По нашим обычаям считалось, что силы фараона заканчивается через тридцать лет правления. Раньше даже существовал обычай убивать постаревшего правителя, после чего возводить на трон нового. Позднее убийство заменили обрядом хеб-седа. Смысл праздника заключался в ритуальной смерти фараона и последующем его возрождении. Это давало молодость не только правителю, но и стране.

Зачатки этой веры терялись в древности. По прошествии определённого времени правитель должен был всенародно доказать свою силу, дабы продолжать властвовать, ибо от его силы зависела не только способность защитить страну от врагов, но и урожайность земли, плодовитость скота, счастье и благоденствие подданных; если фараон не мог доказать свою силу, его умерщвляли и заменяли молодым. Подобного рода обязанностей у египетского фараона было немало; так, согласно рассказам о Хоре и Сете, он должен был, к примеру, нанести поражение вражескому предводителю.

Всё было продумано заранее, и нам, мне и отцу, предстояло на время подменить друг друга. Ещё до отплытия к Белым стенам, богиня запада забрала с собой важного человека из дворца фараона — носителя сандалий. Вернувшись в Тинис, я долго подбирала человека на эту должность, он должен быть верен фараону и в последствие мне[2].

В выбранный нами день, когда в Тинисе собрались все предводители септов и самые важные люди Египта, ранним утром зазвучали трубы оповещая простой народ о скорой смерти фараона.

Именно с этих звуков началась первая часть праздника — «смерть» фараона. Предварительно Каа составил на пергаменте завещание, в котором передавал власть самому себе. Завещание громко огласил верховный жрец. После чего фараона уложили в саркофаг и стали оплакивать. Затем саркофаг подняли и понесли, выставив на всеобщее обозрение.

На голове фараона поверх платка немеса была двойная корона Па-сехемти (красная для Нижнего Египта, белая для Верхнего Египта)[3], в руке булава, вместо схенти был надет шендит[4], который носит исключительно фараон, и и к нему был прикреплен ченджит — бычий хвост.

Ещё задолго до Хеб Седа, тайно, о чём знали только четверо, фараон, Охан, носитель сандалий и я, были изготовлены вторая корона Па-сехемти, и такой же шендит для меня.

Как только фараон восcтал из саркофага, и ожил подобно богу Осирису. Начиналось центральное событие праздника — ритуальный бег фараона во время охоты[5]. Именно в этот момент я заменила отца и мой бег видел народ Египта. Я сделала выстрел из лука, Охан уже давно меня этому обучил. Стреляла я метко и под всеобщие одобрительные выкрики попала в газель первой же стрелой.

После этого под всеобщую суматоху, отец вновь показался народу, я же спокойно скрылась во дворце.

Далее последовал обряд «воцарения» обновленного правителя. Торжество завершилось церемонией восхождения фараона на трон. Для людей Черной Земли мы, фараоны, были богами на земле: могущественными, неприкасаемыми, всемогущими. Мы, верили они, заставляли Нил затопить равнину, чтобы урожай вырос, а солнце всходить и садится каждый день.

Но была ли наша сила такова, я сомневалась. Боль мы испытывали не меньше, чем простой народ. Все вокруг повторяли мне, что я сильная, что я смогу…

Я лишь чувствовала, что должна и от меня зависят жизни и судьбы людей вокруг и очень далеко. Мир и равновесие в Черной Земле может прерваться, с уходом в небытие династии.

Думы об этом и о Хотепе не отпускали меня, беспокойство не прошло даром, Охан заметил их. Наставник после болезни осунулся, будто в одночасье постарел. Мне казалось тогда, что часть сил у него забрала богиня Запада.

Он спросил меня, задумавшуюся и будто отсутствующую:

— Нефе, чем мне помочь тебе моя девочка?

Я подняла на него взгляд, и тяжело вздохнув проговорила:

— Как ты выжил Охан, после ухода мамы?

Он тоже вздохнул и заговорил:

— Я стал готовиться к встречи с ней. А для этого я хотел быть достойным её. Отвага, решил вначале приведет меня к ней. И я был отважен в сражениях. Потом понял, нет не это. Думал, и вскоре Боги направили меня. Доброта… именно она дорога к ней.

— Отвага и доброта… — повторила я.

— Нефе, если не Уаджи? Тогда кто он? — Охан присел рядом и положил руку на мою руку.

— Я знаю его с детства… Простой воин… Незнатный…

— Ничего, скажи где он, его повысят. Потом, когда станешь фараоном, сделаешь начальником войска…

Я посмотрела на Охана, понимая, что что-то не так. Задумавшись, я ощутила, что упустила что-то важное. Что же это?

Как оказался Хотеп в Инбу-Хедже? Он же говорил, что мы встретимся в Тинисе.

А встреча в мятежном септе? Как он выжил там? Когда погибли многие воины фараона.

Напуганная приходящим пониманием, я закрыла глаза.

Предводитель септа и вся его семья, даже дети, были убиты. Дом в котором мы тогда ночевали, был пуст, только потому что его хозяева были мертвы. Я узнала об этом позже, вернувшись во дворец.

Хотеп с боевым топором в руке — это всё пронеслось перед моими глазами.

Он один из них. Он предатель. Он был воином в войске фараона и предал его.

Мятежник…

— Это невозможно… Он мятежник, — я посмотрела на Охана.

— Я стану женой Семерхета, пусть мятежник радуется, — горько усмехнулась.

Пустота образовалась вокруг, мир потускнел и кажется уже бороться не за что. Так тяжело понимать, что любовь умирает.

В память об ушедшей любви, жрицы нанесли на моё тело татуировку [6], я терпела боль и надеялась, что она заглушит боль внутреннюю. Лотос появился на моем плече, с капелькой воды в середине цветка. Жрица наносившая рисунок, думала это утренняя роса.

Но не роса это была, слеза. Горькая слеза разочарования.

[1]Хеб-сед — древнеегипетский «праздник хвоста», который с пышностью отмечался в 30 год правления фараона и затем, как правило, каждые следующие три года его царствования. Только Эхнатон и царица Хатшепсут отметили хеб-сед раньше этого срока: на четвёртом и в 16 году своих правлений соответственно.

Зачастую празднование сопровождалось возведением особого храма, из которых наиболее известен храмовый комплекс, возведённый Осорконом II в Бубастисе. Праздник имеет древнее происхождение и, по-видимому, отмечался уже во времена первых фараонов Дена и Джосера. Хвост животного был в то время необходимым предметом царского облачения; позднее в церемониалах его заменил джед.

Интересные факты о празднике

Египетский литературный памятник «Сказание Синухе» повествует о том, что убийство Аменемхета I произошло на тридцатом году его правления. По мнению историков, событие напрямую связано с предстоящим празднованием хеб-седа. Заговорщики были уверены, что божественная сила фараона истощена тридцатью годами правления, поэтому его можно легко лишить жизни.

Покушение на Рамзеса III также было совершено на тридцатом году его нахождения у власти. Оно оказалось неудачным, фараону удалось избежать смерти. Исследователи объясняют этот заговор теми же причинами.

[2]Показательной деталью «Палетки Нармера» является присутствие важного помощника позади фараона, несущего его сандалии. Сандалии были самым могущественным предметом одежды фараонов, поскольку они представляли собой единственную точку соприкосновения благочестивого фараона с земным царством людей. Таким образом, можно утверждать, что именно в додинастическом Египте царя начали воспринимать не как величайшего из людей, а как бога на земле.

[3] Па-сехемти — корона Пшент.

[4] Шендит — традиционная царская набедренная повязка, похожая на схенти, но особого кроя и гофрированная. Юбка похожая на килт, которую носили в Древнем Египте. Она была сделана из ткани и носилась вокруг талии, обычно выше колен

[5] Во время бега фараон показывал народу, что он бодр, полон сил и молод.. Немецкий египтолог В. Хельк предположил, что он представляет собой ритуализированную форму охоты вождя.