Тут же меня отвели в одну из комнат храма. Я сидела там, вместе с сопровождавшей меня черноглазой Яххотен. Время шло медленно, я волновалась, неспокойно теребя свою одежду и чуть отросшие волосы.

Черноглазая пригладила мне волосы на голове, и вторую руку положила мне на плече.

— Что случилось великая? — в её голосе была мягкость и успокоение.

— Мне кажется, что скоро мы расстанемся… — произнесла я обречённо.

— Почему моя госпожа? Ты не довольна мной? — встревожилась она в ответ.

— Нет, я довольна. Причина в другом…

Чуть помедлив я решилась довериться ей и добавила.

— Пер О скоро узнает, что я не его Нефертиабет…

— Как это? — служанка искренно ужаснулась.

— Жрицы сейчас расскажут ему правду про меня.

— Не волнуйся великая, все уверенны что ты царица. И Пер О не сомневается…

Я покачала головой, сомневаясь в её словах.

— Я пойду в лечебницу[3]…

Проговорила я, хотя мои намерения были подслушать разговор жриц с фараоном. И мне ли было не знать, где он проходит и как мне всё услышать и увидеть.

Направляюсь к той самой большой комнате, в ней я впервые увидела верховного жреца, наблюдая в щелку, что проделала в глиняной стене. Тогда трое из незнакомцев о чём-то тихо беседовали с верховной жрицей. Тогда я ещё не знала кто они, и Удиму увидела впервые.

Яххотен последовала за мной, мы прошли мимо самых запоминающимся элементом фасада, это колонны с гигантские систры, ритуальными трещотками Хатор. Панели между колоннами были украшены изысканными рельефами. Рельефами же покрыты и все наружные стены.

Вот мы с Яххотен уже в первом гипостильном зале, обилие драгоценного синего пигмента напоминает нам о том, что Хатор — богиня неба. Жрицы помогающие больным с любопытством смотрят на меня и служанку, и склоняются на колени. Мы проходим дальше, лишь мельком я смотрю, как больных лечат от различных недугов при помощи магическим обрядов и заклинаний. А ещё возле ряда больных лежат куски лепёшек покрытые плесенью[4]. Знакомая с методами врачевания, я не удивляюсь.

Черноглазая удивленно рассматривала всё вокруг, несводила глаз с рельефов, они были очень детализированы, по ним можно наглядно изучать всех божеств Египта и каждого бога отдельно. Она удивленно смотрела на знакомые мне с детства, выточенные и расписанные строителями храма, иероглифы. Фантастические рельефы потолка — это астрономические изображения, представлены и солярные, и лунарные композиции.

Вот мы уже у входа во второй гипостильный зал, Здесь лежали и сидели те, кто страдал болью в зубах. Я ещё с детства знала, что очень много людей в Египте имела проблемы с зубами. Дело в том, что наша пища содержала множество мелкого песка и камня, он даже попадал с жерновов в муку, частицы камня с посуды смешивались в тестом.

Стремительно миновав этот зал, я направилась к маленькой кладовой для припасов, именно здесь через маленькую дырочку, я могла наблюдать и слушать за разговором фараона со жрицами.

Присев я заглянула в маленькое отверстие, именно в этот момент перед фараоном склонилась одна из моих воспитательниц-жриц. Одна из самых старых, и самых злых.

— Что ты видела? — произнес Пер О, голосом который показался мне совсем не знакомым.

— Великий… — старуха склонилась ещё сильнее.

— Говори… — никогда фараон не говорил со мной таким голосом.

— Скоро будет девять лет, как я нашла её на берегу.

— Кого ты нашла? — голос был ледяным.

— Женщину, она рожала ребенка. При мне это случилось… — тряслась жрица от страха.

— Когда это было? Как выглядела женщина? — говори, прозвучал приказ.

— Я спускалась к реке от поля, это было вдали, за поворотом Нила. В камышах я увидела приставшую к берегу лодку. Это первое. что я увидела. Подойдя ближе, заметила в лодке человека. То был мужчина, с волосами цвета солнца, и он был весь в крови.

— Говори, — это уже Удиму.

— Он был мёртв, в его руке было вот это, — она показала большое металлическое лезвие.

— И вот это, — это уже главная жрица выступила вперед.

В её руке был кожаный ремешок и на нем висел диск, напомнивший мне издали диск Ра. Я впервые их видела, и ничего о них не знала.

— Это Сар, его оберег, — проговорил Удиму.

— Да, это слуга моей царицы…

Фараон проговорил это медленно, чувствовалось, что ему нелегко.

— Что там было ещё, — он посмотрел на старую жрицу.

— Я ничего больше не увидела, услышала только громкий стон. Мне подумалось, что там раненый. И я пошла на звук. Но в камышах лежала женщина. Она рожала…

— Рожала? — фараон удивился.

— Как она выглядела? — тут же он добавил.

— Светлые, почти белые волосы. Вся грязная и мокрая… Она родила такую же светловолосую девочку…

— Снеферку, — это старшая жрица добавила.

— Это не царица, её же нашли… — это фараон повернул голову к Удиму.

— Недалеко от этого места… — Удиму.

— Говори… — фараон закричал на старуху.

— Она родила девочку, я помогала. Ребенок был крохотный, как выжил, не знаю. Светловолосая надела на шею ребенка вот это, — на показала что-то фараону, но издали я не увидела.

— Потом женщина затихла, я испугалась, думала она ушла на Запад. Я с ребенком побежала в храм за помощью. Мы тут же вернулись, но на берегу остался только мертвый мужчина. Мы всё обыскали, но ни лодки, ни женщины не нашли.

Все замолчали, в тишине раздался голос Удиму.

— Царица спасала дочь, она увела преследовавших её гиксов.

— Её нашли в лодке? — голос фараона дрогнул.

— Да, великий, — подтвердил жрец.

Фараон держал в руке то, что ему отдала старуха. Потом сжал кулак, и произнес:

— Оставьте нас!

Все жрицы быстро вышли из комнаты.

— Она… — фараон замолчал.

— Она твоя дочь, — проговорил Удиму.

— Нефертиабет не переродилась…

— Великий, всё впереди, придет время и вы встретитесь с ней, но уже в следующей жизни.

— Да-да, я надеюсь…

Голос фараона дрожал, каждое слово ему давалось с трудом.

Фараон закрыл лицо руками, а я в смятении от услышанного выскочила из кладовой.

Ещё недавно меня больше интересовали игры и всякие детские забавы, а теперь мир вокруг меня перевернулся. Меня устрашило то, что я услышала. Напуганная тем что у меня появился отец. И не просто отец, а отец фараон.

Я не сомневалась, что Яххотен слышала часть разговора. Но она молчала, и когда мы вернулись в комнату что мне предназначалась, и позже когда на следующий день мы отплывали от берега возле храма. И я была благодарна ей, слишком тяжело мне было, и говорить об этом я не могла.

Возвращение в Тинис на царском барисе было тягостным и тревожным, я так и не смогла осознать и принять услышанное. Фараон всё это время болел, так мне сообщил начальник ритуалов.

Молчание фараона, черные глаза Удиму доводили меня до слёз, если бы не дорогая моя Яххотен, я бы совсем отчаялась.

[1] Богиня была известна как Владычица Запада, ( то есть, Иного Мира), Владычица Бирюзы и Госпожа Чужих Земель ( Хатор — самое популярное божество египтян за пределами Египта). Самая ранняя письменная информация о ней относится к Четвертой династии Древнего Царства(около 2613 −2494 гг. до н.э.), но культ её намного старше.

[2]Артефакт датируется додинастической эпохой и считается самым ранним изображением Хатхор.

Палитра Нармера — это египетская археологическая находка, датируемая примерно 31 веком до нашей эры. Она относится к категории косметических палитр и содержит одни из самых ранних иероглифических надписей.

На одной стороне палитры изображёнправитель с луковичной Белой короной Верхнего (южного) Египта, а на другой — правитель в ровной Красной короне Нижнего (северного) Египта. Это самый ранний известный пример правителя-фараона, носящего оба типа головных уборов.

[3] Хатор также считалась богиней исцеления, поэтому в комплексе находился санаториум, или лечебница. Сюда приходили многочисленные паломники, дабы милостивая богиня исцелила их. А для тех, кто надеялся, что Владычица появится в их снах и поможет им, в толще храма предназначались специальные камеры для сна.