– Безумен, чуть больше, чем полностью, – подытожил Мелкий, усмехаясь и садясь обратно. Обстановка разрядилась.

Князь протянул Богдану руку, а после крепкого рукопожатия проговорил, что скоро вернется и отправился до ближайших кустов. Товарищи расселись и вновь стали созерцать танцующее в костре пламя.

– Это дурость, братки, сучья дурость, – Злой качал головой, продолжая сокрушаться.

– Богдан прав, – высказался Торба. – Спасать его тоже было дуростью, но мы сделали это. Князь – наш товарищ. Один из нас.

– Парни, это же наша земля? – проговорил Левша, пристально смотря на Злого. – Нам представился шанс остаться здесь?

– Это шанс быстрее повиснуть в петле и получить пару саженей посмертного участка земли, – Мелкому также не нравилась эта идея. – Да и воевать, это тебе не баб чужих лапать, тут помереть шансов больше.

– Ты о бабах-то того, помолчал бы, – Левша оскалился. Видимо, слухи, что в Истру его из Кракона отправили из-за некоторых похождений на любовном фронте, не были безосновательными.

– Други, – Богдан поднял руку и почувствовал, что все смотрят на него, затихают, успокаиваются, – давайте по существу. Кто знает о том, что вы сделали?

– Бездна его знает, браток, – Злой смотрел в огонь.

– Бездна его знает, – повторил он, чуть помолчав, а потом добавил:

– Но твою рожу-то много кто приметит, здоровяк.

– Если на то пошло, то вне закона только вот этот здоровяк и есть, – Мелкий хохотнул, указал пальцем в сторону Бугая. – Как он умудрился спастись, никто не ведает. А мы – граждане законопослушные.

– Нас рекрутировал аристократ, Славомир Борынич, наш старый боевой товарищ, – проворчал Торба. – Мы приехали к нему на рождение первенца. Легенда, конечно, так себе. Думаю, все здесь это понимают.

– Какая есть, – Левша, изначально считавший по неясным пока сотоварищам причинам, что им стоит сражаться в этой войне, а не бежать через горы на восток, начал напирать. – А кто спрашивать-то будет? Остроухие с одной стороны, люди с другой. Каждый боец на счету.

– Ты предлагаешь нам опять делать то, что мы хорошо умели и от чего отказались десять лет назад? – хмыкнул Мелкий, помолчал и тихо добавил:

– Воевать – не дрова рубить. Про баб я в этот раз промолчу, раз ты попросил.

Они вновь стали буравить друг друга злыми взглядами.

– Я предлагаю, – Торба говорил медленно, – не впадать в панику, это раз. Перестать спорить и ругаться, это два. Также я предлагаю добраться до ближайшего крупного поселения, это три. Керта, если память не изменяет, – городок, что выше по течению Краки от Истры. Верно, Левша?

Тот утвердительно покачал головой.

– Так вот. Городок небольшой, яснооких там мало, если вообще есть. А в окрестностях-то точно никаких колдунов нет. Пошлем одного или двух в город. Так мы поймем, что на самом деле творится на юге. Слухи, они, порой, быстрее, чем гонцы. Гонцов убивают, а слухи – удел беженцев, контрабандистов и прочего мутного люда. Если... – он осмотрел их всех. – Если наш Князь не одумается и решит повоевать, можем двинуть под его рукой на север, чтобы примкнуть к армии Союза.

Торба вглядывался в лица своих товарищей, пристально ища одобрения и понимания.

– Я не очень-то рад тому, как все сложилось в моей жизни и как складывается сейчас. Думаю, вы тоже. Но то, что сотворят здесь ушастые… – он покачал головой. – Я тоже не могу просто взять и убраться отсюда. Это все же моя Родина. И да, мы вытащили из дерьма Богдана, теперь другой наш товарищ, Славомир, просит нас помочь.

Потрескивало пламя костра, а за их спинами в озере плескалась рыба. Окружавший их ночной лес, зловещий и нелюдимый, был по-своему прекрасен.

– Парни, – Богдан нарушил тишину, – вы вытащили меня, верно, я вам за это благодарен. И Князю в том числе. Думаю, я не могу отказать ему в требовании встать под его начало. Но есть еще кое-что.

– Говори, не тяни, браток, – буркнул Злой, смотря на него исподлобья. – Сегодня многое выплеснулось наружу, давай, подлей еще маслица в огонь. Лей, не жалей. Хуже-то не будет – и так вот посюда уже.

С этими словами он постучал себе по подбородку рукой, символически показывая уровень нечистот, в которых оказался, затем оскалил зубы в улыбке.

– Мыслю, – продолжил Бугай, – что Торба прав. К реке идти надо, это точно. Мы – солдаты, Князь – наш товарищ. Негоже нам бросать его и через горы драпать. – он помолчал, но никто не собирался говорить следующим. Тогда Богдан решил сказать им о своих мыслях насчет дочери:

– И еще – я хочу вернуться в Кракон...

Эта фраза вызвала удивленное ворчание почти всех его товарищей. Пожалуй, только Хромой улыбнулся, да Князь, минутой ранее вернувшийся с новой открытой бутылкой, почти никак не отреагировал, пытаясь занять место на бревне. Он уже изрядно набрался и собирался усугубить состояние еще сильнее.

– Да, други, вернуться. Я хочу найти свою дочь. Понять, что с ней. Это, так мыслю, я смогу сделать только там, – Богдан потер ладони и продолжил:

– Ушастые, вся эта суета, подготовка к осаде, а я уверен, Кракон осадят в ближайшее время, помогут мне туда пробраться.

– Нам, – проговорил Хромой.

Богдан уставился на него. Товарищ, не встревавший в спор об их дальнейшей судьбе, вдруг занял удивившую его позицию.

– Не думал же ты, что я, помогая вытаскивать тебя из беды, оставлю все на половине пути? Мы убили полсотни людей на том корабле. Спаситель с ними, их жизни на моих руках, которые и без того по плечи в крови. Я полагаю, все мы тут знаем, что нам придется идти до конца. По крайней мере, говорю сейчас за себя. Я с тобой, до конца. Мне терять нечего. Моя жена и сын мертвы, а твоя дочь… Надеюсь, с ней все хорошо. Я помогу тебе ее спасти. Это нужно сделать.

– Я никого из вас не смею просить, – покачал головой Бугай, слегка опешив от заявления одного из своих товарищей. – Но и отказать никому не могу.

– Мы идем к реке, – подытожил Торба. – Дальше, когда переправимся, будет видно, что да как. Там решим. Может, Кракон падет, и лучше будет искать беженцев, а не лезть прямо в осиное гнездо.

Все закивали в знак понимания, некая предварительная договоренность сплотила отряд. Единой, общей цели у них не возникло, но появилась отсрочка в ее появлении. Каждый получил время обдумать, чего он хочет дальше, что для него важнее и куда он направится потом. С кем будет? Сейчас им нужно было добраться до людного городка, разузнать свежие новости и переправиться на правый берег Краки. Что дальше? Время покажет.

– Князь, наше сиятельное благородие, – Мелкий обратился к товарищу, который продолжал напиваться. – Хочу я кое-что для себя, глупого, уяснить. Раз ты нас всех в ополчение свое записал.

Славомир Борынич не отвечал, баюкая в руках бутыль. Он и не думал ее никому передавать, как они делали до этого, и как раньше было заведено пить по кругу.

– Ты там как, жив еще, свет очей наших? Глаза до краев не залил? – продолжал Мелкий.

Тот дернулся, словно его разбудили. Поднял безжизненный, ничего не выражающий взгляд, запрокинул голову, влил в рот еще пару глотков вина и проговорил заплетающимся от выпитого голосом.

– Что?

– Думаю, все мы хотим знать, так сказать, для общего дела, что за отношения у тебя были с этой, гм... знахаркой?

– Дела, – усмехнулся Князь. – Были, да сплыли. Пригрел тварь под боком.

Он вновь приложился к бутылке, сделал глоток, икнул.

– Ты поясни нам, дуракам, получше. Мы люди простые, не очень-то понятливые до таких высоких дел и материй, – в беседу в присущей ему манере вступил Торба. – Как аристократ связался с, хм, наделенной даром творить чудеса персоной?

– Вышло так. Интерес у нас возник с этой, – Князь запнулся, еще раз икнул, потом продолжил, с трудом подбирая слова, – этой гнидой. Общий интерес. Она, стало быть, тут болотце мое возлюбила всем сердцем. Болотце-то мне ни к чему – гадкое, бесполезное, комары да лягушки, охоты никакой. Хотя земля-то вся окрест моя, а ей, твари подколодной, вроде как, к месту было. Там всякие грибы да травы растут для колдовства пригодные... – он замолчал, потом дернулся, покачнулся, потер руками лицо и продолжил: