"Послушание и внимание", — подумал он, перед тем, как заснуть, — "а теперь, оказывается, и умение противостоять искушению злом... Арти, ты все ближе к тайнам магии!.."

***

В целом свете для мага нет вещей важнее, чем ясный ум, храброе сердце и помыслы светлые, да добродетели, коих всего пять.

Превыше всего послушание, и это есть первая добродетель. С послушания начинается покорность воле и покорность судьбе, из покорности проистекает выбор пути волшебства, а путь волшебства ведет к ученичеству. Ученичество же — дорога истины и познания бесконечного, и всякий, кто пройдет до конца её, становится чародеем.

Внимание и внимательность — добродетель вторая, сложная и почетная. Ум внимательный быстрее других сокровенных познаний достигает, и через то имеет большую силу и большее знание, и сам только сильнее становится.

Чародей истинно добродетельный исполнен любви к миру, к людям, к своей стезе и к себе самому. Но зло, в людских душах и в тёмных знаниях живущее, он должен всем сердцем ненавидеть, ибо это есть добродетель третья. Добродетель силы и воли. Добродетель, что всегда твердости на тернистом пути знания придает.

Четвертая добродетель — суть сердце мага, огонь, который вечно пылает в нем, и не дает огням других жизней угаснуть. Чародей есть самый сильный и добрый среди равных ему людей. Это человек сердца огромного, которым он близких, родных и всяких нуждающихся закрывает, как щитом, от зла и беды.

Вечная любовь к учению есть пятая и последняя добродетель. Истинный маг всегда учится сам и других учит, и об учении помнит всегда, даже в минуты горя, нужды и лишений...

Роджер Тенебри, «Истина, рожденная в волшебстве»

***

Яркое, золотисто-розовое утро уже смотрело в окна домов, когда Вельбер, зевая, спустился в жарко натопленную гостиную.

В открытые окна несся уличный шум. Арти, сидя за столом, паковал дорожные сумки. Штерн, одетый в широкие штаны из синего бархата и накрахмаленную белую рубашку, подстригал бороду перед напольным зеркалом в бронзовой раме. Его посох — прямой, длинный, с рыжевато-серым камнем лежал неподалеку.

— Утро доброе, — поприветствовал его Вельбер.

— Доброе, — ответил ему Штерн, ловко орудуя ножницами.

— Никак собираешься с нами? — маг сонно потянулся — А как же твои доходные дома?

— Моя жена прекрасно с ними управится, — Герберт закончил с бородой и облачился в богато расшитый плащ с серебряными узорами, — я тут прикинул... Тебе с учеником лучше отправиться на юг, к хребту Мистрал, искать Барвиса. А я поеду на север и разыщу Родерика и Золтана. Я неплохо знаю те места, мне будет проще...

— Воля твоя... — Вельбер оправил свой плащ, — правда, я рассчитывал, что в путь до Мистрала мы отправимся вместе, но твой план мне кажется разумнее... Как считаешь, Арти, Герберт прав?

Ученик удивленно взглянул на Вельбера и коротко кивнул, не найдя лучшего ответа. В душе он был очень поражен и польщен тем, что учитель вдруг решил посоветоваться с ним.

— Значит, отправляемся, — подытожил маг.

— Только после завтрака, — Штерн остановил его в дверях, — кружка пива, свинина с гренками, и можете идти на все четыре стороны.

***

У южных ворот Вайсмера они распрощались, поклявшись встретиться вновь. Штерн по очереди обнял обоих путешественников и, махнув на прощание рукой, поехал на север.

Вельбер и Арти долго стояли на разъезде и смотрели, как крохотная фигурка всадника, оставляя за собой шлейф клубящейся пыли, тает в сиянии разгорающегося горизонта. Когда Штерн исчез вдали, маг развернул коня, и вместе со своим учеником отправился по южной дороге. Туда, где средь клубящегося огненно-рыжего света, и редких, загадочно белеющих в тумане лесов, вставали очертания далекого хребта Мистрал.

Целый день они медленно ехали по перепаханной колеями дороге, среди зелено-золотых равнин, и к вечеру добрались до маленькой, забытой богом деревушки. Арти и Вельбер провели ночь в амбаре, лежа средь мягких охапок пахучего сена. Утром следующего дня они распрощались с хозяевами и продолжили свой путь.

Южная дорога оказалась довольно унылой и однообразной. Маг и его ученик долго ехали меж бесконечных порыжевших полей и редких, прозрачных рощ.

Розовые облака рассеялись, и солнце палило нещадно. Оно стояло почти что в самом зените, когда Арти и Вельбер проехали мимо одиноко стоящей, заброшенной церкви. Ворота храма были выбиты и в тёмном провале входа, пронизанное редкими лучами солнечного света, зияло обожженое нутро. Маг остановил коня.

— Смотри, — тревожно и грустно сказал он. Приподнявшись в седле, Вельбер указал на восток.

Арти прищурился, вглядываясь вдаль. Золотистые поля прорезал неровный черный клин обезображенной, покрытой пеплом и гнилью земли. У самого горизонта над землей как будто бы клубился черный морок и, мерцая, плясали тонкие, еле видимые языки багрового пламени.

— Даже здесь? — спросил ученик у мага и тот мрачно кивнул.

— Да. — Вельбер щелкнул вожжами, — едем...

Чем дальше, тем мрачнее становилась южная дорога и южная земля. Внезапно набежали тучи, солнце скрылось. По примятой траве и скорбно желтеющим полям хлестнули первые капли дождя. А потом небо и вовсе разверзлось, обрушив на укрытую полумраком землю бесконечный холодный ливень.

Путники медленно ехали по колени в чавкающей грязи. Конь Вельбера внезапно взвился на дыбы — из-под его копыт, разевая красную пасть, выскользнула какая-то тварь, похожая на змею. Извиваясь чешуйчатым телом, она скользнула на обочину и уползла в сторону залитых водой полей.

Дождь всё усиливался. Вдалеке, за колеблющейся пеленой воды показался старый каменный мост, нависший над полноводной свинцовой рекой с крутыми, осыпающимися берегами.

Собрав последние силы, путники устремились к мосту. Поскальзываясь на глинистом берегу, два всадника въехали под его арку и, спешившись, в изнеможении рухнули на каменный парапет.

Капли дождя остервенело колотили воду. Немного отдышавшись, Вельбер сказал:

— Нам не хватило совсем немного. После моста дорога сразу идет в гору, а там и до хребта рукой подать. Впрочем, до дождя мы бы всё равно не успели.

— Д-да-да д-дождь ли это? — дрожа от холода, выдавил Арти, — н-никогд-д-да такой стра-страшной г-г-грозы не вид-дел. Д-ду-думал, з-земля из-под ног уйд-дет...

— Да... Это не простой дождь, Арти... — маг снял с себя плащ и, выжав его в реку, отдал ученику, — кто-то не хочет, чтобы мы добрались до хребта. Видимо, какая-то недобрая сила за нами наблюдает.

Арти долго молчал. Наконец, подняв глаза, он осторожно спросил.

— Р-раз та-такое воз-возможно, т-к мож-жет и демоны реальны, учитель? — юноша начинал потихоньку отогреваться, — помните ту статую у Бевельфлоу?

— А... Ты опять об этом...— маг улыбнулся, вспоминая лежавшую у воды каменную фигуру, — по правде говоря, я и не отрицал напрямую возможность их существования. Может статься, что они есть взаправду, только кто ж знает наверняка? Легенды говорят, что ни одно крупное столкновение сил добра и сил зла не обходится без участия, а, порой, и появления демонов. Но я в это верю мало.

— Почему же, учитель?

— Я много странствовал, Арти. Много видел вещей, в которые, порой, бывает сложно поверить человеку неискушенному. Эти вещи нереальны, нездешни, но у любой нереальности есть предел. Со временем начинаешь чувствовать его, и всё... Если демоны и существуют, то они вряд ли пересекают границы реального и вряд ли столь же могущественны, как в легендах... На то есть свои причины. Ведь человеку, Арти, не интересно представлять нереальное в виде чего-то обычного. Людям хочется верить в невероятные события, побеждать исполинов, думать, что кто-то был настолько силен, что мог взглядом раскалывать континенты... Когда же до человека доходит, что подвигов не бывает, а всё великое делается через пот, кровь и грязь, то сразу открываются глаза, а легенды перестают по-настоящему вдохновлять и увлекать, — маг прошелся по парапету и сел, поджав ноги, — вот почему я не верю в демонов.