— Сама? Я не помню! — Зося обхватила голову и покачнулась.

— С чего бы помнить, если под мороком была! А что ключик с дерева сняла — то молодец. Держал меня тот ключик!

— Как это?

— Прасковья перехитрила. Пришла вроде мириться, а я поверила, вот и словила от неё черное колдовство. Не в хороший час пришла, в мою слабину. Да еще и с внучком.

Сопуха бросилась к лавке, припала головой к коленям невидимки. По крайней мере так показалось сидящей рядом Зосе.

— Да не убивайся ты так, сопуша! Вы мне помочь не могли. Спасибо, хоть успела вас закляткой оградить. Тем и сохранила.

— Вы поэтому невидимы? — решилась, наконец, спросить Зося.

— Поэтому. Ключик ты нашла. А замочка то и нет. Прасковья ключик в замке провернула. Чтобы наверняка.

— Где его искать?

— Не знаю. Да и не нужен он. Главное — я дома! Родные стены постепенно выправят. С твоей помощью, конечно.

— Как это — с моей? — не поняла Зося.

— Да так. У меня останешься. Обратно то всё одно дороги нету. Буду тебя учить.

— Чему?

— Лес слушать, со стихийными жильцами договариваться, уметь защиту ставить от Прасковки и Андрюшки. Филонида не в счёт. Она сама жертва. Воскресила неживое, за то теперь и расплачивается.

— Её сестра — курнеля!

— Курнелька-то? Нет! Ты что ж, не поняла еще, что курнеля — Прасковья? Ведь была у неё в дому!

Голова закружилась, и Зося зажмурилась, прижалась к прохладной стене. От бабкиных откровений заныло под сердцем.

Что же теперь делать? Как выбираться из этого кошмара? И кому, в конце концов, можно верить?!

— Поешь. Успокойся. Потом поговорим обстоятельно. — бабка расправила самобранку и постучала по сохранившемуся целому кусочку. — Подай-ка нам, скатёрушка, чего не жалко. И к этому добавь курочку жареную, картошечку, огурков свежих да хлебушка.

Скатерть взметнулась над столом, а когда опала, перед Зосей появилась закопченная сковорода с жарёхой, краюха черного хлеба да парочка огурцов. От себя самобранка добавила два пакетика чая и пластиковую банку по боку которой было выведено коряво «Сахзам».

Сопуха принесла вилки, тарелки и нож. Начала нарезать хлеб аккуратными ломтями. Зося старалась на неё не смотреть — уж слишком жутко выглядело лицо бабкиной помощницы.

— Любишь ржаной? — бабка пододвинула девушке хлеб. — Пробуй!

Зося отломила кусочек, а потом потянулась к сковороде, не смогла больше сдерживать голод.

— Ешь на здоровьичко, — довольно промурлыкала бабка. — Теперь и познакомиться можно. Зови меня бабой Чурой.

— А я Зося.

— Да уж знаю, Зося. В лесу тайны не держатся. От курнели пошло — до каждого дошло. Ты ешь пока, Зося. А я пойду покличу помощничков. Работенку им задам срочную. Ешь.

Перед тем, как покинуть хату, баба Чура попросила Зосю, чтобы та помогла сопухе и убрала "ненужное".

Просьба выглядела довольно необычно, и озадаченная Зося переспросила — что бабка подразумевает под этим самым "ненужным".

— Сама реши. Оглядись, присмотрись, подумай…

— Я не могу за вас решать. Вы ведь хозяйка! — возразила Зося, но в ответ лишь заскрипели перекладины лестницы и приоткрылась дверка, выпуская бабку из хаты.

Сразу после её ухода, сопуха принесла порядком истрёпанный веник, бросила на пол перед Зосей и тенью отступила за печь.

— Это мне? — на всякий случай уточнила Зося, но ответа не получила.

Предлагает подмести пол? Или убрать паутину? Поди пойми — что от неё хотят??

На первый взгляд особенного мусора в комнатушке не было. Мох на полу и кружевные паутинные занавески в углах смотрелись удивительно гармонично и к месту. Вместо стекла в оконце была вставлена мутноватая пластинка слюды. Точнее Зося думала, что это слюда, раньше что-то подобное ей доводилось видеть лишь на картинках в книгах.

Зато она точно знала, что мусор в доме привлекает нечисть словно мёд насекомых. Избавляться от мусора нужно следуя особым правилам, и непременно успеть до заката, чтобы не намести в дом беды и несчастья.

До вечера было еще далеко, и работу ей предложили несложную. Смущало только одно — Зося не знала, кем на самом деле была баба Чура. Судя по жутковатой помощнице и специфическому месту проживания — явно ведь не человеком. Не повредит ли ей эта уборка? Или это задание всего лишь проверка? Но — зачем?

Невидимость хозяйки и диковинный антураж хатки не вызывали чувства опасности и страха. А сопухе Зося даже сочувствовала. Среди многочисленного пантеона потусторонников, с которыми студентов познакомили за годы учёбы, сопухи не числилось. Было любопытно узнать — кто она такая.

Вздохнув, Зося подтолкнула веник ногой — не могла решить, что ей делать.

Попыталась было прислушаться к интуиции, но та не пожелала дать подсказки.

Вместо этого в голове неожиданно возник нежный шепоток:

— Зося… Зосенька… выйди ко мне!

Голос был приятный, мужской. От него поползли мурашки и сладко защемило в груди.

— Я соскучился, Зосенька! Иди же ко мне! Я жду…

Зося не заметила, как взлетела по лестнице, как преодолела расстояние до перегораживающего тропинку ствола. Она притормозила лишь оцарапавшись о кору и с той стороны увидела улыбающегося Андрея.

— Полезай ко мне. Давай, помогу! — Андрей протянул Зосе руку, но сам не сдвинулся с места. — Заставила ты нас поволноваться! Почему ушла от шалаша? Зачем ключ сняла? Он, кстати, с тобой?

— Со мной. — зачем-то соврала Зося. Она чувствовала себя немного странно: одна её часть рвалась к Андрею, другая же отчаянно протестовала против этого.

— Ты мне сразу понравилась. Умненькая. Смелая. Я очень беспокоился. Едва тебя нашёл! Не делай так больше. Не убегай от меня, зая! Хочешь на ручки? Я тебя понесу. Перелезай скорее.

Какой же он красивый! — затрепетала Зося. И беспокоился! Искал меня! Я ему нравлюсь! Нравлюсь!!

От ласкового обращения «зая» в голове словно забурлили пузырьки шампанского, Зоя представила, как Андрей поднимает её, прижимает к себе, нежно касается губами…

— Зосенька! — с придыханием прошептал Андрей. — Ну что же ты… Иди ко мне!

И она бы пошла! Доверчиво перелезла к нему прямо в объятия, если бы не вовремя брошенный в спину веник!

Внезапный тычок и боль разом отрезвили Зосю, вернули ей способность соображать. Обернувшись, она не увидела ни веника, ни ту, кто его бросил, но сразу подумала на сопуху. А потом поняла, что ей показалось странным и неправильным — Андрей всё топтался с той стороны! Не перелезал к ней! Словно что-то удерживало его за чертой.

Ответ пришёл незамедлительно — ему помешала защита!

Баба Чура говорила, что переход защищён. Поэтому Андрей и разливается соловьём, пытаясь её выманить с безопасного места.

И она, идиотка, едва не попалась! Едва не купилась на лесть и обман!

Чтобы окончательно убедиться в том, что она мыслит верно, Зося сделала вид, что зацепилась за кору и захныкала.

— Андрюш, здесь противный сучок. Он держит меня, не пускает. Помоги освободиться!

— Смотреть надо куда лезешь. Глаза тебе на что даны? — тон парня резко изменился. — Выпутывайся сама. И поторапливайся!

Он явно нервничал, выказывая нетерпение, но не делал ни малейшей попытки ей помочь. И Зося решила не продолжать комедию — помахала ему рукой и вернулась назад в хату.

Андрей что-то кричал, но она не прислушивалась, напротив — демонстративно зажала уши. И радовалась, что он не может её догнать.

Сопуха поджидала Зосю у лестницы. И снова бросила веник к ногам.

— Намекаешь, что пора подметать? — вздохнула девушка. — Спасибо, кстати, что вправила мне мозги.

Сопуха качнула головой, то ли принимая благодарность, то ли подтверждая, что пора браться за уборку, и вновь ретировалась за печку. Зосю потянуло заглянуть туда, подглядеть — что скрывается за вылинявшей занавесочкой, но она благоразумно удержалась.