Когда первая часть поединков завершилась, гвардеец улёгся в тени башни, закинув руки за голову, и крепко задумался. Ему сегодня предстоит два боя до заветного первого места. А на завтра — ещё один, уже с использованием Воли, за рыцарское звание. Следующим противником Айра станет Люгер Трей, младший из двух братцев-рыцарей, служащих Хардебальду. Айр про него знал немного: будучи младшим сыном, Люгер отбыл из родного дома ещё будучи оруженосцем и участвовал в южной войне с Бессмертным Тираном. Благодаря многочисленным военным достижениям и пробуждению Воли Воина, Люгер получил от лорда Хардебальда собственный земельный надел с парой десятков крестьян и разрешение создать новый благородный дом. Очень щедрый дар для человека, у которого не было ничего, кроме собственного коня и доспеха.

Но Люгер пожелал остаться в доме Трей, пусть его потомки и будут иметь меньшее право наследования. Скорее всего, причиной этому стал старший брат и нынешний глава дома — Дарел Трей. Он был старше Люгера на пару десятков лет и заменил ему отца после смерти прошлого главы дома. Для пограничных родов кровь была не водица, рвать связи с родными считалось постыдным, а хроническое спинокинжальное расстройство, которым страдали и наслаждались более изысканные столичные аристократы, в местные земли ещё не пришло. А потому тридцатилетний рыцарь остался стражем и хранителем для владений своего старшего брата, которому был по-настоящему предан.

К ним обоим Айр испытывал что-то вроде уважения, пусть за те полгода, что он провёл в форте, вместе им сражаться не приходилось. Но он слышал, что эти русоволосые и очень похожие друг на друга шевалье частенько давали уроки меча гвардейцам. При том, в отличие от Вигмара, который использовал их как возможность поиздеваться над бывшим другом, эти двое своих учеников сломать не пытались и даже частенько оставляли твердо стоять на ногах после завершения занятий. Впрочем, отсутствие личной неприязни никак не могло повлиять на его планы.

Скорее всего, комендант рассчитывал выбить его из этого турнира лично, а победу отдать своему сыну, но Люгер наверняка тоже приложит все силы, чтобы выключить его из игры. Так что расслабляться не стоило. В мире аристократов у него был лишь один надёжный союзник — его собственная Воля. И ещё пара друзей, к которым он начал привязываться. Но Ланнарду Грейсеру глубоко плевать на несправедливость, если она происходит где-то далеко, а не перед его глазами. Он о таком вряд ли даже задумывался. А Сэра была слишком потеряна в собственных мыслях, что было не слишком удивительно после всего, что ей пришлось пережить.

Послышались шаги, Айр приоткрыл один глаз — неподалёку от него стоял уставший после недавней дуэли Вигмар. Он не очень хорошо выглядел в последние пару дней, вероятно, из-за полученной раны. Глаза бастарда запали и горели решимостью, а лицо стало осунувшимся, угловатым.

— Ты можешь проиграть только мне, — неожиданно с жаркой ненавистью в голосе прошептал он гвардейцу.

— Как пожелаете, милорд, — спокойно подтвердил Айр получение приказа, — но я вообще проигрывать не планирую. А вам стоило бы отдохнуть, выглядите хреновато.

Вигмар, собираясь что-то ответить, резко набрал воздуха в грудь, но сухой, хриплый кашель не позволил ему вымолвить даже слово. Он едва удержался на ногах, ухватившись рукой за стену, а второй крепко сжал себе рот. Плохо он кашлял, очень плохо, такой же Айр слышал только у проституток, умирающих от чахотки. Поднявшись на ноги, он потянулся, чтобы поддержать бывшего друга, но бастард резко выпрямился и отбросил его руку в сторону:

— Жалость унижает нас обоих, ублюдок! Держи её при себе, — прорычал он, отступив назад.

— Слушай, за что ты меня так ненавидишь? Когда в учебке я случайно отдавил тебе ногу — так это вышло случайно, к тому же я извинился. Так что, может, поделишься? — примирительно произнёс гвардеец.

— Ненавижу? — лицо Вигмара исказилось от этого слова, а на окровавленных губах появилась улыбка. — Тебе назвать какую-нибудь одну причину или все скопом?

— Не стесняйся. Лучше сейчас выскажи всё, что накопилось — будет не так горько жрать песок у меня под ногами после того, как я размажу тебя на арене, — не выдержав и поддавшись давно сдерживаемой злости, оскалился Айр.

— Да, так и надо. Вот это звучит уже лучше! — неожиданно резко успокоился Брасс младший. — Между нами не должно быть ничего, кроме чистой и кристально ясной вражды. Ведь ты — моё кривое зеркало. Такой же бастард, ублюдочный полукровка. Но ненавижу я тебя не за это. А за то, что с тобой все носятся, как с писаной торбой!

— О чём ты? — нахмурился Айр.

— Отец тебе не сказал? Ну, разумеется, не сказал — ведь ему запретил Хардебальд. Но ты вроде сам не дурак, услышал уже более чем достаточно, чтобы выводы сделать. Тебя испытывали, тренировали, готовили — все вокруг! Ты думаешь, что весь мир против тебя, верно? — Вигмар опять закашлялся, а затем прохрипел: — Слепошарый ублюдок. Всё ровно наоборот.

— Заткнись, — отшатнулся от него Айр, вздрогнув от мерзкой догадки.

— Нет, ты меня выслушаешь, раз уж спросил. Я и так слишком долго молчал — в угоду отцу. Слишком долго выполнял все его указания. Они сговорились тебе проиграть, чтобы укрепить полученную Волю. Весь этот турнир, всё вокруг — для тебя одного. Так же было и раньше! Хотя, надо признать, я старался по-настоящему, выбивая из тебя дурь. Жаль, что тебя не получилось сломать…

— Зачем им идти ради меня на такое? — сделав шаг назад, Айр крепко сжал кулаки, едва сдерживаясь от того, чтобы заткнуть бывшего друга ударом.

— Ради тебя? Ты ещё не понял, как работает этот мир? Ты ничего здесь не значишь — в отличие от своей родословной! А ты — породистый пёс, — Вигмар посмотрел по сторонам и хрипло рассмеялся. В его рту виднелись сгустки чёрной крови. — Я не должен был тебе этого говорить. Клялся молчать. Но при виде твоего высокомерного хлебала не мог сдержаться. Это вторая причина моей к тебе ненависти! Ты считаешь, что вправе судить всех вокруг — меня, весь этот мир. Но не видишь дальше своего носа.

— Ты лжёшь. Придумал всё это, чтобы надломить мою Волю, — произнёс Айр, попытавшись взять себя в руки.

— Вот как? Тогда скажи — почему мой отец тебе проиграл? Опытный рыцарь, прошедший десятки сражений, сливает бой оруженосцу-недоучке. Но если это тебя не убедило, то сегодняшний бой окончательно всё расставит по своим местам. Ты опять одержишь победу. Как же иначе... — сплюнув спёкшиеся во рту куски, пахнущие обсидианом, Брасс Младший оттолкнулся от стены и направился ко входу в замок. Его лихорадило, а в груди разливалась жгучая боль, но до следующего боя ещё было время поспать.

Земля уходила у Айра из-под ног, он едва удержался на ногах, пытаясь осмыслить слова Вигмара. Любые сомнения — это яд для Воли, а слова бастарда не просто заронили зерна, они уже взошли буйной порослью и оплели его душу. Ему был нужен совет — от кого-то, кто точно никак не мог быть с этим связан. Грузд, наставник, что первым пришёл ему в голову, отпал, разумеется, сразу. Как и Ланнард — он получил от Хардебальда письмо и тоже, возможно, был частью этой игры. В паническом отчаянии зелёноглазый парень пытался припомнить ещё хоть кого-то, на кого мог бы опереться. И в итоге ноги сами собой принесли его к стоянке разбойников у первой стены.