Во внутренний двор я вбежала запыхавшись, накинув на голову покров. Как только я вступила в коридор женского дома, услышала приглушённые крики. Понять и разобрать, что это и кто это кричит, в спешке не успела.

Но приближаясь по коридору к своим покоям я поняла, что это оттуда кричат, и голос мне знаком.

Кричала Яххотен…

Я бегом вбежала в свои покои и от увиденного замерла.

Яххотен была на полу, рядом с ней стоял Охан, он держал её длинные черные волосы в кулаке.

Всё что я увидела, показалось мне ужасным.

— Что ты делаешь? — бросилась я к нему, пытаясь оттолкнуть его от черноглазой подруги моей.

— Великая, ты вернулась… — он выпустил волосы из кулака.

— Охан, как ты мог? Я же тебя… Ты ведь мой друг… А значит и друг Яххотен.

— Прости… Прости… — он опустился на колени.

Я обхватив голову руками, опустилась на пол рядом с ним и Яххотен.

— Вы же мне оба дороги, вы же одни у меня, — я заплакала.

— Я испугался за тебя Великая, а она… Она молчит, будто воды в рот набрала, — Охан попытался оправдаться и виновато посмотрел на черноглазую.

— Я обещала, Великой… — это Яххотен.

— Хватит оба, — выкрикнула я и вскочила на ноги.

— Сейчас же помиритесь, и перестаньте называть меня великой, я Нефе. Понятно.

Охан протянув руку, помог Яххотен встать.

— Прости, ты понимаешь почему…

— Понимаю…

— Уже лучше, а теперь оба — «Нефе»

— Великая, Нефе… — потянула Яххотен.

— Нефе, — это Охан.

— Учителя вас искали, Великая, — тут же добавил.

— Ооо, хорошо. А вами я займусь позже, будете учить моё имя.

Я заметила, как по губам Охана пробежала улыбка, которую он тут же спрятал.

[1]В тексте времен Древнего Царства, датируемом примерно 2300 годом до н.э., мы видим строки:

«Когда ты преуспеешь, создашь свой дом, возьмешь заботливую жену, у тебя родится сын. Вы построите дом для сына.»

Примерно тысячу лет спустя, в Новом Царстве (1539−1075 гг. до н.э.), мы видим очень похожий совет:

«Возьми жену, пока ты молод, чтобы она могла родить тебе сына, пока ты молод.»

Текст, написанный на папирусе, датируемом вторым веком до нашей эры, призывает к тому же:

«Возьми себе жену, когда тебе исполнится 20 лет, чтобы ты мог родить сына, когда будешь молодым.»

[2]В седой додинастической древности стены просто делались из стеблей папируса, которые связывали между собой. Для большей прочности эту конструкцию закапывали в землю. Подобные хижины до сих пор делают крестьяне в Египте, когда долго работают в полях.

[3]За пример возьму рост фараона Аменнхотепа, фараон был невысок по современным меркам — его рост составлял всего 169 сантиметров. Хотя для Древнего Египта это был скорее средний рост. Ведь рост самого высокого известного древнего египтянина был 175 сантиметров. Что касается внешности, то у Аменхотепа был узкий подбородок, маленький нос и кудрявые волосы.

Египет 2895 год до н.э. Тинис. Ахет — время разлива. Мой ужасный обряд совершеннолетия.

Вскоре, немного неожиданно для меня фараон принял решение о торжественном обряде в честь моего совершеннолетия. Мне бы хотелось провести его более тихо, чтобы только отец, Охан и Яхотен присутствовали, да жрец проводящий сам обряд. Только это было несбыточно, для фараона важно было заявить окружению обо мне и моем праве.

Вновь были устроены торжества, позже я поняла, что это были шаги предпринятые фараоном в направлении закрепления за мной прав на уас. Просто так мне его было не поднять. Признать меня должны были жрецы и все высшие сановники Черной Земли. И если этого не будет, Египет вновь распадется на Верхний и Нижний[1] и у каждого будет правитель, сражающейся за главенство. И это вновь войны и ослабление Черной Земли.

На праздник устроенный во дворце прибыло много народа, то было всё верховенство жрецов и все высородные люди со всего Египта. Это были такие как тиату саб тиату, наместники Верхнего, Среднего и Нижнего Египта, начальник суда, управляющий писцами, носитель сандалий, носитель личного знака фараона, носитель веера справа от фараона, начальник зернохранилища, начальник Двойного Белого дома, начальник дома ладана, начальник дома мирры, начальник ритуалов и ещё множество всякой знати. Я запуталась во всех их должностях и званиях, не понимала кто из них более или менее приближен к фараону. Мне ещё предстояло во всём этом разобраться и изучить.

Мне не нравилось, что они все суетятся вокруг, желая заполучить моё внимание. Но я понимала, что мне предстоит это принять. Не хватило понимания, что будет нужно выбрать среди них тех, на кого я могу опереться, в трудные для меня времена. Но они наступят, не сомневалась.

Сейчас мне хватало Джета, его помощи. Он подсказывал мне, к кому мне нужно проявить внимание, а на кого достаточно милостиво посмотреть.

Для меня это торжество уже не было таким необычным, и чем-то захватывающем. А было от того, что мне предстояло выполнить много обязательных ритуалов, обязанностей Великой. Это утомляло, моя живость и непосредственность будто заключили в тесноту из которой не вырваться. Я скучала, грустила.

Только желание не потерять отца, не огорчить его, заставляло меня выполнять эти обязанности. А самой мне хотелось вырваться из этого круга, бежать по нему, стало для меня пыткой.

— Джет, что там дальше? — очнувшись от своих мыслей, тихо спросила.

Мы выходили из храма, направляясь по дороге из дворца в сторону широкой улицы Тиниса.

— Сейчас Великая вас будут приветствовать… — он опоздал с объяснениями.

Люди стоявшие по бокам дороги, опускались на каменистую землю. Мне правда их было с трудом видно, вокруг меня шли жрецы и воины. Они закрывали меня от простых людей.

Занятая выполнением своих обязанностей Великой, я была сосредоточенна и почти не смотрела на людей вокруг. Сейчас же шагая по главной дороге Тиниса ведущей на большую площадь, я растерянно поняла, что рядом нет Охана.

Именно в этот момент, стоявший с боку дороги красный кермиец[2], выхватил из-под своего удлиненного схинти маленький лук и уже натянул тетиву стелой.

Я видела этот момент, тут же раздался крик, и почти одновременно с криком, Охан размахнулся боевым топором, и снес голову человеку из Земли Лука[3].

От ужаса я замерла на месте и открыв рот стояла столпом. Столпом стояла не одна я, все воины вокруг тоже не шевелились.

— Уаджи!!! — повернувшись к нам, выкрикнул Охан.

Я выдохнула, и повернув голову увидела, как толстяк зашевелился. И сразу же сдвинувшись закрыл меня собой от людей. И воины охраны, тут же сдвинулись плотнее. Вокруг нас поднялся шум, полетели стрелы, были слышны звуки ударов. От страха я боялась на всё это смотреть, зажмурила глаза.

Развернувшись наше шествие стало возвращаться во дворец, Уаджи был рядом со мной. Я заметила, что он немного похудел и ростом стал повыше. И вдруг тут я увидела, что у ворот во дворец, среди охраны стоит Хотеп.

От неожиданности вцепилась рукой в первое что было рядом, это оказалось плечо Уаджи. Он повернув голову посмотрел на меня, опомнившись я отпустила руку.

В моей голове всё смешалось, ужас от того, что только что случилось. А ещё страх, что Хотеп узнает меня.

Всё что мне пришло в голову, это закрыть лицо руками. Во всей этой суете, это никого не удивило. Так в окружении охраны, я вошла внутрь двора дворца, тут же за нами закрылись ворота.

— Внутрь!!! — последовал выкрик Охана, и охрана стала заводить меня не внутрь женского дома, а в более укрепленный и большой дворец фараона.

Всё это время мне были слышны крики и звуки ударов за воротами, там шла борьба. Хоть я и послушно пошла за охраной, несколько раз обернулась на ворота за спиной.

Что там с Хотепом? Только бы он выжил…

Что там происходило за воротами дальше, мне стало известно только на следующий день. Охан рассказал о том, что наемники в войске фараона подняли мятеж. Кемерийцы, а это были они, поняли что настал подходящий момент. Бунт жестоко подавили воины, оставшиеся верны фараону Египта. Но и среди них были павшие.