Тревоги растаяли в горниле первозданной ярости. Он накачивал эту домну всю ночь, вспоминая каждый момент своей слабости. Каждый раз, когда он поступался принципами ради выживания. Каждый раз, когда он промолчал тогда, когда нужно было вмешаться. Сейчас все это тоже стало неважно. Его прошлый характер плавился грудой худого железа. Злость и предстоящая схватка выпарят из него примеси, оставив чистую, прочную сталь. Больше не будет никаких компромиссов с этим миром и собственной совестью. В этом бою он выкует себя нового, настоящего.

Сомнения и слабости, как ржа, разъедают личность, заставляют мириться с законами мира, принимать как бесспорную данность такое слово, как «невозможно». Для настоящих рыцарей такого понятия нет. Они отвергают реальность, меняя ее силой своего Эго. Сейчас Айр ощущал эту истину в собственных костях. Теплой волной она разливалась по всему телу, преобразовывая его во что-то новое. Но он помнил о якоре, о правилах и угрозе потерять себя в этой силе. Полной грудью вдохнув прохладный северный воздух, молодой мужчина поднял клинок к левому плечу и отсалютовал своему врагу.

Филиш Брасс ответил на приветствие и встретился взглядом с гвардейцем. Айр всегда немного напоминал боевого побратима и близкого друга — герцога Сандера Дюваля, что стал Хранителем Южных земель больше семнадцати лет назад. Их лица были очень похожи — строгие, непреклонные и очень упрямые. Комендант сразу понял, что в этом бою ему придется непросто. Но, разумеется, опытный рыцарь не собирался проигрывать. В этом турнире мог быть лишь один победитель, и это должен был быть его сын.

Вопреки ожиданиям коменданта, сразу после начала дуэли Айр набросился на него, как свирепый и безумный зверь. Обычно парень всегда действовал осторожно, пытался в первую очередь защищаться, но не сейчас. С холодной, молчаливой яростью он одним рывком преодолел разделяющее их расстояние, отклонил встречный выпад наручем левой руки и сверху вниз обрушил сверкающий стальной шквал.

Филишу пришлось уйти в глухую оборону. Выверенными движениями он парировал три удара подряд, а затем контратаковал колющим ударом в грудь. Айр ответил стремительным встречным взмахом снизу вверх. Клинки столкнулись в воздухе, высекая сноп искр и взметнулись к небу. Молодой парень взревел и надавил на свой меч сильнее, оттеснив коменданта на пару шагов назад. Брасс-старший потерял равновесие. Лишь на короткий миг, недостаточный даже для того, чтобы успеть сделать вдох. Но в условиях яростной схватки он оказался непозволительно долгим — с колокольным звоном в шлем коменданта впечатался меч молодого бойца. Клинок прошел по касательной, но голову противника все равно встряхнуло, что дало возможность Айру окончательно завладеть инициативой в бою.

Следующий удар гвардейца Брасс смог принять в жесткий блок, используя свой меч скорее как щит, удерживая его двумя руками за лезвие и рукоять. Айр, не давая даже мгновения на передышку, продолжал рубить, вцепившись в рукоять клинка обеими рукавицами. Не слишком эффектно, но чудовищно эффективно, заставляя Филиша шататься и пятиться под громовыми раскатами стали.

Парень понимал, что упускает удачный момент — тот самый, о котором говорил Ланнард. Если он позволит противнику восстановиться, то проиграет. А потому вкладывал всю свою немалую силу и решимость в каждый взмах двуручного тренировочного меча, которым Айр вполне успешно мог орудовать и одной рукой. Стальные латы коменданта гнулись и трещали от частых ударов, но, как бы гвардеец ни старался, он никак не мог нанести решающий удар. Опытный рыцарь, даже частично оглушенный попаданием в шлем, избегал самых опасных попаданий, а остальные игнорировал, полагаясь на прочность своих доспехов.

Но первые тридцать секунд боя уже миновали — произошло то, о чем предупреждал Ланнард. Филиш адаптировался к его ритму, лучше начал считывать движения, и все реже и реже его удавалось задеть даже по касательной. А вот клинок коменданта прицельно бил в ответ каждый раз, когда Айр хотя бы на миг открывался для контратаки. Жгучая ярость, подпитывающая его силы, пока позволяла держать под контролем боль от ушибов и накапливающуюся усталость. Но гвардеец потратил очень много сил в самом начале, дыхание начинало сбиваться, и поддерживать тот же темп он был не способен. Нужно было что-то менять в своей тактике.

Отпрыгнув назад, Айр выставил перед собой клинок, благодаря длине которого мог контролировать дистанцию. Филиш наконец-то получил долгожданную передышку. Бросаться в атаку он не спешил, медленно обходя своего соперника по кругу. Опытный взгляд сразу подметил брешь в обороне, присущую всем рослым людям. Зеленоглазый очень плохо защищал свои ноги.

“Наконец-то сдулся, малец,” — подумал комендант, давая расслабиться ноющим мышцам предплечья. — “Пришла пора его добивать, пока не отдышался.”

Сблизившись с противником, комендант уклонился от колющего выпада Айра, а затем сделал ложный удар в область шеи. Парень купился, немного отпрянул назад и вскинул вверх меч, защищаясь, оставив выставленную вперед правую ногу полностью беззащитной. Филиш усмехнулся под шлемом его предсказуемости. Как он и думал — не добившись победы нахрапом, гвардеец сейчас растерялся и не знал, что ему делать. Переведя клинок вниз, он ударил в колено и сразу же отступил. Сейчас тактикой стремительных уколов он собирался ослабить этого молодого быка, а когда тот будет валиться с ног — уничтожит одной решительной атакой.

Но небо и земля внезапно поменялись местами, а гул в ушах, что был его попутчиком на протяжении всего боя, исчез, сменившись волной алой боли. Над ним виднелись лишь далекое небо, белые перистые облака и тупое лезвие тренировочного меча, прижатое к его груди.

Пару раз моргнув, комендант попытался собрать в кучу расползающиеся мысли. Он как-то уже получал по голове булавой — ощущения тогда были схожие. Его погнутый шлем слетел и валялся в пыли, откатившись на несколько метров. Филиш никак не мог понять, как же так получилось. Он был уверен, что из этой позиции Айр не мог контратаковать, но…

“Кулак. Он пробил мой стальной шлем простым кулаком, не усиленным Волей,” — наконец-то оформившаяся мысль заполнила его разум.

Филиш разжал сжимающую меч руку в знак поражения и устало закрыл глаза. Он даже представить не мог, в какое чудовище сможет обратиться зеленоглазый парнишка после пробуждения Воли, если еще будучи оруженосцем он был столь силен. Глава рода Брасс не привык к поражениям, но за последнюю неделю испытал это горькое чувство уже дважды. Пришедшее им на смену новое поколение рыцарей было блистательным. Вполне возможно, что это эти двое однажды смогут даже бросить вызов Лейнарду Восточному. Жаль, что Вигмар вряд-ли сможет идти с ними в ногу.

На площади воцарилось молчание. Какие бы ставки ни делали солдаты, Айр был уверен — сегодня очень озолотились немногие счастливчики, решившие положиться на чудо. Положа руку на сердце, он и сам не мог поверить в одержанную победу. То, что опытный рыцарь купился на столь явную провокацию, стало возможным лишь потому, что Брасс считал его крайне прямолинейным, начинающим мечником, не способным на хитрости. Но несколько поединков с Ланнардом приучили гвардейца искать выгоду в каждом действии во время сражения и медленно плести паутину, чтобы поймать врага.

***

Вскинув вверх руку, Айр принял заслуженную победу и, тяжело дыша, направился к Белому Барону, что, примостившись на газоне в тени башни, наслаждался кувшином вина, лениво поглядывая на бойцов. Присев неподалеку и выхватив у Ланна кувшин, Айр его ополовинил в парочку богатырских глотков. Вино оказалось молодым, кислым, да еще и разведенным с водой, зато чудесно освежало. Жить сразу стало приятнее, а нервный мандраж начал спадать.