«Бездна. Лучше принять все на себя, спасая любимых и давая им шанс убраться, – думал двигающийся через лес ветеран. – Ведь мы мечтали когда-то с Зорей о том, что уедем из Союза в разрозненные королевства, что в прежние времена были Империей. Они спасутся, а иного мне и не надо».

До города оставалось примерно половина пути, когда Богдан заговорил с дочкой.

– Росенка, красавица моя, – прошептал он прижимающейся к нему девочке. – Пообещай мне одно. Пообещай, что никогда, слышишь, никогда не будешь делать то, что сделала.

– Отец, а что... – она явно не понимала, и он перебил ее.

– Колдовство, дочка, чары. Ты умеешь творить их, это ни с чем не спутать. Пообещай мне, что никогда не сделаешь этого. Это погубит тебя, убьет нас всех. В магии нет ничего хорошего.

– Папа, но...

– Росения, – он выбрался, наконец, из ручья, осмотрелся. Сориентировался по солнцу и двинулся в сторону города, перебираясь через упавшие стволы деревьев и обходя бурелом. Благо подлесок оказался не сильно густой, и двигаться удавалось достаточно быстро. – Обещай мне! И запомни: колдовство – это смерть.

– Обещаю, – совсем тихо, почти неслышно проговорила она ему на ухо. – Обещаю.

– Зоря, собирайтесь! – Сильная рука ветерана толкнула дверь, он вошел в свое жилище, пропустив вперед дочку.

– Боги, Богдан, что с вами?! – жена, вышедшая встречать из комнаты, смотрела на них широко открытыми глазами.

Они застыли в прихожей. Грязные, оборванные, пахнущие канализацией, ведь именно через нее ветеран прошел, протащив на закорках дочку, чтобы не привлекать внимания яснооких и стражу у ворот. С одежды капала вода, сапоги промокли насквозь и хлюпали. Под ногами растекалась отвратительно пахнущая мутная лужа. Даже дворник, ворчливый дед, увидев их на входе в дом, обомлел. Только когда они прошли мимо, за спиной послышалось его постоянное и привычное ворчание.

Конечно же, по дороге они встречали людей, но путь от известного ему выхода до дома был достаточно коротким. Идти так было все же в разы безопасней, чем через городские ворота.

– Зоря, – Богдан подошел, обнял жену за плечи. Та дернулась в инстинктивной попытке отстраниться от смердящего и грязного мужа, но через мгновение осознала – что-то не так, и посмотрела на него. Она поняла: происходит нечто серьезное и, скорее всего, по-настоящему ужасное.

Росена стояла у двери, потупив глаза в пол. Пока они пробирались по городским кварталам, так, чтобы привлекать к себе меньше всего внимания, девочка молчала и повиновалась его просьбам беспрекословно. Отец думал поговорить с ней, но решил в последний момент, что тратить время на это – себе дороже. По этой причине первой целью его стало как можно скорее добраться до дома, а затем отправить дочку с женой подальше из города.

– Зоря, – повторил Богдан, – вам надо собираться и бежать. Любой первый попавшийся корабль в порту либо караван в иной город. Куда угодно. Все равно, каким путем, главное, чтобы я не знал о вашем выборе. Деньги я отдам все, что есть. Берите только самое ценное и важное – и бегите!

– Что случилось, Богдан? – она слегка отодвинулась, поймала его взгляд. – Ты пугаешь меня. Думаю, пара минут у нас есть. Объясни, что случилось.

Он сглотнул. В сознании промелькнула мысль: «Поймет ли жена?»

Ветеран не думал об этом до сего момента. Он все спланировал: они бегут, все просто, никаких вопросов и лишних слов. Но уже сейчас «идеальный» план начал рваться по швам.

– Зоря. Слушай. Наша дочь, она... – Богдан сделал паузу, чтобы подобрать слова. – Она – ведьма... Она...

Говоря это, он увидел вспышку безумия в глазах супруги. Та дернулась, вырвалась из его объятий. Бросила взгляд на Росенку, которая от страха вжалась в стену.

– Что? – прошипела она. Ее начало трясти.

– Городской чародей заберет ее у нас. Понимаешь, заберет. Зоря...

Богдан видел, что ее охватывает та же паника, которую ранее, в лесу, ощутил он сам, в миг, когда рука нажала на спусковой рычаг арбалета.

– Наша. Дочь. Ведьма, – выдавил из себя Богдан.

– Нет, – супруга отпрянула к противоположной стене, прислонила руки к лицу. – Нет, не может быть!

– Мама, я.

– Росена, все хорошо, – Богдан сделал шаг назад и обнял дочку за плечи. – Все хорошо. Просто в это сложно поверить, любимая.

– Мама, не злись, – прошептала Росена. – Не злись...

– Нет... – Зоря медленно сползала по стене вниз.

Время остановилось.

«Нужно спешить! Почему они стоят и говорят, а не собираются?!» – эта мысль приводила Богдана в ярость.

На него стало волнами накатывать безумие. План рушился. Время, столь важное, утекало, как песок сквозь пальцы. Лишь усилием воли Богдан пришел в себя, сжал кулаки, подошел к супруге, которая сидела на полу и смотрела на них невидящими глазами.

– Зоря, слушай меня внимательно. Мы должны ее спасти. Понимаешь?

Та кивнула в ответ.

«Уже хоть что-то», – подумал Богдан. Ее реакция была хорошим знаком, говорившим о том, что жена постепенно приходит в себя.

– Все наши сбережения, бери их, и бегите, – это он уже говорил вслух.

– Куда? – прошептала жена мертвым голосом.

– Все равно, главное – далеко, и чтобы я не знал этого места. Как можно дальше.

– А ты? – ее трясло, но Зоря подняла голову и уставилась ему в глаза.

– Я останусь, это даст вам время.

Слезы потекли из ее глаз.

– Зоря, так надо. Пойми, если я поеду с вами, нас точно найдут. Меня знает половина Кракона. Я убил человека, там, в лесу. Он видел все. В этом я признаюсь, но попробую их обмануть, – Богдан сейчас пытался заставить себя поверить, что это возможно. Ведь оно стоило того. Лучше попробовать спасти любимых и близких людей, чем не делать ничего. – Я скажу, что убил случайно, испугался, запаниковал, отправил вас за город. Пока они будут искать, допрашивать меня, разбираться, вы уже будете далеко.

– А я, Богдан? – Зоря посмотрела на дочку. – Я...

– Все хорошо, Зоря. Все будет хорошо. Нужно сейчас сделать так, как я прошу. Денег вам хватит на какое-то время, дальше все образуется.

– Богдан… – голос супруги дрожал.

– Зоря, ты хочешь, чтобы нашу дочку превратили в бездушную куклу? Наверное, ты часто видишь яснооких, проходя по улицам? Нравятся ли они тебе? Догадываешься ли ты, что это уже не совсем люди? Ее отнимут, заберут у нас, понимаешь? Ее сделают такой же. Выпотрошат всю досуха, и она будет стоять у городских ворот, проверяя входящих. Ты подойдешь к ней, упадешь на колени, попытаешься обнять, а она не узнает тебя. А если попробуешь дотронуться – ударит или прогонит грозным словом, – Богдан перешел в активное наступление, зная, что этим убедит ее лучше. – Ты хочешь, чтобы мы видели ее такой?

– Нет, – слезы текли из глаз Зори.

– Отец, – послышался тихий голос сзади.

– Росения, ты думаешь, что ясноокие приходят домой после работы? К своим семьям? Разве у них есть любимые и родные? Все молчат об этом. О них вообще не принято говорить. Многие догадываются, что тут что-то не так. Но лишь единицы знают хоть что-то о них. Так вот, я – кое-что знаю. Они – рабы, у них нет воли...

– Отец, – дочь повысила голос, но не кричала, а говорила уверенно. – Они – наша защита, рыцари, и если мне...

Богдан сделал резкое движение к ней и ударил что есть силы о шкаф. Тот треснул. В нос начал бить запах крови, мускуса и трав. Нет, нет, нет. Не сейчас.

Он пугал ее своим поведением, но то, что Росенка говорила... Она не понимала, не знала правды. А вот Богдан знал слишком многое о яснооких. Видел сам, слышал и узнавал от сослуживцев. Слишком часто ему приходилось иметь дело с колдунами, ведьмами, чародеями, чтобы осознать – все это настоящий ночной кошмар наяву, который люди стараются не замечать, отводя глаза. Ведь ясноокие и чародеи защищают город от всяких бед. А о цене такой защиты лучше не задумываться, ведь платят ее не монетой, а чем-то иным, неясным и туманным.