Под лестницей обнаружилась небольшая дверь, задрапированная пыльной занавеской. Заглянув за неё, Таня сначала увидела прямоугольник кирпичной стены, и только потом сквозь морочную завесу проступили непрокрашенные доски и проржавевшая ручка в форме совиной головы.

Противно скрипнули петли, и дверь-обманка приоткрылась.

— Ты хочешь, чтобы я туда вошла… — пробормотала Таня вслух. Это был не даже вопрос — утверждение.

Удивительно, но Таня не только не боялась — она доверяла подсказкам невидимки.

Ведьмино чутьё помогло Тане понять, что подобным образом с ней взаимодействует сам особняк. В каждом его прикосновении она вновь и вновь ощущала тоску и обреченность. И робкий едва различимый стукоток. То было совсем не Зосино сердце. Это билось сердце дома!

А еще Таня больше не чувствовала голода — жадного, нетерпеливого, жаждущего.

Видимо, тот исходил вовсе не от особняка. А от чего-то другого, пока еще скрытого от неё.

Чтобы не оступиться, Таня присвечивала темноту огоньками на кончиках пальцев и медленно спускалась всё ниже.

Наконец ступени закончились, и перед ней возникла небольшая захламленная комната. Развалы никому ненужных вещей плотно заплела паутина, и сложно было разобрать, что скрывается под ней. Но Таня и не пыталась это сделать — её внимание привлёк длинный прямоугольник под черной тканью, прислоненный к стене. Похоже, что ткань единственную здесь не коснулись следы времени, а это могло означать… могло означать, что под ней скрывается то, что Тане так было нужно?

Зеркало!

Под тканью могло быть спрятано зеркало, поглотившее Зосю.

Стараясь на касаться запылённого хламья, Таня пробралась к прямоугольнику и отогнула уголок ткани.

Слабо взблеснула поверхность стекла.

Так и есть. Это было зеркало!

Она не ошиблась! Не ошиблась!!

Таня медленно стянула всю ткань, обнажив гладко отполированное стекло без рамы.

В зеркале отражались вещи и тени, но себя Таня в нём не увидела.

Скорее всего так случилось из-за сработавшей ведьминой защиты. Тане некогда было задумываться об этом.

Сделав огоньки поярче, она внимательно осмотрела стеклянную поверхность, и по обеим сторонам зеркала обнаружила нацарапанные каракули незнакомых символов. Под Таниным взглядом знаки расплылись в черные полосы, и она не успела разобрать, что они означали. А когда попыталась прослушать зеркало и провела ладонями над стеклом, то отчётливо ощутила исходящий от него голод.

Вот значит как.

Получается, что зеркало совсем не связано с особняком.

Скорее всего оно принадлежит сестрам!

Поэтому дом и привел её сюда.

Он хочет помощи. Он хочет избавиться от этой занозы!

Пока Таня рассматривала зеркало, картинка в нём успела поменяться.

Отражение комнаты расплылось, потом исчезло и стекло, а перед Таней появился длинный, скрывающийся в темноте коридор.

Послышались тихие всхлипы.

Кто-то медленно приближался из темноты, какая-то неясная, покачивающаяся словно под ветром, фигура.

Когда она подошла ближе и подняла голову, Таня узнала в ней Зосю.

Подруга сильно изменилась, словно провела в плену зазеркалья не дни, а годы.

Сейчас это была лишь тень прежней Зоси. Она протягивала к Тане трясущиеся руки и шептала:

— Больше не могу… не могу… не могу…

— Я тебя вытащу, Зоська! — Таня тоже потянулась к подруге, но сильные руки невидимки успели удержать её на границе, не позволили пересечь опасную черту.

Заметив, что добыча ускользнула, Зося скривилась, лицо её смазалось, потекло, образовав на полу мутную лужу.

Картинка вновь сменилась стремительно, и вместо Зоси в зеркале появился Петька.

Прошло много лет с тех пор, как они виделись, но Таня сразу его узнала. Хотя Петька и походил на каменного истукана, а глаза его были пустыми, неживыми. И всё же несмотря на это он силился что-то сказать, Таня не видела — скорее чувствовала, как напрягаются, пытаются разомкнуться непослушные губы парня.

— П-помоги-и-и… — донёсся до Тани то ли стон, то ли мычание. — Вытащи нас-с-с…

— Я помогу! — начала говорить Таня, а вместо Петьки в зеркале замелькали тени. Уродливые образы сменяли друг друга, являя Тане жуткие порождения ночницы. Бука, букачка, криксы-вараксы, бадай, бомка, буканка, буван вились густым черным роем, тянулись к Тане, пытались запутать её мысли, усыпить память, заманить внутрь…

— Чур меня! — Таня с трудом оторвалась от их разглядывания и набросила на зеркало кусок ткани.

Если даже у неё после контакта с этими существами потяжелела голова и мысли сделались вязкими словно кисель, то что тогда говорить о Зосе и о детях!

— Кто звал меня? — тихонько проворчало из кармана, и Таня быстро вытащила платочек Чуры, встряхнула, расправила, поводила им по сторонам, транслируя окружающую её картинку.

— Я нашла зеркало. Оно пытается сопротивляться. Пугает меня…

— А дом?

— Дом ни при чем. Всё дело в зеркале. А оно принадлежит сестрам.

— Тяжёлое поди?

— Да вроде бы нет… — вопрос Чуры удивил Таню, и она попробовала приподнять стекло, взявшись за него через ткань.

— Забрать бы его оттуда. Обряд у себя проведешь. Дома и стены помогают.

— Я боюсь. — честно призналась Таня. — Боюсь навредить Зосе. И Петьке тоже. Что если я заберу зеркало, а они останутся здесь?

— Дом и зеркало не связаны. Это твои слова.

— Да. Да, но…

— Тогда забирай его!

— Не знаю…

— Да ты не под морочью, девочка? Не сомлела ли под ихними очами? Время движется к ночи! Опоздаешь — никому не поможешь!

— Почти сомлела, — призналась Таня. — Но уже пришла в себя. Не переживайте. Никуда я зеркало не понесу. Попробую поработать отсюда.

— Повяжи платок на голову. Хочу всё слышать! — велела Тане Чура.

— Как скажете, — Таня выполнила просьбу и завершила разговор.

— Я сейчас буду занята. — обратилась она к дому. — Ты не мешай, хорошо? Не дёргай меня.

В ответ потянуло сквозняком и вздохнуло, запорошив Танино лицо пылью.

— Не вздыхай! Я буду осторожна. Больше не потеряю контроль.

Невидимая рука легонько похлопала Таню по плечу, а потом потянула за ткань, снова освобождая зеркало.

Теперь Таня увидела в нём себя — бледную, перепачканную в пыли, с налипшей на волосы паутиной.

— Уходи-и-и. Не отдам её! — отражение приникло к стеклу близко-близко и зашипело на Таню.

— Уйду. Не волнуйся. — кивнула ему Таня. — Доделаю кое-что и смотаюсь отсюда.

Зеркальная она сморщилась и опять зашипела. А Таня прищёлкнула пальцами, вызывая огонёк и, когда он появился, легонько подула, пустив крошечное пламя по воздуху.

Когда последовал новый щелчок — пламя дрогнуло и от него отделился огненный язычок. Потом еще один. И еще.

Мерцающие огоньки окружили зеркало со всех сторон, а в нём снова возник коридор. И из него к Тане пошатываясь брела Зося.

— На ловца и зверь бежит! — пробормотала Таня и вытащила из кармана клочок меха от хвоста курнели. Замена была конечно неравная, но Таня надеялась перехитрить зеркало. Пошептав над клочком, она подбросила его в верх, и тот откликнулся трескучим стрекотанием, приняв облик сороки с лисьим хвостом.

Склонив голову на бок, Зося смотрела на скачущую по полу курнелю без эмоций, и Таня поняла, что зеркало снова пытается её заморочить.

— А вот я тебя поглажу… — пропела Таня и быстро провела рукой по стеклу, приказав силе стереть обманку.

Получилось с первого раза. Лицо лже-Зоси исчезло как под ластиком.

И когда в зеркале остался лишь коридор, Таня стащила с головы платок Чуры и позволила ведьминой силе действовать самой: быстро-быстро проговорила пришедшие на ум слова, поплевала на зеркало, а потом уставилась в его глубину, пытаясь «нащупать» место, в котором сейчас находится подруга.

Глаза закрылись сами собой. Таня мысленно коснулась стекла пальцами. Представила, как оно растворяется под её ладонями. Потом с лёгкостью проскользнула внутрь зеркала, полетела по темному коридору.