Кард тоже получил награду. За отличное управление орудийными расчетами Калеб одарил его медалью, чем упрочнил пошатнувшееся положение рода Хэлвис. После ссылки отца охранник вместе с братьями стал объектом насмешек и перетолков, но теперь злые языки должны были замолчать. Калеб сделал всё, чтобы приближенные ни в чем не нуждались и не испытывать трудностей, и Кард поклялся, что до конца дней будет на его стороне.

Помимо них особыми наградами удостоились генерал Зейн за проявленное мужество и Соул за опасную работу в тылу врага. Не забыл Калеб о магах, самоотверженно сражавшихся на передовой, о лекарях, спасших множество жизней, и о простых людях, без которых империи просто не существовало бы. На параде победы, ставшем самым пышным и красивым праздником последних лет, Калеб поблагодарил каждого за вклад в общее дело. Он заявил, что станет достойным правителем и возвеличит империю. На сей раз сомнений не было.

Череду воспоминаний, заполнивших разум, прервал знакомый голос.

— Не спится? — спросили у Калеба, стоящего на балконе и глядящего на подернутую пеленой ночи империю.

Было тихо. Спокойно. Люди мирно спали, набираясь сил перед новым днем, наконец, позволив себе расслабиться. Холодный ветер трепал волосы Калеба, с любопытством ребенка овевал мундир, касался сапог и пересчитывал пуговицы. Он словно удивлялся, почему в такой час Калеб всё ещё находился в рабочей форме. Точно такими же вопросами задавались и звезды, перемигиваясь. А Луна лишь угрюмо катилась к горизонту, сетуя, что он опять проработал всю ночь.

— Опять гуляешь по дворцу? — вместо ответа спросил Калеб, оборачиваясь. Бланш, вернее, Александр подошел ближе и оперся на перила.

— Здесь так красиво, что невозможно удержаться, — сказал он. — Особенно, когда появилась возможность всё потрогать и пощупать. Ты не представляешь, как я по этому скучал.

Александр опустил взгляд на руки, и Калеб снова с трудом представил, какого было менять облик по своему желанию. Становиться то человеком, то гиппогрифом. Ещё недавно у Калеба и мысли не возникало, что такое возможно, а теперь он сталкивался с этим каждый день. На вид Александру было около двадцати пяти. У него были зеленые глаза и русые волосы, крепкое телосложение и правильные черты лица. По распоряжению Калеба, он свободно гулял по дворцу, не сдерживаемый стражей и слугами. За это время Александу удалось научить неплохо разговаривать, и он с интересом изучал всё, до чего мог дотянуться. Читать и писать пока не умел, но Глед пообещал помочь с этим. Они уже даже начали первые уроки, но почерк Александра выглядел ужасно.

Калеб иногда с тоской вспоминал того слабого, болезненного гиппогрифа и не мог поверить, что уже в тот момент в нем было две души, сплетенные так сильно, что невозможно было отличить одну от другой. Принять его в новом воплощении получалось с трудом. Калебу казалось, будто его предали, обманули, однако он не мог забыть, что именно этот новый Бланш всегда был рядом и в нужный момент спасал от смерти.

Именно Бланш закрыл его собой на шествии, получив отравленную стрелу в крыло, и вытащил из-под взрыва на Великой Охоте. Именно он разоблачил предательство Йерна, подслушав разговор, и помог пройти убивающее заклинание Рипсалиса, выдержав натиск десятков магических лучей. Именно он защищал его всё это время, поддерживал и оберегал. Пусть он изменился, стал человеком, но Калеб не собирался это забывать.

— О чем задумался? — спросил Александр, посмотрев вдаль.

— Будто ты не знаешь, — ответил Калеб, вздохнув, и бросил взгляд на темное небо. — Пытаюсь понять, какие у нас есть шансы на спасение.

— От крушения мира? — спросил Александр и уверенно расправил плечи. — У нас отличные шансы, хотя мы понятия не имеем, что делать.

Калеб бросил на него взгляд, поразившись жажде жизни, которой сияли его глаза.

— Откуда такая уверенность? — спросил он.

— Молчание богов прервано, — улыбнулся Александр. — Рассет откликнулся на зов и даже позволил мне стать человеком. Он хочет спасти этот мир, уверяю тебя. И я хочу помочь ему в этом.

Калеб нахмурился.

— Но уповать на богов глупо, — сказал он убежденно. — Вдруг он снова замолчит?

— Такое может случиться, — не стал отрицать Александр. — Поэтому я предлагаю воспринимать его последней надеждой. Тем немногим, что останется, если остальные планы рухнут. До тех пор мы должны сделать всё, чтобы найти выход самостоятельно.

Калеб прищурился, различив в его голосе скрытые нотки.

— У тебя есть план?

— Идея, — засиял Александр, заряжая искрящейся надеждой. — В моем мире тоже нашли тигиллы, и я даже видел один из них. Если бы у нас получилось прорубить проход между мирами, связываясь через магические кристаллы, то появился бы шанс уйти в мой родной мир. Спасти не земли, а людей.

Калеб нахмурился.

— Но мир огромен, — протянул он. — Даже если проход удастся создать, как мы успеем переправить всех? И будет ли достаточно места, чтобы разместиться там?

— Насчет первого, — задумался Александр. — Я понятия не имею. А насчет второго отвечу твердо. Да. Мой родной мир бескраен, и многие территории не освоены. Мы заняли лишь малую часть земли, поэтому вам будет, где разместиться.

— Это успокаивает, — протянул Калеб и приложил руку к подбородку, размышляя.

— Но всё равно остается слишком много вопросов, — понял его Александр и принялся перечислять. — Как прорубить проход в мой мир? Как уговорить людей переместиться туда? Как организовать переселение? Как сообщить людям о неизбежном? Как убедить остальные королевства объединиться и вместе искать решение?

— И как успеть до того, как всё рухнет? — дополнил Калеб. — У нас есть лет двадцать до катастрофы, но я бы не рассчитывал на такой срок. Действовать нужно сейчас. Неизвестно, столько продержится наш мир.

Калеб снова перевел взгляд на империю, купающуюся в темноте ночи, и сердце замерло. Она могла погибнуть. Сгинуть, как и всё остальное, и пока оставалось непонятным, был ли шанс спастись. Холодный ветер пробирал до костей, и мурашки побежали по спине. Стало зябко. Страшно. Мысли заполнялись ужасными фантазиями, а память подкидывала образы тьмы, в которой Калеб едва не исчез. В тот раз его спас Элмонт — милосердный бог-покровитель империи, но теперь уповать оставалось только на свои силы.

Точно почувствовав его настроение, Александр пихнул Калеба в плечо и улыбнулся.

— Не хмурься так, ничего не потеряно, — сказал он. — Мы справимся. До тех пор, пока мы можем дышать и мыслить, у нас есть надежда. Мы сделаем всё, что сможем самостоятельно, но если Рассет откликнется на зов, то воспользуемся и его помощью, чтобы всех спасти. Вместе у нас всё получится.

Калеб взглянул на него, порывисто вздохнув, и не сдержал ответную улыбку, когда первые лучики солнца осветили империю, подарив ей тепло и надежду.

— Ты прав, — сказал он и повторил. — Вместе у нас всё получится.

На горизонте забрезжил рассвет.