал, раскрывая крылья, и тот замахал руками.

— Постой, дай помочь, — зашептал он торопливо. — Ты же хочешь помириться с Его Величеством? Я могу сделать так, что он снова будет любить тебя.

Услышав заветные слова, животная часть сознания настолько мощным пинком выкинула рациональную, что та не успела даже пикнуть. Бланш сложил крылья и уставился на мага. Тот ощутимо расслабился и поднял с пола несколько светящихся камушков, заключенных в ажурную металлическую сетку. Он прикрыл глаза, и свечение изменилось. Из ровного и тусклого оно стало прерывистым и ярким. Воздух задрожал от напряжения и невидимой силы, и Бланш с тревогой уставился на мага, низко заклекотав.

— Больно не будет, — прошептал тот. — Я только хочу понять, что с тобой произошло: почему в тот день кристаллы окрасились в алый, — он поднял взгляд. — Душа — есть смесь воспоминаний, чувств и самосознания, — пробормотал он, и Бланш узнал фразу. Глед зачитывал её некоторое время назад. — Она может измениться, если одно из трех состояний станет другим. Посмотрим, что изменилось в тебе…

Бланш часто заморгал, когда зрение стало сужаться, а голова закружилась. На периферии засверкали искры. Тело ослабло. Голос Эдгара, который начал читать заклинание, стал отдаляться. Уши наполнились шумом, и вскоре мир померк.

Бланш оказался в необъятной темноте, где не было ничего: ни звуков, ни запахов, ни образов. Он попытался сделать шаг, и вдруг произошло странное. Он одновременно отошел и остался на месте. Одна часть него испуганно оглянулась и увидела величественного гиппогрифа, а другая так же ошарашенно застыла, уставившись на человека. Это было немыслимо! Он разделился надвое, но в то же время чувствовал себя абсолютно целым. Двойственность пугала и сбивала с толку, и обе его части синхронно сделали шаг назад, расширив глаза. Точно странное отражение в зеркале, они почти полностью повторяли движения друг друга. Было неуютно. Непонятно. Страшно. И…

Привычно.

С того дня, как над ним впервые провели ритуал, Бланш чувствовал, как его разрывает на части. В нем образовались две грани: рациональная человеческая и эмоциональная животная. Почти всегда они пребывали в конфликте, борясь за главенствующую роль в подсознании, и вынуждали тело совершать те или иные действия. В последнее время разуму удавалось доминировать над чувствами, однако при одном упоминании Калеба всё менялось на противоположное. В краткие моменты полной осознанности Бланш понимал, что происходит. С помощью ритуала в нем пробудили новые воспоминания, а с ними знания и опыт. На то, чтобы всё это слилось с изначальной личностью, должно было потребоваться время, а до тех пор они будут появляться в виде подобных образов. Вот только осознавать это и увидеть, оказалось совершенно разными понятиями.