За время их отсутствия оставшиеся стражники допросили раненных. Трупы были свалены в овраг, обложены валежником, подажены. Не смотря на то, что делалось это поодаль от стоянки вонь стояла знатная.

Впереди была ночь, а утром - путь домой, в кракон.

Но сон не принес ничего хорошего. Лишь воспоминания из прошлого, наглухо засевшие в сознании.

Серое, мрачное небо. Солнце закрыто тучами, ползущими так низко, что кажется - еще немного, и вершины деревьев зацепят его. Накрапывает мелкий, отвратительный, моросящий дождик. Холод, пробирающий до костей. Сырость. Ее запах бьет в ноздри. Нехоженый лес кругом, куда ни глянь, и хмурые люди, осторожно бредущие через него в плащах. Полтора десятка. Лиц не видно. Позвякивают оружие и доспехи.

– Выйди на свет! – громогласно кричит отец-экзекутор, служитель богов священного пламени, которым поклонялись в западной части осколков Империи.

Из-за деревьев слышится смех. Чудится, он идет отовсюду. Из листвы, густых крон, из ветвей, сплетающихся в плотный заслон, от стволов, из-под корней. Даже палая шуршащая листва несет этот смех своим шелестом. Это вселяет ужас. Кажется, враг повсюду. Сбоку. За спиной.

– Выйди на свет! – раздается повторный крик, ожесточенный и требовательный.

И тогда справа, из-за широкого разлапистого дуба, появляется, выплывает вальяжной медленной походкой девушка. Всего в десяти саженях. На расстояние короткого рывка. Простое льняное крестьянское платье болотного окраса с подолом в пол да небогато расшитый передник – ее одежда. Густые, распущенные волосы. Осенней листвой они спадают по плечам. Струятся. Вьются до пояса. В них видны вплетенные разноцветные ленты и луговые цветы, еще не успевшие завянуть, маленькие камушки и черепки. Красавица. Взгляд не отвести. Статна. Хороша. Желанна.

Она улыбается. Словно хищник, по-звериному. Затем рот превращается в пасть, каким-то невероятным, невозможным движением челюстей. Лязг зубов. Сводящий с ума смех бьет по ушам. Хочется бежать, падать ниц, звать на помощь.

Едва заметное движение глаз, и заболоченный лес преображается до неузнаваемости.

Край болота. Повсюду торчат белоснежные, омытые и обглоданные кости. Черепа смотрят своими буркалами на пришедших людей. Отвратительный запах гнили бьет в ноздри. Во рту привкус подступающей тошноты.

Нет сомнений - отряд нашел логово ведьмы. Или, это она заманила всех этих людей сюда?

У самой мутной воды свалена гора ржавых лат. Круп коня, пожираемый трупными червями взгроможден на огромные корни дерева. К крючковатому, искривленному, танцующему стволу прибит человек. Копье с банером пронзило его доспех. Забрало закрыто. Лица не видать. Но судя по гербовой котте это пропавший пару месяцев назад старший сын местного барона.

Рядом с этим импровизированным алтарем навалены еще тела. Все копье благородного господина здесь. Все пали. Никто не выжил.

Смех продолжает бить в уши. От увиденного люди звереют. Оружие обнажено. арбалеты пускают с ложементов болты. Ведьма щелкает пальцами.

- Выйди на! - Крик жреца замирает, сбивается, превращается в хрип.

Колдунья начинает напевать что-то невнятное. Голова идет кругом. Звук сводит с ума. К песне тут же добавляется лязг железа. Крики раненных и умирающих. Гневные вопли. Начался бой, не на жизнь, а на смерть.

Мгновения идут. Молодой парень озирается вокруг, в надежде понять, что происходит. В глазах его страх. Нет, самый настоящий ужас, давящий, угнетающий, не дающий возможности действовать. Кровь заливает все вокруг. Окружающая зелень окрасилась багровым. Оторванные головы, отрубленные конечности, внутренности на ветвях деревьев и валяющиеся тела. Под ногами хлюпает алая грязь. Крики, стоны, лязг оружия и слова. Этот пробирающий до невероятных глубин души напев:

– Рыцарь храбрый, рыцарь славный, спаси деву ото зла. Рыцарь сильный, сердцу милый, не жалей врага.

Фразы стучат в голове, взрываются в сердце, затуманивают взор.

Люди, которые только что были единым отрядом, кромсают друг друга, режут, рубят, пронзают, убивают всеми возможными способами. Они впали в безумие. Она свела их всех с ума проклятым колдовством. Несколько бойцов подле жреца еще сохраняют последние остатки рассудка. Озираются. Но глаза их слепы.

Колдунья с нечеловеческой прытью в два прыжка оказывается рядом с ними. Когти полосуют одного по горлу. Фонтан крови, хрип. Тело падает в жижу. Уход от медленного, неловкого удара мечом. Еще один удар наотмашь, отрывающий голову еще одному бойцу. Удар в живот третьего. Жрец хрипит, не может произнести ни слова. Она стоит над ним, смеется.

Все кончено. Сильный удар ступней ломает ему грудную клетку.

Остался только один. Кто?

Юноша лет четырнадцати. Застыл посреди всей этой бойни. Наблюдатель или участник? Смотрящий на все это и чувствующий, как испарина выступает на спине. Как во рту появляется привкус крови. Еще бы с такой силой прикусить щеку. Его трясет. Но, что-то идет не так. Чары действуют иначе.

– Молодой, вкусный. Подойди. Иди сюда.

Ведьма стоит в десятке шагов, улыбается, смотрит в глаза, а он не в силах отвести взгляда. Завороженный, но еще живой и не лишившийся разума. Платье ее, местами разодранное, покрыл багрянец. В руках зажата чья-то оторванная, истекающая кровью, нога. Человеческая. Минуту назад принадлежавшая одному из его спутников.

Сверкнул оскал белоснежных зубов. Пасть вновь раскрылась. Невероятным, нечеловеческим движением здоровенный кусок плоти отправился туда. Испачканную одежду оросили новые алые капли.

– Меч, – прошипела она, проглотив мясо.

Его правая рука все еще сжимала рукоять меча. Пока колдунья говорила, он не уронил оружие. Стоял против нее не с голыми руками. Слишком ярка была картина того, что это чудовище в человеческом обличии сотворило с полутора десятками воинов. Заставила их убивать друг друга, а затем разорвала тех из них, кто не впал в кровавое безумие и сопротивлялся...

Она медленной, танцующей походкой приближалась. Внимательно изучала. Буравила взглядом.

Он ощущал слезы на своих щеках, но не мог сомкнуть глаза. Не мог себе этого позволить. Казалось, моргнешь и смерть. Он не видел ничего, кроме нее. Не отступал. Наоборот двинулся вперед. Очередной шаг дался тяжело, но рука с мечом взметнулась невероятно быстро. Он сам не ожидал, что способен на такую скорость. Ведьма, как оказалось, тоже.

– Неужели такая, как она может бояться? – пронеслось в голове парня.

Зрачки ее глаз расширились, лицо искривила удивленная гримаса. Ее рука поднялась, чтобы закрыться от удара, но плоть и кости не смогли остановить меч. Клинок отрубил ей кисть, рассек грудь.

Над местом бойни разнесся нечеловеческий крик.

Еще шаг и укол. Впритык, так, что пронзенное тело повисло на нем самом. Запах трав, смешанный с отвратительным ароматом крови и мускуса, ударил в ноздри. Над самым ухом он ощутил ее предсмертное дыхание...

Тихо, почти неслышно, прозвучали слова ужасного проклятия.

За окном стремительно темнело. Мир погружался в столь не любимую людьми ночь. Кракон – крупный город Союза, речной порт на полноводном течении Краки, сосредоточие культуры и богатств южной части государства, готовился к ночи. Этот город славился многим. Желанное место для торговли всех близлежащих земель.

С запада, по руслу реки, из бескрайних вод заходили корабли со всего Союза и из морских вольниц. Встречались порой суда из разрозненных восточных Королевств, бывших когда-то единой империей людей, которые именовали себя мортами. А иногда прибывали суда с самого севера, из земель, что за Срединным морем. Здесь, на рынках, продавали многое, а покупали преимущественно лес, руду, уголь и изделия местных кузнечных цехов. Когда рядом горы и сырье течет через город рекой, только ленивый не будет пользоваться этим и не производить из него высококлассный товар.