— А посмотреть! — залебезила кикимора. — Очень же хочется! Хоть одним глазком позволь!

— У Андрея насмотрелась. Давай, марш на выход! И сыча прихвати.

Оставшись в одиночестве, Таня посидела неподвижно, стараясь не думать ни о чём. Это нужно было для того, чтобы оттолкнуться от себя настоящей, отрешиться от собственного «я», остаться пустой оболочкой без чувств и желаний.

Благодаря практике, она легко входила в подобное состояние. Но удержать его подольше и сонастроиться с объектом поиска было всё ещё сложновато.

Зажав между ладоней расчёску, Таня ждала.

Картинки проявились не сразу — не картинки даже, а хаотичные образы: вот Зося причёсывается, вот спорит о чём-то с Валюхой, гладит по перьям сыча… замирает у витрины магазинчика… болтает с ней в кафе… поднимается по лестнице… выбегает обратно… вот прижимает к себе горшок с цикламеном… и… и всё!..

Кусочки пазлов смазались в череду помех и пропали.

Тане так и не удалось увидеть, куда дальше отправилась Зося.

Подобное повторилось и с кулоном, и с носками — изображения обрывались на самом нужном месте.

Зося исчезла, растворилась, словно была не человеком, а призраком.

После таких прощупываний Тане требовалась подпитка — хорошая порция мяса, крепкий кофе или хотя бы зеленый чай.

Просить всё это у Валюхи она не стала, решила поехать домой, и уже оттуда повторить сеанс. А если понадобится — обратиться и к картине.

Кликнув тэрэньку, Таня проинформировала её, что уезжает и велела быть на связи на случай, если Зося объявится.

— Вещички её заберу с собой. Заверни их во что-нибудь, — попросила Валюху.

Благоухающая «Баккарой» тэрэнька бросилась выполнять приказ и сунула Тане узелок из старенького платка.

— Ничего лучше не могла придумать?

— Да что? Да что? Да что не так то? — заверещала кикимора. — Чем тебе платочек не хорош? Чистенький. Экологичненький. Мягонький. Пушистенький.

От её верещания в голове застучали молоточки. Таня поморщилась и взяла узелок.

Как же ей всё-таки повезло с приживалкой — молчаливая, тихая, исполнительная! Таня использовала её в качестве секретарши и ни разу не пожалела. К сожалению, по дому Томочка-Тонечка ей совсем не помогала. Таков был уговор. Но это вполне устраивало Таню.

Приехав домой, она сразу прошла на кухню — ей необходимо было восполнить силы.

Оставленный с утра фарш успел разморозиться, и она решила приготовить себе бургер с салатом.

Небрежно настругав в миску капусту и огурец, Таня слепила из фарша котлету, бросила на сковороду без масла, приплюснула лопаточкой.

Собственно, это и был бургер — кроме фарша и специй Таня ничего туда не добавила. Лишь в конце положила сверху ломтик любимого сыра.

Булочка успела зачерстветь, чему Таня даже обрадовалась — она давно задумывалась о похудании и полезном питании, но пока дальше мыслей дело не шло.

Соорудив бутерброд, она налила в огромную чашку кофе, добавила овсяного молока из пакета. Сделала глоток и блаженно выдохнула.

Однако насладиться ужином не получилось — мысли всё время возвращались к Зосе.

Если бы Зося попала в особняк или в нехорошую квартиру, то оставила бы после себя следы. Их то и надеялась разглядеть Таня.

Вот только следов не было! Зося как сквозь землю провалилась!

Не значит ли это, что её засосала иная реальность?

Вполне возможно, что так и есть.

Где бы Зося не находилась сейчас — без помощи точно не сможет вернуться.

А еще эти случаи с детьми и их видениями!

С ними тоже нужно было разбираться.

Бесшумной тенью на кухню скользнула приживалка, и Таня пододвинула ей кружку с остывшим кофе.

— Печенье сама достань. Мне в лом. В холодильнике есть творожок. Диетический. Как вы любите.

Томочка поблагодарила кивком и нырнула под стол.

А Таня поднялась и потянулась.

— Я в кабинет. Буду работать с картиной. Заглянешь потом, проверишь что там со мной.

— Опять болеть будешь. — вздохнула Томочка.

— Переживу как-нибудь. Привыкла.

— А если не вернёшься?

— Вернусь. Не сомневайся даже. Ты пока найди себе занятие. Кофе еще свари. А Тонечке — чай.

— Обойдётся.

— Как знаешь. Я в ваши разборки не лезу. Всё. Я ушла.

В кабинете Таня снова попробовала поискать Зосю с помощью вещей, которые собрала по её просьбе тэрэнька, но кроме помех так ничего не смогла разглядеть. Что ж, иного она и не ждала. Значит, придётся обратиться к картине.

Этот способ был самый действенный, хотя и неприятный. В качестве платы за помощь картина подтягивала у неё энергию, и Таня потом долго восстанавливалась и собиралась с силами.

Картина хранилась на шкафу, завернутая в обычный холщовый мешок. Таня специально прятала её подальше — с магическими предметами следовало взаимодействовать дозированно.

Распаковав потемневший от времени холст, Таня пристроила его на комоде и, погасив свет, стала смотреть на расплывчатое темное пятно.

Привычно сдавило виски, на глаза навернулись слёзы, а когда она смахнула их — на картине уже начали проступать знакомые схематичные очертания деревьев, небо с тусклыми точками звезд и приплюснутый синеватый круг луны.

По ноге прошлось что-то мягкое — это оказался платок, в который кикимора завернула Зосины вещицы. Таня машинально подняла его, и по пальцам тут же пробежала синяя искорка. Раздался треск как от старой пластинки, и женский голос ворчливо поинтересовался:

— Кого там еще чарцяки принесли?

— Свои… — пробормотала Таня, разглядывая комнату, проявившуюся на картине.

— Ну, коли свои — заходи. — пригласил голос. — Неча на пороге торчать.

Из рамы на Таню взглянуло чумазое, с белыми глазами лицо и зашитым черными нитками ртом. Длинные тощие руки метнулись к ней и рывком втянули внутрь картины.

— Ну вот. Сопуша тебе пособила. А то попала бы куда не надобно. Порожек место опасное. Да ты и без меня знаешь.

— Знаю. — Таня оглядела комнату, пытаясь найти ту, кому принадлежит голос.

— Откуда у тебя мой платок? — спросили из-за спины.

Высокая женщина в длинном платье и с косой, венком обернутой вокруг головы, смотрела строго и сердито.

— От подруги. Её Зося зовут. А вы, наверное, Чура?

— Наверное она. Рассказывай, зачем вызвала?

— Это вышло случайно. Я собиралась узнать, где Зося. Она снова вляпалась в неприятности. Пошла в одно место и не вернулась.

— Ты по вещам смотрела?

— Смотрела. Ничего. Картинка не проходит.

— Плохо. Ну ка, присядь на лавку. И дай мне платок. След то Зоськин на нём остался. Попробую её почуять.

— Я не смогла.

— Давай платок! — Чура вырвала его из рук Тани и обмотала вокруг запястья.

Помолчав, разочарованно хмыкнула и покачала головой.

— Не девка — юла! Не сидится ей ровно.

— Вы нашли?

— Ничего! Среди людей Зоси точно нету. Не чувствую её среди людей.

— Я на квартиру грешила. Бывшего её дружка. Петьки. Там сейчас что-то вроде перехода образовалось. Нехорошее место.

— Сестрички не сидели без дела, — задумчиво кивнула Чура. — Зося вполне могла туда влезть.

— Подъездный, местечковый дух, сказал, что её там не было. И он не соврал. Я бы поняла.

— Ну, раз так… — Чура помолчала. — А слышь-ка — в зеркалах не искала её? Если не через переход потянуло, тогда — через зеркало.

— А ведь вы правы! — восхитилась Таня. — Зося может быть в зеркале! И, кажется, я знаю — в каком! Так. Мне срочно нужно наведаться в один особнячок! Уверена, у близняшек много зеркал.

— Утра дождись. По ночи не суйся туда. Вижу, что умелая ты, силу за тобой вижу. Но лучше не суйся. Мало ли что там его стережёт. Утром пойдёшь. И косынку с собой возьми. Для связи.

— Буду носить с собой вместо сотового! — пошутила Таня. — Спасибо вам, Чура!

— Должна будешь, — усмехнулась та. — Зоська сумку-то у нас оставила. Так что скоро ждите гостей.