«Князь Шаликов, газетчик наш печальный…»*
Князь Шаликов, газетчик наш печальный,
Элегию семье своей читал,
А казачок огарок свечки сальной
В руках со трепетом держал.
Вдруг мальчик наш заплакал, запищал.
– Вот, вот с кого пример берите, дуры!
Он дочерям в восторге закричал. –
Откройся мне, о милый сын натуры,
Ах! что слезой твой осребрило взор?
А тот ему в ответ: мне хочется на двор.
Куплеты на день рождения княгини Зинаиды Волконской*
В ПОНЕДЕЛЬНИК 3-ГО ДЕКАБРЯ 1828 ГОДА, СОЧИНЕННЫЕ В МОСКВЕ: КН. П. А. ВЯЗЕМСКИМ, Е. А. БАРАТЫНСКИМ, С. П. ШЕВЫРЕВЫМ, Н. Ф. ПАВЛОВЫМ и И. В. КИРЕЕВСКИМ
Друзья! теперь виденья в моде,
И я скажу про чудеса:
Не раз явленьями в народе
Нам улыбнулись небеса.
Они нам улыбались мило,
Небесным гостем подаря:
Когда же чудо это было?
То было третье декабря.
Вокруг эфирной колыбели,
Где гость таинственный лежал,
Невидимые хоры пели,
Незримый дым благоухал.
Зимой, весеннее светило
Взошло, безоблачно горя.
Когда же чудо это было? –
То было третье декабря.
Оно зашло, и звезды пали
О небес высоких – и светло
Венцом магическим венчали
Младенца милое чело.
И их сияньем озарило
Судьбу младого бытия:
Когда же чудо это было?
То было третье декабря.
Одна ей пламя голубое
В очах пленительных зажгла:
И вдохновение живое
Ей в душу звучную влила.
В очах зажглось любви светило.
В душе поэзии заря:
Когда же чудо это было? –
То было третье декабря.
Звездой полуденной и знойной
Слетевшей с Тассовых небес,
Даны ей звуки песни стройной,
Дар гармонических чудес:
Явленье это не входило
В неверный план календаря:
Но знаем мы, что это было
Оно на третье декабря.
Земли небесный поселенец,
Росла пленительно она,
И что пророчил в ней младенец,
Свершила дивная жена.
Не даром гениев кадило
Встречало утро бытия:
И утром чудным утро было
Сегодня, третье декабря.
Мы, написавши эти строфы,
Еще два слова скажем вам,
Что если наши философы
Не будут верить чудесам,
То мы еще храним под спудом
Им доказательство, друзья:
Она нас подарила чудом
Сегодня, в третье декабря.
Такая власть в ее владенье,
Какая богу не дана:
Нам сотворила воскресенье
Из понедельника она
И в праздник будни обратило
Веселье, круг наш озаря:
Да будет вечно так, как было,
Днем чуда третье декабря!
Стихотворения, приписываемые Баратынскому
Экспромпт*
С неба чистая, золотистая,
К нам слетела ты;
Всё прекрасное, всё опасное
Нам пропела ты!
К. П. Брюллову*
Экспромпт
Принес ты мирные трофеи
С собой в отеческую сень, –
И был последний день Помпеи
Для русской кисти первый день!
Комментарии
От редакторов
Настоящее издание представляет собой полное собрание стихотворных произведений Баратынского в двух томах. Первый том – стихотворения, второй том – поэмы.
Расположение стихотворений строится на основе воспроизведения прижизненных сборников стихотворений Баратынского. Состав и расположение сборника 1827 г. и «Сумерек» воспроизводится полностью.[242] Издание 1835 г. (лирика) представлено в той части, в которой оно дополняет сборник 1827 г.[243] Стихотворения последних лет жизни поэта напечатаны непосредственно после «Сумерек». Стихотворения, не включенные Баратынским в сборники, печатаются в конце тома, приблизительно в хронологическом порядке.
Поэмы расположены по изданию 1835 г.
В выборе текстов мы руководились принципом последних редакций, учитывая и поправки, сделанные автором после выхода в свет его произведений и сохранившиеся в его архиве (в пометках на экземплярах изданий и в копиях жены). Для критического установления текстов нами был произведен пересмотр всего прижизненного печатного и рукописного наследия Баратынского (включая и посмертные публикации текстов и редакций, не сохранившихся в автографах или не напечатанных при жизни поэта). Пересмотр этот окончательно привел нас к выводу о необходимости выбора последних редакций в противоположность академическому изданию 1914 г., остановившемуся на ранних редакциях.[244]
Для ознакомления же читателя с характером и направлением работы Баратынского над своими произведениями во втором томе, в виде приложения, дан отдел первоначальных редакций произведений, подвергшихся наибольшей переделке и наиболее характерных в этом отношении и законченных вариантов. Необходимые сведения о них даны в примечаниях к основному тексту.
Тексты печатаются по новой орфографии; в отступление от нее сохранены окончания именительного падежа прилагательных мужского рода на «ой» в рифме со словами на «ой», так как замена этих окончаний через современное «ый» нарушила бы принцип точной графической рифмы Баратынского (а для прилагательных с основой на «к», «г» и «х» нарушила бы и созвучие в рифме). Не считаем нарушением орфографии сохранение в рифме форм «ея» и «оне», воспроизводящих действительное произношение Баратынского, обусловившее рифму. Пунктуация по возможности воспроизводит пунктуацию изданий, вышедших при жизни Баратынского. Отступления от системы этой пунктуации объясняются главным образом изменением значения знаков препинания со времени Баратынского. Другой причиной отступления является недостаточная и непоследовательная расстановка знаков препинания у самого Баратынского. Поэтому нет уверенности, что пунктуация изданий не принадлежит корректорам и соответствует намерениям автора. По той же причине приходилось расставлять знаки препинания в произведениях, печатаемых с автографов.
