Фараон молчал, а я лежала так какое-то время.

— Запомни, ты никто! — голос разрезал тишину и моё сердце внутри.

— Никто! — повторил.

— Запомни, я царь Черной Земли. А ты песок у моих ног. Я сын Бога! — голос будто убивал меня.

Он ещё что-то говорил, а я лежала и думала: " Что я Нефе, и я не песок. Может быть, я и не дочь Бога ещё, но я буду ей"

— Встань! — я очнулась от окрика.

Поднялась, но глаза опустила в пол.

— Белые стены зачем строить собралась?

— Место важное, если построить там большой город, торговля улучшится между септами. Каменоломни рядом есть и новые будут.

— Хм, — фараон нахмурился и опустил голову задумавшись.

Пшент опустился и моему взору открылись изображенные на нём Хор и Атум.

— Хочешь там сделать главный город? — Каа изучал меня взглядом.

— Да, — ответила я честно.

— Так лучше знать обо всём, середина, всегда середина. Куда не пойди, до всего доберёшься, — добавила я и замолчала.

Отец потёр рукой лоб, потом прикрыл рукой глаза, так и сидел задумавшись какое-то время.

И вдруг он произнес:

— Пришло время. Тебе нужен тот кто тебя вразумит, я только что убедился, что не удержать женской руке уас. Ты такого наворотишь, что не один мужчина и не замыслит. Я долго думал и решил. Мужа тебе выберу, готовься.

Я удивленно подняла брови, но сказать что-то не могла, онемела.

Молча я смотрела, как фараон встал и сделал шаг от трона. Как только он сделал второй шаг его сильно мотнуло в сторону. Мгновенно я подскочила и подхватила его под руку.

Упёршись на меня отец тяжело задышал. Через какое-то время его дыхание успокоилось и он повернув голову посмотрел на меня.

— Фараон может быть только один. Если власть делить, будет хаос. Ты должна это понять…

Согласно махнула головой, я понимала это.

— Я как лучше хотела, помочь. Двое то мы больше можем сделать.

— Нет, два фараона только вновь развалят Египет. Но твоё решение было верным, только не хватило мудрости правильно его осуществить. Торопишься и делаешь неправильные шаги.

— В чем я поторопилась?

— Должна была сказать, что это моё решение. От моего имени делать…

— Да-да, ты прав великий Каа, — я преклонила голову, чтобы спрятать улыбку.

— Да уж, может муж вразумит тебя. Да и внук… Это было бы решением всех проблем… — Каа посмотрел на меня будто ждал. что я скажу.

— Уас передал бы внуку, а ты бы правила от его имени. Так ведь? — он всё же спросил.

Я пожала плечами, потому как не знала, что и сказать. Но наверное он прав.

— Решать надо, кто мужем твоим станет… — он вновь будто бы спрашивал.

Несколько дней я думала над словами отца, о том кто станет моим мужем. Несколько дней я ходила задумчивой, совсем забыв о том, кто рядом. А рядом грустила Яххотен, её печальные глаза совсем поблекли.

И вот однажды вечером я застала её в слезах.

— Яххотен, ты плачешь? — удивленно я коснулась её плеча.

В ответ она стала спешно вытирать слёзы и отрицательно качать головой.

— Я прошу тебя не печалься, ведь я могу тебе помочь.

Та подняла на меня заплаканные глаза, но уже через миг опустила их и вновь покачала головой.

— Нет, мне не помочь… — произнесла тихо.

Я вновь удивилась, но улыбнувшись добавила.

— Я всё знаю, завтра же ты будешь свободна, — произнесла так, будто мы заговорщицы, и у нас есть общая тайна.

Яххотен молча закрыла лицо руками, чем удивила меня ещё больше.

— Яххотен? Ну ты чего?

— Прогони меня Великая… — проговорила и заплакала.

— Так… Прекрати плакать, я же сказала помогу. Замуж тебя отдам, и буду очень рада за вас с Уаджи.

В ответ я услышала, как она заплакала сильнее.

— Яххотен… — я обняла её.

— Расскажи, что случилось…

Сквозь её слёзы, я узнала о том, что Уаджи не собирается её выкупать и затем жениться на ней. Отец выбрал ему жену, дочь одного из жрецов. Уаджи собирается на ней жениться, а Яххотен по его замыслу в будущем будет его наложницей.

То что я услышала поразило меня, и вновь моё мнение о Уаджи изменилось. Растерянность моя была настолько сильной, что сильно задумалась о предательстве близких, родных и друзей.

Что ждет меня в будущем? Что мне предстоит пережить? Борьба за уас, отвернет от меня многих, а другие как шелуха прилипнут. А мне нужны только истинные, настоящие.

Было уже темно, почти ночь, когда я вышла из дворца и направилась к клетке с кошками.

Я стояла молча, наблюдая за оставшимся, выросшим котенком. Его мать умерла пару лет назад, и теперь он был одинок. Протянув через прутья решётки руку я погладила его по голове, в ответ он прикрыл глаза.

Я тоже закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Затем я шагнула чуть в бок и решительно дернула дверцу решётки.

Вошла внутрь, за спиной услышала голос:

— Нефе,осторожнее — это Охан, беспокоясь за меня.

Я всё же сделала пару шагов и остановилась у лежавшего, выросшего барса.

— Давай, вставай. Домой поедим…

Решившись на важный шаг, несколько дней спорила с Джетом, Оханом и отцом. Оспаривала я и мнение жрецов Хапи [2]. У каждого из них была своя правда, свои слова и вопросы. Но я уже приняла решение и не собиралась его менять.

— Я хочу видеть родину своей матери. Барс будет свободен!

— Снеферка, я не позволяю, — громыхал голос фараона на весь дворец.

— Тогда не будет никакого мужа, не дам согласия, — был мой ответ.

Я их переборола, убедила, заставила согласится. По другому и не могло быть, ведь я Нефе.

— Мама же преодолела этот путь, значит и я смогу. И кошка была с ней…

Путь в который я собиралась был не близким, мне предстояло плыть по Нилу, потом по большой воде, затем ехать на лошадях по степям, и только в конце пути будут холмы. Именно там родилась моя мама.

Сборы заняли почти ахет, и как только закончился разлив мы вышли в путь по полноводному Нилу.

Незадолго до отправления, я попросила Охана отправить Уаджи ко мне. Наставник молча выполнил, и я была рада, что он не задал вопроса.

Уже давно по распоряжению отца я жила в его дворце, это повышало мои шансы на уас и было ещё одним шагом к нему. Потому Уаджи я встречала там, в полном царском облачении.

Я сидела на троне, на голове была корона хепти[3] и выглядела достаточно величественно.

Уаджи появился и удивленно оглянулся, слуг и Охана рядом со мной не было.

— Подойди ближе, — произнесла я, пытаясь воссоздать интонации отца.

В ответ он несмело приблизился.

— Мне сообщили, ты берешь в жёны дочь жреца? — я уже знала, что эта девушка дальняя родственница верховного жреца.

— Да, Великая…

Тот испуганно склонился к полу, и лег вытянув руки.

— Ты никогда больше не увидешь Яххотен. Посмеешь к ней приблизиться и останешься без рук и ног, тебе их отрежут и скормят голодной хампсе[3]… Недостоин…

Я помолчала, презирая его, потом добавила.

— Голову я тебе оставлю, чтобы мучился…

Какое-то время презрительно на него смотрела, потом встала и ушла.

Бедную похудевшую и осунувшуюся подругу, я как могла успокаивала. Мне пришла в голову мысль, что ей нужно найди дело и возможно оно её отвлечёт. А потому я дала ей важное поручение, возглавить открывшуюся вскоре школу жриц в Инбу-хедже.

Тихая Яххотен ещё до моего отплытия направилась в Инбу-хедж выполнять возложенную на неё миссию.

[1]Пшент (правильнее па-схемти; от егип. sḫm.tỉ — «две сильных»[, «пшент» от др.-греч. ψχέντ «пскхент» через нем. или фр. pschent) — корона древнеегипетских фараонов. По происхождению представляла собой две соединённые короны: красный «дешрет» правителей Нижнего Египта и белый «хеджет» правителей Верхнего Египта. Символизировала мощь фараона объединённого Египта. Могла надеваться поверх другого царского головного убора — платка немеса.

Спереди на пшент крепились урей — изображение египетской кобры и символ стервятника (Neophron. Эти элементы символизировали богинь Уаджит и Нехбет («две госпожи», покровительницы объёдинённого Египта).