— Да. Я пришел к этой мысли, задумавшись вот о чем. У людей есть сознание. Это очевидно. Сознание есть и у обезьян. Собственно говоря, у нас нет причины считать, что у обезьяна нет сознания, потому что, во-первых, и люди, и обезьяны являться приматами, а во-вторых, обезьяны демонстрируют наличие сознания. Теперь возьмем других животных. Там кошек, собак. И они демонстрируют разумное поведение.

— Разум и сознание — не одно и то же, — заметил Леберман.

— Тем не менее, у нас нет оснований отказывать собаке в наличии сознания. Тем более, и у нее в мозгу обнаружены те самые нейронные корреляты сознания. А как насчет птиц, рептилий…

— К чему вы клоните, товарищ Самсонов?

— К тому, что сознанием обладают даже насекомые, микроорганизмы, отдельные молекулы…

— Гипотеза панпсихизма, — фыркнул профессор, Идея не новая. Философы уже не раз «пережевывали» ее. Но вот насчет реальных доказательств… Вы может это доказать, товарищ Самсонов?

— Ну… у меня есть парочка идей… — Самсонов хитро улыбнулся, глядя на скептическое выражение лица профессора Лебермана. — Я считаю, что можно разработать эксперимент, который позволит нам обнаружить и измерить влияние этого «кванта сознания» на поведение элементарных частиц.

— Обнаружить влияние сознания на элементарные частицы? Вы серьезно? — Леберман откинулся на спинку кресла, явно забавляясь ситуацией. — И как же вы себе это представляете? Будете медитировать на электрон, пока он не изменит свою траекторию?

— Нет, конечно. Тут нужно использовать более тонкие методы. Например, мы можем создать систему, в которой поведение элементарных частиц будет чрезвычайно чувствительно к малейшим изменениям в окружающей среде. Затем, мы будем пытаться влиять на эту среду с помощью… скажем, направленного внимания.

— Направленного внимания? То есть, вы предлагаете телекинез? — Леберман расхохотался. — Молодой человек, я понимаю, что вы увлечены философией и метафизикой, но мы здесь занимаемся наукой, а не эзотерикой.

— Но… товарищ Леберман, вы же сами в своих лекциях упоминали о том, что Вселенная может быть разумной.

— Да, действительно. Говорил. Но это не значит что я готов поверить в… в эзотерику. И… я лишь предположил, в рамках обсуждения парадокса Ферми, что мы, возможно, просто не там ищем. Но я не представляю, как мы вообще можем искать инопланетный разум, если он… не похож на нас. А вам, молодой человек, я бы посоветовал… бросить это неблагодарное дело, пока вас, как Лю Минсюаня, не заперли в медицинском отсеке.

— Но кто-то же должен показать миру, что мы… не там ищем.

— Кто-то должен. Но не мы. Мы здесь, на звездолете, ничего не может сделать. У нас нет необходимого оборудования. Да и задачи у нас другие.

— А квантовый компьютер?

— Я не позволю использовать его для… сомнительных экспериментов. Он здесь для другого.

— Для чего же? Насколько я знаю, на нем не ведется никаких вычислений. Он большую часть времени простаивает.

— Он нужен для проверки возможности мгновенной связи через квантовую запутанность. Если вы будете с ним… играться… это может разрушить… квантовую запутанность.

— Понятно, — Михаил тяжело вздохнул.

— И все же, я еще раз советую бросить это дело. Займитесь чем-нибудь другим, коль вам пока нечего делать. В библиотеке полно книг. Изучите… другие науки.

— Хорошо, — пообещал Самсонов, покидая лабораторный отсек.

2613 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца 718 а. е. (примерно 0.011 св. года),

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 1 год, 5 месяцев и 1 день.

Новый год прошел так же, как и в прошлый раз: большая голографическая елка в «трубе», официальное поздравление от командира, цветные протеиновые батончики и безалкогольное вино. А потом все пошли спать.

— Слушай, тут как-то скучно праздники проходят, — утром проговорила Ульяна.

— Да, и не говори-ка. Хоть бы дополнительные лимиты виртуальной реальности выдали… — поддакнул Михаил.

— Может, пойти к командиру, сказать ему об этом?

— Вряд ли он станет слушать. Скажет: никакой виртуальной реальности, это приказ. Но тем не менее, я попробую.

Он резко встал.

— Ты куда? — спросила Ульяна.

— К командиру.

Самсонов уверенно направился к ближайшему подъему в «трубу».

— Подожди, я с тобой.

В «трубе» они встретили Таню и Ли Вэя.

— Самсонов, привет! Куда путь держишь? — весело спросила Таня, подпрыгивая на месте в условиях пониженной гравитации.

— К командиру, — коротко ответил он, стараясь скрыть волнение.

— О-о-о, что-то серьезное? — Ли Вэй приподнял бровь. — Может, забастовку устраиваем? «Вся власть народу, больше развлечений экипажу!»?

Самсонов слабо улыбнулся.

— Что-то вроде того. Хочу поговорить о праздниках. Точнее, об их отсутствии.

— Поддерживаю! — воскликнула Таня. — Я уже готова взбунтоваться! Виртуальная реальность на нуле, протеиновые батончики надоели до тошноты, а поздравление командира можно слушать только под угрозой расстрела!

— Тогда вы с нами? — Самсонов обвел взглядом товарищей.

— А то! — Таня хлопнула его по плечу.

— А ты, Ли Вэй? — спросила Ульяна.

— Это глупая глупость, — ответил тот, — Но… я с вами! — он ухмыльнулся. Я хоть поприкалываюсь над вами. Хотя … А вдруг повезет, и нас хотя бы выслушают?

— Ли Вэй, — Таня укоризненно посмотрела на своего друга.

Тут к ним подошел высокий брюнет.

— Вы, и правда, собираетесь идти к командиру? — удивленно спросил он, — извините, что невольно подслушал.

Самсонов кивнул, немного смущенный, что их «бунт» привлек внимание еще одного человека.

— Да, хотим попробовать. Что-то праздники совсем забросили, и вообще с развлечениями туго.

Брюнет задумчиво почесал подбородок.

— Знаете, я, в принципе, тоже недоволен. Давно мечтаю о шахматном турнире, но вечно нет времени или ресурсов.

— Недавно же был, — сказал Ли Вэй.

— Год назад — это ты называешь «недавно»?! — возмутился брюнет.

— Вы идете к командиру? — вдруг задала вопрос подошедшая к небольшой толпе рыжеволосая девушка.

Постепенно народ стекался, образуя в трубе небольшое кольцо из людей. Михаил задрал голову и увидел головы людей на «потолке».

— Товарищи! — вдруг раздался голос откуда-то сбоку, — а что мы творим? Это уже на бунт похоже.

— Да, — согласился другой голос, — пока не сработал протокол «Спасение», предлагаю просто выбрать одного, кто пойдет с рацпредложением, а остальным разойтись.

— Он прав, — сказал Ли Вэй, — не дело мы затеяли.

— Это я затеял, — ответил ему Михаил, — значит, мне и идти. А остальным действительно стоит разойтись, иначе, действительно он или искусственный интеллект могут воспринять это как попытку бунта.

— Нет-нет, — замахала руками рыжеволосая девушка, — я только хотела узнать, что случилось. А то смотрю, все что-то стоят, обсуждают. Как будто у нас что, тревога какая-то.

— Да, тревога, — хмыкнул Ли Вэй. — Тревога отсутствия нормальных развлечений.

Самсонов окинул взглядом собравшихся. Людей становилось все больше, и обстановка начинала накаляться. Ли Вэй, как всегда, был прав. Это уже действительно смахивало на несанкционированное собрание, которое могло закончиться плохо.

— Ладно, — сказал Михаил, — я иду. За мной, просьба, не идти. Ульяна, ты тоже. Ладно? Я пойду один.

Так едва заметно кивнула.

И он уверенным шагом направился к рабочему месту командира. Толпа некоторое время смотрела ему вслед, а затем начал расходиться. Ли Вэй, Таня и Ульяна направились в смотровую комнату. Там они долго стояли, созерцая звездное небо. И молчали. А на небе ничего не изменилось, разве что Солнце стало чуть тусклее, но все равно, оставалось самой яркой из звезд.

— Это что за сборище ты в «трубе» устроил? — строго спросил Константин, когда Михаил оказался на капитанском мостике.