«Вот уж у кого точно нет никаких проблем со сном».

Бернард даже позавидовал такому крепкому сну, сам-то он ещё страдал от периодических набегов бессонницы. Убрав гитару подальше от дивана, Бернард заметил на столике открытый блокнот с линиями, обрывками фраз и названиями ладов — всё в таком хаотическом порядке, будто писал сумасшедший. Даже если бы Бернард мыслил в музыке, он вряд ли бы понял, как в этих обрывках Юэн мог видеть и слышать песню.

— Зря времени ты не теряешь, — прошептал Бернард, посмотрев на Юэна, который со спокойным выражением лица видел уже, наверное, десятый сон. Как вообще он мог успеть минут за двадцать поиграть на гитаре и отключиться?..

Бернард присел на корточки рядом с диваном, борясь с желанием взять в руки фотоаппарат. Правый рукав кофты с кинжалом и розой чуть задрался, обнажая краешек шрама на предплечье. Непривычно было видеть Юэна таким тихим и спокойным. Бернард вспомнил день, когда Юэн впервые пришёл к нему в студию.

Из-за глупой надписи, появившейся на оконном стекле, парень упал и пару секунд был так же, как и сейчас, спокоен, а над его глазом в ранке скапливалась кровь. На самом деле Бернард тогда сильно испугался. Как и тогда на кладбище, когда они обнаружили могилу с инициалами «Юэн Г.». Но даже в Серпент-Капсе, когда они немного разоткровенничались, он не признался в том, что безотчётный страх заставил его машинально схватить фотоаппарат и сделать снимок. Зачем? Почему? Он не знал точного ответа. Просто с камерой в руках было спокойнее. Она словно бы ограждала его от мира. Потому что смотреть на мир через объектив фотоаппарата проще. Всё вокруг становится нейтральным. Ты видишь то, что видит фотоаппарат. Он выступает в роли посредника, если что-то становится сложно воспринимать напрямую. Наверное, в такой ситуации камеру можно считать своеобразным психологическим заслоном. Бернард не хотел показывать, не хотел принимать, но чужая смерть его пугала... Он боялся её намного сильнее, чем своей собственной.

Бернард не стал фотографировать Юэна спящим, но он всё равно хотел сделать с ним несколько фотографий. Позже. Придумать тему для фотосессии не сложно, Юэн согласится и сам подкинет какие-нибудь идеи. К тому же он вроде сам хотел промо. Работать на камеру у него получалось хорошо, так же как и работать на публику.

Бернард потянулся рукой, чтобы убрать прядь волос с лица Юэна и ещё раз проверить, остался ли шрам у него над глазом от того столкновения со столом. Юэн зашевелился и, не просыпаясь, повернулся спиной. Что ж, на диване ему, кажется, было вполне удобно.

Забрав фотоаппараты, Бернард поднялся к себе в комнату. Долго лежал на кровати, смотря в потолок и борясь с бессонницей. Бернард слабо представлял, как изменится жизнь после того, что случилось после репетиции. Он полностью отдавал отчёт в своих действиях и произошедшее его ничуть не смутило. Потому что было явственное ощущение, что всё так и должно быть. Всё правильно. Юэн не тянулся обратно к своему дому, Бернард не особо хотел, чтобы он уходил. А в компании друг друга как-то уже давно стало привычно и комфортно.

Так как Юэн остался внизу в гостиной, он не услышал, как Бернарда ночью вновь разбудил сильный кошмар.

Кошмары тоже ожидали этого момента.

*текст из песни Circa survive — The difference between Medicine and Poison is in dose

**текст из песни The Killers — Mr. Brightside

Плёнка #16

Очевидным плюсом, когда засыпаешь в одежде, было то, что, проснувшись, ты уже одет. Минусом было то, что переодеваться в чистое и свежее всё равно, скорее всего, придётся.

Утренний душ восстановил запасы бодрости, а вчерашние вещи благополучно отправились в стирку. Юэн не сразу осознал, что проснулся рано и, взглянув через окошко в коридоре, увидел машину Бернарда около дома. Сам фотограф был на кухне и с видом полной погружённости в рабочий процесс просматривал снимки из коробки. Это его действие казалось уже привычным своеобразным ритуалом.

— Знаешь, у меня такое чувство, будто ты вообще не спишь. Когда я засыпаю — ты бодрствуешь. Когда просыпаюсь — ты снова бодрствуешь, — вместо приветствия пробурчал Юэн, усаживаясь за стол.

Бернард поднял на него взгляд.

— Это просто ты много спишь.

— Нет, не много. Вчера не считается, — потрепав себя за волосы, сказал Юэн. — Не знаю, как мог так резко отключиться. Сам того не ожидал.

Бернард улыбнулся и опустил взгляд на снимки в руках. Приготовив себе несколько тостов и налив чашку свежесваренного кофе, Юэн вернулся обратно за стол.

— Как прошло вчера с Эрикой? — спросил он. — Она не сильно к тебе приставала? Наверняка звала в гости на ночные посиделки.

— Ты как всегда проницателен, — со смесью ироничности и мрачности произнёс Бернард, не поднимая взгляда.

— Да ладно? Девчонка начала действовать решительно? — Юэн прислонил чашку к губам, сделал глоток и сразу поморщился — слишком горячо. — И подействовали ли на тебя её чары?

Бернард посмотрел на Юэна таким взглядом, будто намеревался запустить в него чем-то тяжёлым. Но ничего, кроме его крупной и уже пустой кружки, под рукой у него не было, а своей любимой кружкой он вряд ли пожертвует в таких целях. Юэна реакция Бернарда забавляла, поэтому в ответ он только виновато улыбнулся и откусил от тоста с сыром здоровенный кусок, с довольной улыбкой пеережёвывая его и сметая с губ крошки.

— Ты, кажется, когда-то говорил, что шутки про Эрику больше не актуальны, — Бернард смотрел суровым взглядом, но губы его были расслаблены, и истинное раздражение он вряд ли испытывал.

— А я и не думал шутить, просто интересуюсь.

Бернард положил снимок на стол и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку стула.

— Нет, чары не подействовали, но мы с ней всё обсудили.

— Ничего себе, — воскликнул Юэн, чуть не поперхнувшись. Он поспешно поставил кружку на стол, прислонил руку ко рту и откашлялся. — Я опять проспал самое интересное. Она призналась тебе в своих чувствах?

— Вроде того.

— А ты?

— А я признался в отсутствии своих.

— И как она на это отреагировала?

Бернард пожал плечами, на мгновение посмотрев в сторону окошка и колышущихся от сквозняка занавесок.

— Извинилась и пошла домой.

— Расстроилась, наверное.

— Наверное, но так даже лучше. Я имею в виду... — Бернард затих на секунду, — она ожидала от меня взаимности. Может, я сам виноват, что ненароком подавал ей какие-то ложные знаки. Может, это она просто их неверно интерпретировала. Так или иначе, теперь мы разобрались с этим.

— Отлично, — Юэн бесшумно зааплодировал. — Кстати говоря, вчера произошло кое-что интересное, — он сверкнул глазами на Бернарда. — И я всё думаю, а не приснилось ли мне это?

Существовал, конечно, малый риск того, что Бернард сделает вид, будто между ними ничего не произошло после репетиции. Было бы очень глупо и по-детски отрицать уже свершившееся, но некоторые люди именно так и поступают. Бернард не похож на человека, который любит уходить от ответственности. По крайней мере когда дело касалось других. В отношении себя этот парень любил умалчивать и иногда делать невозмутимый вид, словно ничего особенного с ним не происходит. Как долго он не рассказывал, что видит призраков? Как долго он молчал о нарушениях сна? «Всё в порядке», — его излюбленная фраза, которая на самом деле переводилась как: «Я не хочу об этом разговаривать, так что отвали». Если предположить, что он начнёт всё отрицать (Юэн в этом сомневался, учитывая прямолинейность Бернарда, но полностью исключать такую возможность не стал), то это лишь покажет, что он боится. Причины подобного страха могут быть разными. Слова сами по себе имеют зыбкую природу, но когда ты что-то говоришь, ты это подтверждаешь. А после данных обещаний будет намного больнее, когда они разобьются. Когда родители говорят своему ребёнку, что они всегда будут жить сплочённой семьёй, а потом муж с женой разводятся — ребёнок чувствует себя обманутым. И как можно верить словам? И есть ли в них какой-то смысл?..