Хромой в ответ на взгляд Богдана лишь пожал плечами и после паузы проговорил:

– Я не навязываюсь, не думай. Если захочешь, расскажу, что да как.

– Спасибо.

Повисла тишина. Через несколько минут Хромой встал и отошел от костра, сел подальше, чтобы слушать окружающий лес. Богдан понял, что на сегодня откровений хватит, и последовал его примеру, но с другой стороны их лагеря.

Дежурство подошло к концу. Бугай лег на собранный лапник, завернулся в плащ, подложил под голову вещмешок. Да, не кровать с периной и подушкой и не пуховое одеяло. Но и не гнилая солома в каменных застенках, пропахших человеческими испражнениями. Через несколько мгновений он отключился, провалившись в глубокий сон без сновидений.

Лишь под самое утро, когда время было к подъему, из глубины сознания вновь явился образ проклятой ведьмы. Она стояла на коленях, смотрела на него черными провалами вместо глаз, рот кривился в злобной усмешке, а рука указывала куда-то за спину. Они буравили друг друга взглядами, потом Богдан дернулся, обернулся и от этого проснулся за пару минут до общего подъема.

Утро выдалось солнечным, и воспоминания от дурного сна почти сразу развеялись. Завтракали впопыхах. Выпили разогретый травяной настой, который заготовили с вечера, вприкуску с сухарями. Выдвинулись также торопясь, быстро собрав лагерь.

Через полчаса, когда Злой опять начал ворчать, что, мол, идут они не туда и бродят по проклятому лесу кругами, а тракта так им и не найти, потому что деревья полны фейской магией, по ноздрям ударил запах гари. Все насторожились, разом подтянулись. Не нужно быть опытным следопытом, чтобы понять, что где-то недалеко произошло нечто нехорошее. Когда горит костер, пахнет дымом. А когда воняет паленым мясом, горечью и жженым волосом, то добра не жди.

Они, не говоря ни слова друг другу, в полной тишине, рассыпались цепью, достали оружие и двинулись вперед. Не спешили, осматриваясь и прислушиваясь. Пахло как раз с той стороны, куда вел их Левша. А значит, с тракта.

Через несколько минут отряд выбрался к искомой дороге, вымощенной камнем. Их глазам предстала ужасная картина. Разоренный обоз или караван, или… да бездна его знает, что это было, у мертвых-то не спросишь.

Три хорошие, новенькие телеги, поклажа на которых подожжена и дымит. Масла у нападавших не было. Огонь занялся плохо. Кроме возов поперек дороги слегка накренившись к обочине стояла карета, сделанная по последнему слову моды, но сейчас изломанная и искореженная. В ней торчало несколько стрел. Кто-то явно прорывался внутрь, используя топор или меч. Дверь вырвана и валяется в нескольких шагах. Рядом раскиданы какие-то вещи. Кругом следы битвы, точнее, бойни.

Кровь на камнях. Трупы людей и лошадей. Торчащие из них те самые, знакомые эльфийские белооперенные стрелы. Никого живого. Один труп, скорее всего, кучер, подвешен всем на обозрение над облучком кареты. Горло вспорото. Уши отрезаны. Глаза выколоты. Вместо живота – широченный разрез, каша из внутренностей свисает. Рой мух жужжит вокруг.

От вида такого обычно завтрак просится наружу.

Но среди живых, видящих эту картину все калачи тертые. Видели такое. Хотя… Привыкнуть к подобному – сложно.

– Ушастые, – прошипел Злой. – Или те, кто под них маскируется.

– Осмотримся, – кивнул Богдан.

Больше никто не проронил ни слова.

Они затаились в лесу на обочине дороги. Достали луки, у кого они имелись. Вглядывались сквозь едкий дым, тянущийся от повозок на ту сторону тракта. Выжидали. Искали врага.

Мало ли, может, эти изверги-душегубы прячутся где-то здесь, рядом с ними, в кустах. От остроухих и не такого ждать можно.

Время тянулось.

Признаков жизни и какого-то движения видно не было.

Рассветное солнце, пока что невысоко взошедшее над лесом, освещало место этой кровавой, ужасающей бойни все ярче.

Тишина. Только птицы поют по обе стороны тракта, да деревья поскрипывают, покачиваясь от ветра. Известные звуки и ничего необычного. Но это вполне могла быть засада. С другой стороны дороги также расстилался лес. Под его сводами легко мог прятаться такой же отряд, как тот, что уже уничтожил купеческий караван.

Попасть в засаду – дело последнее.

Но, ветераны на то и были опытными воинами. Озирались, выжидали, изучали.

Мелкий двинулся по кустам вдоль обочины, стараясь не шуметь. Он крался к телеге, стоящей ближе всех к их стороне дороги. Обзор был достаточно хороший. В случае чего товарищи могли прикрыть его, стреляя в обнаруживших себя врагов. Он добрался до удобной позиции. Застыл, вглядываясь в лес на другой стороне, рывком перескочил открытое пространство. Прижался к борту телеги. Высунулся и быстро втянул голову обратно. Подтащил к себе лежащий на земле труп. Начал осматривать. Потом поднял с брусчатки «чеснок» – металлический шип, предназначенный для того, чтобы ранить копыта коней и ступни пешеходов, подкинул в руке, прикидывая вес

Выглянул из-за укрытия вновь, сгруппировался и рывком добежал до кареты, перевел дух. Ломанулся на другую сторону, в кусты. Через несколько долгих мгновений показался обратно, уже менее напряженный.

Он показал руками, давая понять, что опасности не увидел.

Отряд быстро выбрался на тракт. Провел осмотр места бойни.

По их прикидкам нападение произошло перед рассветом. Что эти люди делали здесь в такую рань, почему двигались, а не остановились на ночлег, как это зачастую бывает? Кто знает? Охраны было прилично – восемь человек для трех повозок и кареты. Не малое число. Именно столько убитых облачены в кольчуги и шлемы. Еще несколько кучеров и прочего люда, отвечающего за коней и товар. Восемь лошадей, запряженных по две, и одна, привязанная к карете сзади, отличной масти, стоившая огромных денег. Она явно пыталась удрать, обезумев от боли, отчего экипаж и развернуло так сильно поперек дороги и даже немного пронесло вперед. Но и эту красавицу постигла незавидная участь всего каравана. Стрелы разили без промаха, и бойня кончилась за мгновения.

А вот дальше начиналось интересное.

Нападавшие, не особо таясь, после стрельбы обыскали все, подожгли повозки и вытащили кого-то из кареты. Среди убитых не было человека в богатых одеждах, похожего на того, кто путешествует с удобством. Значит, его увели с собой. Шансы на то, что ему удалось убежать, стремились к нулю. Все трупы валялись на дороге и судя по следам даже до обочины никто не успел добраться.

Еще одним рабочим вариантом было то, что нападавшие могли забрать его труп? Но зачем? Пути отхода остроухие попытались замаскировать. Однако Злой и Мелкий, после недолгих поисков, нашли их следы. Лица их были полны довольства. Вспоминать старые забытые навыки было приятно.

По их прикидкам отряд, учинивший эту резню, состоял из дюжины бойцов, может, чуть меньше.

В карете, как это ни странно, нашелся багаж, открытый и вывернутый. Часть его содержимого – в основном, дорогие женские платья – валялось на брусчатке. Все было залито кровью, перепачкано. Остроухих не интересовала человеческая мода. Но они явно что-то искали. И, скорее всего, нашли.

Помимо платьев также обнаружилось женское белье, пеньюары и пара корсетов.

Судя по всему, в карете путешествовала благородная аристократка. Настоящая леди, светская львица из высшего общества.

– Что будем делать? – Хромой, закончив досмотр кареты, сел на подножку и добавил. – Сидеть здесь – плохая идея. Иной караван может появится в любой момент. Может проехать разъезд аристократов или кто-то еще. Да и воняет.

- Угу. И нас сразу запишут в головорезы. – Цыкнул Злой. – А работенка ладно состряпана. Нож мне в печень. Если это остроухие, то беда…

Его перебил проныра. Он занимался осмотром имущества одной из телег и громко посетовал:

– Шерсть не пожалели, гады, а хороша была. Золота прилично выручить можно было бы.

– Мы должны их найти, – проговорил Левша, распрямляясь.

Он вместе с Богданом, Болтуном и Торбой таскали трупы к обочине. Хоронить времени нет, так хоть с дороги убрать, землей присыпать.