— Вельбер, господи! — он тяжело хлопнул чародея по плечу, — худющий! Да я в двадцать лет и то был толще!

— Ты всегда был толще. Теперь я тебя уже вряд ли догоню, — волшебник с трудом высвободился из крепких объятий, — Герберт, у меня есть важный разговор к тебе...

— Пойдём, выпьем! — Штерн схватил его за локоть и бесцеремонно потащил в дом, — важные разговоры подождут! А ты, — он обернулся к Артлину, — отведи животных в стойло, да к нам давай! Нет, к черту конюшню, идем!

Штерн провёл своих гостей через таверну и усадил их в маленькой, уютной кухонке с широким резным столом из красного клена, большим, грубо сложенным камином и несколькими круглыми табуретами.

Арти убежал в конюшню. Когда он вернулся, камин уже горел, на столе стояли три запотевших кружки с пивом и блюдо с мясом и овощами.

— ...И вот случилось так, что мой старик простыл и умер, — увлеченно рассказывал Штерн — я помню, за день до смерти он зовет меня к себе и говорит: «прости, Герберт, что молчал. На мне долг висит, в пятьдесят тысяч серебром. Отдай, говорит, Петеру Бельгеру из переулка Старой пристани. Он как только узнает, что я преставился, сразу же за деньгами явится. Я сорок тысяч, говорит, собрал, найди еще десять, да отдай, чтобы мне там спокойней было...» — Штерн вдруг хватил полупустой кружкой по столу и разрыдался, — ...и умер. А меня такая досада, такая злость сдавила... Взял я эти сорок тысяч, купил землю и построил вот этот дом. И вот не поверишь, за два года раскрутился, ещё два дома построил, и таверну, и особняк — для себя и жены. А самое главное, когда прошлой осенью Бельгер, злой, как черт, явился за деньгами, я ему те пятьдесят тысяч сразу отдал. А после — с лестницы спустил. Будет ему на покойнике наживаться... — Герберт замолк, вытер слезы волосатым кулаком и весомо закончил, — такая история.

— Ну, с деньгами ты всегда дружил... — начал было Вельбер.

— Выпьем! — мрачно перебил его Штерн, — за отца. Чтобы ему там хорошо и спокойно было… Чтоб смотрел на меня и гордился.

— За твоего отца... — задумчиво произнес Вельбер, — помнишь, тот разговор, про который я упомянул на площади?

— Ага — Герберт отхлебнул из кружки, — давай.

— Арти, выйди...

Ученик безропотно выскользнул за дверь. Штерн кивнул ему вслед.

— Сын твой, что ли?

— Ученик... Вот, смотри, — маг вытащил из-под плаща шелковый платок и подал его Штерну. Тот молча развернул его.

— Никак кровавый камень? — на лице Герберта заиграли багровые отблески — ты ведь..?

— Успокойся, нет, — Вельбер взял мешочек, — не так давно я взял в Галлаксе ученика...

Штерн прервал его.

— Галлакс? Это ж под боком у Белиньи? Но там ведь нет магов?

— Вот именно, — странник отпил из кружки, — мальчик... Он очень хотел обучаться нашему ремеслу, а его отец... Мой хороший знакомый, он так настаивал...

Герберт молча кивнул.

— Ты же знаешь, я не могу долго оставаться на одном месте. Тем более, в герцогстве, где за занятия магией угрожают смертью. Мы отправились в путь. Я решил, что лучше всего учить его магии в странствиях... И вот, когда мы уже покинули герцогство Белиньи, паренёк нашёл камень в лесу.

— Погоди, погоди… камень, говоришь, в лесу лежал?

— Он рос, Герберт, — маг одним глотком опорожнил кружку и уставился перед собой мрачным, пьяным взглядом, — Мартин уже все знает, хочу, чтобы знал и ты: что-то неладное творится, Герберт. Боюсь, надо собирать силы.

— Это все дурно, очень дурно... — качая головой, пробасил Штерн. Достав из-под стола полупустой бочонок, он разлил в кружки его содержимое. — давай.

— Это последняя, Герберт. Мне больше не выпить.

— Пей. Когда в глазах мутно, мысли яснее. Я думаю, ты прав, и настало время вновь собрать старых друзей... Эх, знать бы только, где искать... — Штерн махнул пустой кружкой.

— Квиллейн пропал лет семь назад и от него ни слуху, ни духу...

— Квиллейн, брат, это случай особый: про таких, знаешь, как говорят? Когда сильно надо — он приходит. Паренёк — гора, даром что ростом не вышел.

— А Барвис? Ты о нем что-нибудь слышал?

— Даже видел. Лет пять назад. Барвис, друг мой, отошел от дел... Я слышал, у него где-то в горах есть маленький домик и он живет там безвылазно. Читает книги, упражняется в магии...

— Весьма похоже на Барвиса... — Вельбер через силу выпил еще глоток, — ладно, его пока оставим. У Мирандира я тоже был, но... Да ты и сам знаешь, какой он. Кто ещё?

— Золтан и Родерик перебрались поближе к северу. Я слышал, они оба сейчас в Ладене, но поручиться за это не могу. Кто знает, куда их еще потянет... — Штерн вдруг замолчал, — ты слышишь? — спросил он.

— Кажется, в таверне шумят? — Вельбер приподнял отяжелевшую голову.

— Нет, на улице. Проклятые циркачи! — Герберт вдруг вышел из себя: схватив за ножку ближайший табурет, он пинком открыл дверь, так, что в кухонке зазвенела посуда, и вылетел и комнаты. Вельбер, пошатываясь, бросился за ним.

— Герберт, ты чего? Уймись!

— Я их уже предупреждал! Никаких увеселений на моей площади. Пусть платят, а потом развлекают народ, сколько им вздумается... Я несколько раз прогонял их, но теперь они просто так не отделаются...

На улице уже собралась порядочных размеров толпа, когда Штерн, красный от злости, вывалился из дверей таверны с табуретом наперевес. Маг выскочил следом и схватил его за рукав.

— Герберт, тихо! Это не циркачи...

— Да,уж вижу... — Штерн отпустил ножку табурета и тот грохнулся оземь, — однако, заплатить он всё равно должен. Это ведь моя площадь. Я в неё деньги вложил… Тут сплошная грязюка была, а теперь…

— Постой, — Вельбер отпустил было его рукав, но тут же схватил снова, — смотри...

Толпа продолжала прибывать, сжимаясь в узкое кольцо вокруг низкорослого седенького мужичка с длинными сальными волосами, собранными в тонкий хвостик. Он был одет в черный плащ с остроконечным капюшоном. В правой руке неизвестный сжимал кривой, длинный посох с крупным набалдашником, в котором, источая тревожное сияние, мелко бился и дрожал кровавый камень.

— Тёмный! На моей площади! — Штерн снова схватился за табурет.

— Герберт, не сейчас! — Вельбер сгробастал его обеими руками, — просто стой и смотри! Мы можем спугнуть его...

Тёмный маг, стоящий в центре круга, огляделся по сторонам.

— Друзья мои! Я явился сюда для того, чтобы показать вам настоящее, неподдельное чудо. Вы наверняка слышали, что магия — это сложно. Что это — занятие для избранных. Что маги постигают свое ремесло годами... Но посмотрите на меня! — он гордо расправил сутулые плечи, — я изучил магическую науку за неделю и предлагаю то же самое сделать и вам. Взгляните! — маг что-то неразборчиво прошептал, топнул ногой, и камень в посохе запылал нестерпимо ярким светом. Толпа испуганно зашепталась и отпрянула.

— Смотрите, как это просто! А ведь это — только начало! Я научу вас призывать облака и грозу...

— Вот врёт... — шепнул про себя Вельбер.

— ...Выкликать дождь, искать клады и выращивать богатый урожай!.. Я научу вас всему этому, вернее, вы сами научитесь, — тёмный прокашлялся и продолжил, — у меня тут... — он полез в висящую на поясе сумку и вытащил с десяток туго скрученных свитков, — записаны заклятия, которые могут тут же стать вашими. За свиток с десятью самыми полезными и нужными заклятиями я прошу два золотых! За свиток с самыми сильными и разрушительными я возьму двадцать золотых. Это в десять раз больше, но поверьте, сила заклинаний несоизмерима с их ценой. Этот свиток стоит своих денег! — неизвестный все больше входил в раж, — теперь всё, что нужно вам для колдовства — это собственный посох... У меня есть готовые посохи, а есть камни, чтобы вы могли сделать посох сами...

Говоря это, маг извлек из-под плаща средних размеров сверток и разложил его на мостовой — За эти наконечники я прошу по семь золотых, а за каждый камень — по одному золотому! Четыре камня я отдам за три золотых!

— Беру! — закричал кто-то, — посох и свиток с простыми заклятиями!