Вопль наконец прекратился. В стремительном пируэте, буквально взмыв в воздух, Ланн разминулся с падающим навстречу тесаком на считанные миллиметры и рубящим ударом вскрыл великану глотку. В воздух ударила тугая чёрная струя, залив сбоку шлем Айра. Он инстинктивно прикрылся остатками щита. Сводящее с ума чудовище захлебнулось собственной чёрной кровью, а потерявшие вожака Свежеватели разом лишились потусторонних сил, вновь став просто опасными врагами.

— Давим гадин, осталось немного, все ко мне, парни! — громогласно возвестил Белый Барон. В этом бою на его лице появился призрак азарта, а глаза загорелись живым, пугающим блеском.

Прикрывающий книжника Вигмар добил своего последнего противника, после чего уже всей полной группой они ударили по оказавшимся между молотом и наковальней Свежевателям. Ошеломлённые и ослабленные потерей Скитальца, они всё равно дрались как одержимые, не жалея себя. Похоже, эти создания были попросту неспособны чувствовать страх. Айр успел сломать копьё, насадив уже шестого по счёту уродца, и схватился за меч, когда они наконец пробились к оставшимся в живых людям из лагеря, покрошив по пути весь охотничий отряд из проклятого города.

***

Крепко сжимая рукоять меча, молодой гвардеец пытался отдышаться и унять нервную дрожь, что пробежала по телу лишь после того, как шум битвы затих. Вокруг не осталось врагов, лишь крики раненых и умирающих. Свежеватели успели посечь многих, смешав алую кровь со своей чёрной. Парня колотило сейчас не от страха, а от простого восторженного осознания того, что он каким-то немыслимым чудом остался в живых.

Большая часть битвы в памяти была словно мутный кисель: несвязанные образы оскаленных пастей и лазурной Воли Грейсера, которого Айр старательно весь бой прикрывал, справедливо считая, что в случае смерти барона им из этой битвы не выбраться. Этот поехавший дрался так, словно хотел поскорее отправиться в мир теней. Мало того, что Белый Барон не носил латы, так ещё и рвался в самую мясорубку без всяческих сомнений и колебаний. Положа руку на сердце, зеленоглазый понятия не имел, каким образом аристократ в чёрно-малиновой рубахе умудрился остаться в живых. Пару раз казалось, что ему вот-вот придут вилы, но Айр успевал подставить под разящий удар свой изрубленный щит или отвести его в сторону ответным взмахом клинка.

— Азат, проверь раненых. Айр, отыщи начальника каравана. Крестник, проверь русло реки, возможно, мы ещё не всю мразь перерезали, — сухо начал раздавать барон приказания.

На выгоревшей стоянке стоял удушливый смог, а зрелище бойни даже у безразличного ко всему Ланна вызывало омерзение. Троих изрубленных караванщиков, лежащих между телегами, Айр едва признал — это были парни из обслуги трактирщика, похоже, ребята до последнего отважно оборонялись. Ещё два сурового вида бандита истекали кровью неподалёку, зажимая страшные раны. Шестеро мужчин, что пытались отбиться рядом с гружёной припасами повозкой, сейчас лежали грудой тел. Свежеватели, прорвав оборону, срезали их, как спелую рожь, а немногие выжившие взирали на своих спасителей со смесью подозрения и надежды.

Услышав со стороны груды трупов тихий, но знакомый голос, Айр бросился туда и помог выбраться залитому чужой и собственной кровью трактирщику. Борислав сдавленно матерился, его пухлое пузо было распорото, а часть внутренностей осталась под телами товарищей. Прожжённый делец часто дышал, истекая холодным, липким потом. На месте правой глазницы зияла алая пустота, а в левом застыл ужас. Вцепившись в ладонь Айра двумя руками, он сдавленно прохрипел:

— Марта… Девок уволокли. Всех троих.

— Давно? — запустив руку в кармашек на поясе, Айр вынул пилюлю из мха-сухороста, облегчающего боль, и вложил её в рот трактирщика. Мох был ядовит, но действовал почти мгновенно — такие были при себе у всех гвардейцев.

— В самом начале. Девки до кустиков пошли и подняли крик. А затем и на нас твари полезли, — прохрипел трактирщик и захрустел жёстким мхом, раздирая в кровь дёсны. Он благодарно улыбнулся, чувствуя, как блаженный холод саваном накрывает израненное тело.

— Да примет тебя Мать и защитит Отец, — сочувственно ответил ему зеленоглазый. Было очевидно, что трактирщик уже отходил, ему оставались считанные минуты. — Мы их вытащим, Борислав.

Бессмысленное обещание. Айр понимал, что в одиночку ему с этой задачей не справиться, а вести отряд в погоню за свежевателями, позволив разбойникам Бородача окончательно скрыться, Ланн точно не станет. Да и выследить этих тварей будет непросто: в каньон, образовавшийся на месте русла высохшей реки, лошадей спустить не получится, а догнать проклятых порождений Лангарда на своих двоих было практически невозможно.

— Рано прощаешься. Матерь пока не ждёт эту душу, — раздался над плечом молодой и певучий голос с ларийским акцентом. — Опусти его на землю и отойди, я совершу таинство, что Она даровала.

Осторожно уложив Борислава на покрытую кровью и копотью траву, Айр вскочил и поспешил отбежать в сторону, как от проказы. Слишком уж разные слухи ходили об этих магах-ларийцах. Кто-то говаривал, что они и вовсе людьми только прикидываются, а на самом деле изнутри твари даже пострашнее, чем свежеватели. Отыскав взглядом Ланнарда, гвардеец отправился ему доложить то, что услышал от умирающего.

В это время Азат Бдение, воспитанник Храма Богини-Матери, вечную любовь и заботу олицетворяющей, приложил обе руки к жуткой ране Борислава и, склонив лицо к самому уху умирающего, горячо зашептал:

— Под пологом сна все мысли реальны. Забудь про свои раны. Забудь про себя. Весь мир — это сон, и в нём вечна только Она, Дарующая покой и умиротворение.

Зрачки одурманенного сухоростом трактирщика остановились, глаза опустели, а завладевший его сознанием и восприятием маг продолжал шептать ритуальные догматы, смысла которых сам не понимал:

— Вспомни себя на прошлой заре. Алая кровь расплескалась по небу, забыв обагрить камни. Тело и разум верни себе те, что были тогда, бренное оставь в забытом и потерянном прошлом. Запретным Законом я заклинаю. Возвещаю истинное имя Матери нашей, что однажды пробудится и озарит мир алым восходом Любви!

Пару мгновений лариец набирался решимости, прежде чем влить в уснувший разум ещё два слова на давно умершем и забытом языке. Женское имя, пришедшее из столь седой древности, что оно было старше самого мира. Обжигающим, дарующим жизнь фениксом оно закружилось в опустевшей глазнице трактирщика, а затем он судорожно сделал вдох и моргнул обоими глазами.

Когда побледневший Азат отошёл на пару шагов и, стряхнув с рукавов балахона налипшую кровавую грязь, поспешил к следующему раненому, Борислав ошеломлённо оглянулся, сдавленно вскрикнул и крепко зажмурился, не в силах поверить в происходящее. Он забыл события всего прошлого дня, очнувшись в собственном воплощённом кошмаре.

***

Выслушав Айра, Ланнард задумался лишь на мгновение, прежде чем негромко приказать:

— Разделимся. Мы с Крестником отправимся спасать попавших в беду дам, а вы трое останетесь охранять этих людей. Айр, ты за главного. Выжившим бандитам предложи выбор — службу взамен на помилование или же виселицу, когда вы доберётесь до Гавани.