— Залазь, — велела девчушка, указывая на укутанную люминорисом трубу, вокруг которой в беспорядке валялись металлические пластины. Скорее всего железо, так как светящийся мох имел необычный оттенок и воевал за пространство с ржавчиной.

Интуиция и здесь подсказала не задавать лишних вопросов. Но девочка сразу же оказалась рядом, последовав за архонкой. Тощие ноги в изношенных до дыр сапогах аккуратно встали на голову бывшего божества.

Послышался едва слышный шум и выход перегородила одна из покрытых мхом плит. Ноги же не только не стали уходить с рыжевшего островка внизу, но и вдруг резко соскочили ниже, встав на плечи Рин.

А затем архонка вдруг осознала, что отрывается вместе с куском верхнего слоя люминориса, наросшего здесь за много веков. Вместе с ним они обе устремились вниз, быстро покидая светящуюся колонию мха и устремляясь в непроглядный мрак вниз.

Рин вдруг стало страшно. Без единого лучика света и с каждым мгновением все сильней набирая скорость, она неслась неизвестно куда. Что, если впереди тупик? Что, если она разобьется? Или застрянет? Она же в жизни не выберется отсюда по скользкой трубе. Сколько они так уже летят вниз?

Ну, нет. Панике бой! Бог Радости она или где? Застрянем — так будем зубами идти свозь медные трубы вверх, на свободу! Мелочь в сравнении с заточением на корм богу-чудовищу.

Но ничего страшного не произошло. На одно мгновение перед Рин пронесся крупный зал с почти не затронутыми люминорисом механизмами, но он тут же скрылся, и она занырнула в водный поток, а затем с путь вдруг резко изогнулся так, что архонка даже не успела осознать, что произошло, как оказалась в воздухе, сделала по инерции неуверенное сальто и с громким всплеском погрузилась в темные прохладные воды каменного бассейна.

Быстро очнувшись, Рин вынырнула на поверхность, хватая руками холодный камень.

Следом из водного плена вырвалась и девчушка. Язык не поворачивался назвать ее после этого ребенком. И да, не девять лет, а все-таки десять. Плевать, на сколько она выглядит. Если в ней есть эльфийская кровь, то может быть и того больше.

Справилась с тем, чтобы выбраться из воды на сушу она значительно быстрей, и даже успела подать архонке руку для помощи. Из вежливости Рин не могла отказать, хотя по большей части все же опиралась на собственные силы. И действительно — после чудес атлетики во время бегства от похищавших имя, ее хрупкая детская ладонь совсем не выдавала особой силы.

— Мельтара. Но лучше просто Тара, — представилась девочка с белоснежной улыбкой на чумазом лице. Даже купание в трубах не помогло ей отмыться. Или наоборот — оно и было причиной подобного внешнего вида. Кто знает, как она сама сейчас выглядит?

— Хорошо, Тара. А я Рин.

— Крутое имя. Если, конечно, на самом деле ты не какая-нибудь Мельтарин.

— Нет. На самом деле я — Саринфа. Только никому не говори, обещаешь? Это секрет.

— Ты дура, если рассказываешь секрет тем, кого видишь впервые, — неожиданно серьезно ответила малышка, всем своим видом выражая участие.

— Почему?

— А вдруг я на самом деле плохая? Нельзя быть такой доверчивой!

— Спасибо, — серьезно поблагодарила архонка.

— А почему ты не хочешь говорить свое полное имя? В нем нет противной приставки. А-а, ты прячешься?

— Ага, — легко призналась архонка. — Но то ведь меня не выдашь, правда? Я тоже никому не скажу твое полное имя.

— Дура. Его и так все знают! Просто «мель» — это самая распространенная приставка. Вроде бы как мы все — дети Мельхиора. Но ведь мы и так его дети, зачем же всех так называть, если это и так понятно?

Кажется, тема была болезненной.

Рин призвала немного силы Света.

Повышен навык: контроль. Текущий уровень — 4.

С тех пор, как у нее появился этот навык, Рин научилась призывать кусочки своей стихии без конкретного заклинания. Пока что освещение — единственное, что она умела. Но по правде, особенно в этом направлении и не развивалась.

— Фигня, — констатировала Мельтара. — Вот:

— Иноф’ямен!

Исказившиеся слова во рту девочки прозвучали как шипение змеи на матерном наречии.

По стене пробежал всполох огненных искр и на камне разгорелось инфернальное пламя. Всего на пару секунд, но выглядело, как настоящий салют.

— Это же магия бездны, — поморщилась Рин.

— Ага, — улыбалась девочка. — Я победила.

— Вообще, я просто хотела осветить здесь все, — заметила архонка.

Призванный ею шарик света по-прежнему горел у нее над ладонью, в безмерных количествах пожирая ману.

Озеро труб… Вот значит, что это за место. Действительно, подходящее название.

Они находились внутри огромного колодца, в который изливались потоки сотен различных труб из камня, меди и стали. Все они словно бы врезались в стены колодца, изгибаясь под самыми причудливыми углами.

Огонек света постепенно угасал вместе с маной. Достигнув единицы, вся действующая магия слетела, погрузив помещение во мрак. Но к этому моменту медленно гаснущий огонек позволил постепенно привыкнуть к такому освещению. По-хорошему, в магии с самого начала не было никакой необходимости.

Колодец заливал тусклый сине-лиловый свет, источник которого хранитель так и не поняла. По началу, когда она поняла это, вновь сдалась от предчувствия беды. Темно-лиловый давно стал символом проклятой стихии. Но к счастью, явление имело сугубо естественную, а не магическую природу, да и оттенок самую малость больше нужного отливал синевой.

Наверное, поэтому девочка и решила, что она просто хвалится, призывая огонек света.

— Ладно, твое светит дольше. Но смотри! — похоже девочка сочла погасшее пламя окончанием демонстрации, и тут же поспешила ответить вновь.

— Ниэ’Эгнис.

На этот раз пламя принялось собираться из маленьких язычков, словно конструктор, формируясь в тонкую сферу, агрессивно пульсирующую на ее ладони.

Ну-ну.

— Дай лапу, оберег моей радости. – тихо прошептала архонка.

Так-то! Выкуси, мелкая вредина!

Брови девочки поползли вверх, а хищные складки в уголках губ сменились на восторг, присущий любому нормальному ребенку при виде милой зверушки.

Сотканный из света маленький пес разогнал мрак вместе с печальными мыслями. Давно она не пользовалась этой способностью и радовалась, что вспомнила о ней сейчас.

Призванный пес весело мотылял крохотным хвостиком и фыркал, как самый обычный пес его породы. Ну, если не обращать внимание на то, что обычно мопсы не светятся.

— А как ты это сделала? Этому можно научиться? У меня стихия ветра, но она слабая, а огненные штуки я могу делать с помощью чертика. Но это, кажется, магия света? Или контракт с духом? А твой дух не подерется с моим чертиком?.. — обрушила девочка целый швальный град вопросов на архонку.

Кажется, соревновательная часть быстро была забыта.

— Это… личная магия. Такой нельзя научить, — наконец, ответила бывшая богиня, подбирая слова. Хотя были в ее словах и определнные сомнения. Теоретически, будь она настоящим жрецом, могла бы посвятить ее в послушники. Но может ли такое делать она сама? Чьим именем посвящать? Своим старым? Но ведь такого бога больше не существует. Что же до всего остального… стоп, с чего она вообще сейчас думает об этом?

— Откуда у тебя магия бездны? Это ведь очень опасно. Ты можешь стать одержимой и сойти с ума.

— Ну да, — легко согласилась Тара. — Зато я сейчас очень сильная с чертенком внутри. А вам что, завидно?

«Тетенька» и обращение на «вы» стало неприятным ответом на чтение нотаций. С одной стороны, она, конечно, была в своем праве, но как можно заключить контракт с нечистью в столь юном возрасте? Ради чего?

— Нет, что ты. Просто беспокоюсь, — поспешила исправить положение архонка. — У меня друг заражен хаосом, так что я знаю, о чем говорю.

— Так то хаос, он противнее. А чёртик просто любит гадости делать. И меня просит иногда. Весело же. Но я все равно главная.

— Понятно. А где ты взяла такую силу?