Когда Людовик остановился в Шартре на короткий привал, старый живодер Антуан де Шабанн, граф де Даммартен, лучший из военачальник Лиги, разочарованный неспособностью принцев, которым он служил, явился, чтобы подать прошение. Король оказал ему очень теплый прием и подарил Шабанну великолепные позолоченные доспехи, и сразу же предоставил ему место среди своих ближних советников. Не теряя ни часа, постоянно находясь в седле, Людовик XI пересек Нижнюю Нормандию и прибыл в Кан 19 декабря. Он расположился в доме рядом с тем, где остановился герцог Бретонский, и, не откладывая, приступил к завершению того, что было начато ссорой между Франциском и Карлом. На следующий день герцог торжественно пообещал повиновение королю. Вечером того же дня Людовик пообедал с ним, после чего они сели играть в карты. В течение следующего дня они встречались три или четыре раза без всяких церемоний и вели себя друг с другом как старые друзья. Для Панигаролы было чудом увидеть их в таком состоянии.
28 декабря Людовик XI и Франциск II подписали договор в Кане, в котором, забыв о прошлом, каждая сторона согласилась не помогать мятежникам с другой стороны, и в котором Франциск обязался поддерживать короля против его врагов, за исключением, однако, его союзников, герцога Иоанна Калабрийского и графа де Шароле. Этот договор стоил Людовику устного обещания 120.000 экю, которое он неукоснительно выполнил и чтобы показать, насколько он был благосклонен к герцогу, король также вернул свою милость графу де Даммартен, бывшему маршалу де Лоэаку, Оде д'Эди, графу де Дюнуа и некоторым другим, и согласился не давать помилования шести людям из окружения своего брата, которые, по мнению Франциска, были главными виновниками ссоры.
Этим Людовик не только угодил герцогу Бретонскому, но и привязал к себе значимых людей, а заодно исправил свои прошлые ошибки. Король вернул де Лоэаку должность маршала Франции и оставил при себе графа де Дюнуа и графа де Даммартена. Кроме того, он не замедлил принять к себе на службу тех шестерых человек, которых Франциск II требовал от короля, не прощать. Всем им он назначил более высокие оклады, чем те, которые они получали во времена Карла VII, и как отмечает Коммин: когда Людовик исправлял свои недостатки, он делал это добровольно и без скрытых мотивов.
К тому времени, когда король ратифицировал договор в Кане, вся Нормандия перешла в его руки, за исключением городов Лувье, Пон-де-л'Арк и Руан, и королевские войска начали окружать нормандскую столицу. Панигарола сообщает:
Днем и ночью король действует с величайшей бдительностью […] Каждый день все больше нормандцев прибывают к нему, чтобы просить пощады за совершенные ими ошибки и передать в его руки ключи от своих городов […] и Его Величество принимает каждого любезно и прощает прошлые прегрешения […] Сейчас король занят назначением новых должностных лиц по всей Нормандии […] с таким благоразумием и проницательностью, какие только может представить Ваше Высочество. Похоже Его Величество подавил восстание своих врагов…
Призвав Вернон к капитуляции, герцог Бурбонский осадил Лувье. С тех пор Людовик опасался лишь того, что его брат будет искать убежища на территории герцога Бургундского или даже в Англии. Поэтому на Рождество, посоветовавшись с Франциском II, он поручил двум бретонцам сообщить Карлу о прощении и обещании предоставить ему богатый апанаж, который должны были выбрать сами герцоги Бретонский и Бурбонский. Панигарола, который следовал за Людовиком во всех его путешествиях пишет:
В течение нескольких дней, Его Величество ездил верхом и работал без перерыва, согласно своей привычке, и с каждым днем становится все более очевидным, что он человек, который любит и переносит самые тяжелые труды.
К концу декабря король направлялся к Лувье, который все еще был осажден герцогом Бурбонским.
Путешествуя по Нормандии, Людовик постоянно следил за великими баронами своего королевства. Ему сообщили, что герцог Немурский планирует передать Руссильон своему кузену, графу д'Арманьяку. Однако угрожающее послание короля положило конец заговору и заставило герцога Немурского вновь присягнуть королю на верность. Графу де Фуа Людовик дал разрешение разобраться с беспорядками, которые постоянно будоражили Наварру, "чтобы он потратил свои деньги и не имел больше возможности вредить королю или плести интриги против него".
Людовик уже отослал сына последнего от двора, "потому что, находясь там, он тайно сообщал брату короля о том, что происходит…".
Герцог Иоанн Калабрийский и его отец постоянно направляли королю просьбы о деньгах и заверения в своей лояльности. Сын короля Рене хотел присоединиться ко двору, но Людовик сказал Панигароле, что "он скорее возьмет четырех турок", чем примет его в свой дом; однако в общении с герцогом Иоанном ему пришлось соперничать с "братьями святого Франциска, и в особенности использовать лицемерие с тем же мастерством, что и они". После довольно долгого молчания граф де Шароле ответил на сообщение об успехах короля в Нормандии "приятными словами" и предупредил Людовика, что вскоре к нему прибудет посольство.
Приняв капитуляцию Лувье, уже новом 1466 году, Людовик отправился в Пон-де-л'Арк, куда прибыл вечером 5 января, чтобы проконтролировать подготовку к осаде города: "Он энергично руководил установкой бомбард, рытьем траншей и размещением войск". Затем король приказал своей артиллерии открыть огонь, а на следующий день методично продолжал "устанавливать осаду сектор за сектором"[76].
С тех пор агенты короля безжалостно выслеживали всех, великих и малых, кто пытался бежать от безнадежного дела нового герцога Нормандского. Переодетый кордельером и сопровождаемый монахом, генерал финансов Карла был арестован при попытке перебраться в Пикардию. Он и его спутник были немедленно преданы суду купеческого прево и утоплены в реке Эвр. "Почти каждое утро в реке находили все новые трупы", — отмечает Панигарола. Молодой Карл завалил брата сумбурными посланиями, в которых гневные жалобы чередовались с туманными предложениями, с помощью которых он давал понять королю, что готов подчиниться его воле.
Однако Людовик продолжал осаду Пон-де-л'Арк.
Днем и ночью, вооруженным, проходя по окопам, чтобы руководить действиями своих войск и решать, в каком месте удобнее произвести штурм, он лично наблюдал за всем на местах и поступал сообразно происходящему….
Когда 9 января город сдался, открыв тем самым королю дорогу на Руан, он помиловал жителей и предложил солдатам своего брата присоединиться к его войскам. Вечером того же дня Карл сообщил Людовику, что хочет договориться об апанаже через герцогов Бретонского и Бурбонского, как предлагал сам король, и попросил предоставить ему перемирие. На следующий день из Онфлера герцог Бретонский отправил своему бывшему протеже охранную грамоту, чтобы тот мог безопасно покинуть Руан. Затем Людовик провозгласил десятидневное перемирие между собой и своим братом.
14 января король принял делегацию горожан Руана. Он потребовал от города подчиниться, а взамен обещал сохранить его привилегии и помиловать всех. Однако Людовик предупредил их, что хочет, чтобы ответ был отправлен ему не позднее 16 января, в противном же случае "они могут ожидать осады на следующий день".
С тех пор у жителей Руана не было других стремлений, кроме как избавиться от своего герцога, который приносил им одни неприятности. Когда посланники вернулись домой, горожане изгнали советников брата Людовика, а сам Карл в страхе отправился в Онфлёр с жалким эскортом. 16 января прибыла делегация, смиренно принесшая королю покорность нормандской столицы[77]. На следующий день Людовик отправил своих представителей для овладения Руаном.
