– О чем я... А... Значится, я ей – место под ее житье-бытье, она мне – помощь всякую. Признаться, я ее не боялся, чувствовал силу свою, знал, что в момент любой могу сдать ее – письмо написать, что, мол, близ поместья место темное, люди ходить бояться, скот пропадает, болеет земля. Добавить, так сказать, красного словца, – он икнул и уставился на Богдана. – Как там тебе, Бугай, жалобы на дела такие приходят?

Тот пропустил укол мимо ушей. Чего с пьяного взять.

– Ведьма, видимо, понимала выгоду свою и силу мою, помогала в делах. Гадала мне, говорила, во что деньги вложить, с кем дело иметь, с кем нет. Зелья там всякие варила...

– Какие зелья-то, браток? – Злой буравил его взглядом, продолжая поигрывать ножом.

– Да какие, браток? – икнул в ответ Князь. – Всякие. Чтобы люди сговорчивее были. Яды, – он смачно рыгнул, совершенно не по-благородному, а вполне в духе забулдыги из третьесортного трактира. – Каюсь, просил один раз, други мои. Сварила. Но я того, в ход так и не пустил, побоялся. Решил, прознают – и конец тогда всему. И мне, в первую очередь, конец, а потом уже ей. Яд чародейский использовать будет кто? Я. Значит, вопрос первый, коли разоблачится все, к кому?

– И дальше что? С ведьмой-то? – Торба вернул уходящего в сторону от темы товарища в нужное русло дискуссии.

– А что? Сами же все видели. Сучья тварь.

– То-то и оно, Славомир Борынич, что встретила она тебя не как гостя любезного, а как врага своего лютого, – ответил ему Торба.

– Ты давай разъясняй все как есть, скотина ты пьяная, – поддакнул Мелкий.

– Я – не ско... – Князь вновь икнул. – Скотина, пес!

С этими словами он потянулся к поясу, где висел у него кинжал, выронив из рук бутылку. Та упала неудачно, и из нее потекло вино. Ладони князя прижались к лицу, он зарыдал, его скрючило, и в стенаниях аристократ завалился набок, благо, что не в костер. От этой участи его спасли сидящие рядом товарищи.

– Горе у меня, други, горе! – донеслось из-за бревна, на котором он только что сидел, вперемежку со всхлипываниями и бранью. – Горе, а вы, свиньи... не позволю!

– Соболезнуем мы тебе. Но от разговора ты не уходи. – Мелкий встал, подошел к нему, навис, покачал головой, сокрушаясь. Поднял, посмотрел в глаза, слегка встряхнул, усадил обратно на бревно. Сел рядом, приобнял, вложив уроненную бутылку Князю в руку. В ней еще что-то плескалось, – Ты, это, прости нас, глупых, с языка срывается всякое от увиденного днем. Не гневись. Рассказывай, нам же интересно.

– Я, алиста.., бездна! Аристократ я, а вы – скоты! Псы! Не потерплю! – Князь опять потянулся за кинжалом к поясу.

– Ну, раз ты нажрался, как скотина, то что же о тебе говорить-то друзьям сердечным? – Злой, подоспевший на помощь Мелкому, помог разоружить начавшего буянить Славомира. Отобрали они его пояс с кинжалом и сумкой, усадили.

– Ты рассказывай, друг сердечный, – проговорил примостившийся с другой стороны от Князя Злой. – Рассказывай, браток, как дело было?

И вновь протянул ему бутылку, выпавшую из рук при попытках достать оружие.

– Ну, а что, пришел я, значит, к ней с Властой… – назвав имя почившей супруги, Князь всхлипнул, но Злой уверенной рукой встряхнул его. – Пришел, значит, и говорю: «Давай, ведьма, лечи! Я за ценой не постою. Принес вот тебе».

– А что же ты ей принес такое-эдакое, а, браток? С чего решил, что и мертвого она живым сделает? – елейным голосом проговорил Злой.

– Дар принес, флаконы те.

– А что в них? – Торба продолжил расспросы.

– Власта говорила, что зелья эти цены великой. Она ими это, занималась. Я в дела ее не лез. Нет. У меня свои дела, у нее – свои. Я больше деньги делать умею, а она, как это, быть в обществе, в общем.

Ветераны переглянулись. То, что говорил сейчас Князь, значило, что его жена и, скорее всего, он сам, знали о существовании этих флаконов, и что в карете сундучок, полный магической мерзости, оказался неслучайно. Видимо, она, возможно, под покровительством супруга, хотя он сейчас все отрицает, занималась их продажей. Тогда знать должен Славомир Борынич, что это за штука, откуда, кто ее делает и кто покупает.

– А ты что, браток? – продолжил расспрашивать Злой.

– А что я?

– Ты-то сам знаешь, что это за зелья? – наседал Торба. – Откуда берутся, куда деваются? Кому нужны, зачем?

– Да, я-то, это… – Князь глазами захлопал, алкоголь уже совсем сильно ударил ему по мозгам. Если бы он так не напился, разговор пошел бы по-иному, но вино, как известно, развязывает языки, и то, что у трезвого на уме, у пьяного всегда наружу вылезет в разговоре. – Я-то – без понятия.

– Прямо «без», а, браток?

– Ну...

– Гну! – гаркнул на него Злой. – Говори, давай, что ты тут ломаешься как девка-недотрога!

– Пробовал пару раз, штука знатная, – отчеканил Князь, вытаращив глаза и вытянувшись по струнке.

– Нож мне в почку, чтоб я сдох!

– О! – Бугай хлопнул себя по лбу ладонью.

– Ну, а что? – Князь посмотрел на них. – Вы, это, не осуждайте. Власта их привозила, увозила, может, у себя в покоях хранила. В покоях. Мы в вино, на бутылку, – он потряс почти пустым сосудом в руках, – каплю добавляли. Ух, какой эффект! Ух! Вы поймите, други. Я-то больше в делах, а она – в обществе. Вечера, балы, жизнь аристократки требует. С теми поговорить, к этим подойти, комплимент сделать, нашептать чего, услышать, подслушать, передать. А я любил... – он вновь всхлипнул.

– И где она брала эти зелья? – продолжал Торба расспросы.

– Почем я знаю. Вроде как в Краконе, но у кого конкретно – дело не мое, я в ее дела не лез. Развлекалась она, как хотела. Любил я ее, любил, понимаете! Всем сердцем и душой. Любил! – на его глазах вновь появились слезы.

– Понимаем, дорогой наш товарищ, все понимаем, – Мелкий обнял его, похлопал по спине.

– Скажи нам вот что еще, а ведьма-то, что? Почему отказала тебе в этот раз? – Торба не унимался, и это было правильно, стоило узнать все сейчас, чтобы понимать, чего ждать от товарища и в какие темные дела он влез, имея деньги и аристократические связи.

– Ведьма? – Князь воззрился на Торбу совершенно дурными глазами. Икнул. Казалось, он вот-вот отрубится, но все же сейчас ему удалось продолжить говорить. – Тварь высмеяла меня, увидев Власту. Сказала, что мертвое живым сделать только безумный пожелает. Возврат с той стороны – вещь сложная, такому как я, не понять. А потом, когда я сундучок открыл, она вообще будто обезумела. Глаза – во! – он приложил плохо сложенные кольцами пальцы к лицу. – Стоит, смотрит на меня, ладонями потирает, облизываться начала, словно еду увидела, как это, деликатес.

– А дальше что?

– Дальше я сказал: «Воскрешай, значит, жену! Сына воскрешай!» Угрожать начал. А она рукой махнула, слово какое-то молвила. Я сам не свой стал, ящик ей отдал, поклонился в пол. Отошел. Стою, смотрю. Она там, у стола, бегала, изучала, что-то переливала в своих колбах и чашках, мычала, бормотала, – он вновь икнул, язык его уже совершенно заплетался.

– А дальше?

– Дальше? – Князь непонимающе уставился в носки сапог. – Дальше все.

С этими словами он начал валиться носом в костер. Злой с трудом умудрился его придержать. Вместе с Мелким они оттащили напившегося Славомира в охотничий домик. Благо заранее там подготовили места для ночлега.

– Пусть спит, братки, – покачал головой вернувшийся Злой. – Набрался он знатно.

– Вроде деньги человек делать умеет, не то, что мы, а мозгов нет, – Торба в ответ сокрушенно покачал головой.

– Тяжко ему, – буркнул Проныра.

– Сегодняшнее – это цветочки. Завтра ягодки увидим, еще хуже будет, – добавил Мелкий.

– Вино – плохой помощник, – подал голос неразговорчивый сегодня Хромой. – Я знаю. Молитва Спасителю лучше.

Все замолчали, над костром повисло напряжение. Каждый из них терял кого-то, в бою или в мирной жизни. Может, не все – родных и близких, но тогда, десятилетие назад, многие товарищи полегли, некоторых они даже не могли похоронить по-людски. От кого-то не осталось ничего, лишь разорванные останки тел. Кого-то пришлось бросить, поскольку забота о раненных важнее ухода за мертвыми. Тяжело было тогда, будет ли так же и сейчас? С остроухими, если судить по старым легендам, предкам было еще тяжелее. В сказках ушастые являлись лишь острием копья. Их армии включали в себя не только человекоподобных существ, но и всяческих ужасных монстров, чудовищ. Лишь колдуны магией своей и мужеством тогда, давным-давно, остановили эту напасть. Смогут ли они повторить это сейчас?