Н. М. Языкову* Языков, буйства молодого Певец роскошный и лихой! По воле случая слепого Я познакомился с тобой В те осмотрительные лета, Когда смиренная диэта Нужна здоровью моему, Когда и тошный опыт света Меня наставил кой-чему, Когда от бурных увлечений Желанным отдыхом дыша, Для благочинных размышлений Созрела томная душа; Но я люблю восторг удалый, Разгульный жар твоих стихов. Дай руку мне: ты славный малый, Ты в цвете жизни, ты здоров; И неумеренную радость, Счастливец, славить ты в правах; Звучит лирическая младость В твоих лирических грехах. Не буду строгим моралистом, Или бездушным журналистом; Приходит всё своим чредом: Послушный голосу природы, Предупредить не должен годы Ты педантическим пером; Другого счастия поэтом Ты позже будешь, милый мой, И сам искупишь перед светом Проказы музы молодой. Эпиграмма («Кто непременный мой ругатель?..»)*
Кто непременный мой ругатель? Необходимый мой предатель? Завистник непременный мой? – Тут думать нечего: – родной! Нам чаще друга враг полезен: Подлунный мир устроен так; – О как же дорог, как любезен Самой природой данный враг! «Не растравляй моей души…»* Не растравляй моей души Воспоминанием былого; Уж я привык грустить в тиши, Не знаю чувства я другого. Во цвете самых пылких лет Всё испытать душа успела; И на челе печали след Судьбы рука запечатлела. Н. Е. Б……* Двойною прелестью опасна, Лицом задумчива, речами весела, Как одалиска, ты прекрасна, И, как пастушка, ты мила. Душой невольно встрепенется, Кто на красавицу очей ни возведет: Холодный старец улыбнется, А пылкий юноша вздохнет. «Вот верный список впечатлений…»* Вот верный список впечатлений И легкий и глубокий след Страстей, порывов юных лет, Жизнь родила его – не гений. Подобен он скрыжали той, Где пишет ангел неподкупный Прекрасный подвиг и преступный Всё что творим мы под луной. Я много строк моих, о Лета! В тебе желал бы окунуть И утаить их как нибудь И от себя и ото света… Но уж свое они рекли А что прошло, то непреложно. Года волненья протекли И мне перо оставить можно. Теперь я знаю бытие. Одно желание мое – Покой, домашние отрады. И погружен в самом себе Смеюсь я людям и судьбе, Уж не от них я жду награды. Но что? с бессонною душой С душою чуткою поэта Ужели вовсе чужд я света? Проснуться может пламень мой, Еще, быть может, я возвышу Мой голос: родина моя! Ни бед твоих я не услышу, Ни славы, струны утая. «Небо Италии, небо Торквата…»* Небо Италии, небо Торквата, Прах поэтический древнего Рима, Родина неги, славой богата, Будешь-ли некогда мною ты зрима? Рвется душа, нетерпеньем объята, К гордым остаткам падшего Рима! Снятся мне долы, леса благовонны, Снятся упадших чертогов колонны! Обеды* Я не люблю хвастливые обеды, Где сто обжор, не ведая беседы, Жуют и спят. К чему такой содом? Хотите-ли, чтоб ум, воображенье Привел обед в счастливое броженье, Чтоб дух играл с играющим вином, Как знатоки Эллады завещали? Старайтеся, чтоб гости за столом, Не менее Харит своим числом, Числа Камен у вас не превышали. Звезды* Мою звезду я знаю, знаю И мой бокал Я наливаю, наливаю, Как наливал. Гоненьям рока, злобе света Смеюся я: Живет, не здесь, в звездах Моэта Душа моя! Когда-ж коснутся уст прелестных Уста мои, – Не нужно мне ни звезд небесных, Ни звезд Аи! На ****
В руках у этого педанта Могильный заступ, не перо: Журнального негоцианта Как раз подроет он бюро. Он громогласный запевало, Да запевало похорон… Похоронил он два журнала И третий похоронит он |
