— Где ты нашёл этого парня? — спросил Юэн.
— Он сам меня нашёл, — улыбнулся Нат и, перестав наконец истязать зажигалку, кинул её в карман. — Пришёл по зову сердца.
— Ага, как и было сказано в древнем пророчестве.
— Именно. Ладно, если серьёзно — хрен его знает. Через знакомых знакомых, как это частенько бывает. Он мне написал, я ему ответил, — Нат пожал плечами. — Далеко не загадываем, но пока он мне нравится.
— Надеюсь, не в том смысле, в котором тебе обычно нравятся люди.
— Что? Вовсе нет. Он не в моём вкусе, это во-первых, и я тоже явно не в его. А во-вторых, я по-прежнему придерживаюсь своих принципов и не пытаюсь подкатывать к тем, кто уже занят. Даже если этих людей временно разделяет ссора.
— Которая, вероятно, и привела его к нам, — всё-таки вынес свои умозаключения Юэн.
— Думаешь, он решил вернуться к музыке из-за того, что поссорился со своей невестой? — Нат убрал руки в карманы и стоял, пожёвывая сигарету, с которой сыпался пепел. — Как ты до этого додумался? Твои дедуктивные способности иногда меня поражают.
— Я просто очень внимательный и умный, — вскинув подбородок, сказал Юэн. — Ладно, не так уж важно, что его привело. Главный вопрос состоит в том, долго ли мы ещё будем собирать участников...
— Это точно. Поскорей бы. Люто тебе завидую с того концерта.
Пока долговязый пытался проворачивать какие-то очередные дымовые трюки с огрызком сигареты, Юэн достал телефон и написал Бернарду: «Примерно через полчаса можешь выезжать». Он кликнул по последней фотографии в их переписке и вновь невольно улыбнулся. Убрал телефон и встретился с пристальным взглядом холодных синих глаз.
— Что?
Нат ехидно ухмыльнулся, что явно не могло предвещать ничего хорошего, и, отправив окурок в пепельницу, даже как-то чересчур пафосно выпустил дым в сторону.
— Как у вас с Берни дела? — спросил он, приблизившись на шаг.
— Ты о чём? — нахмурился Юэн, хотя понимал, к чему клонил Нат.
— О том самом. Хочешь тоже продемонстрирую свои дедуктивные способности?
— Нет.
Но Нат, как и Юэн, имел свойство задавать некоторые вопросы чисто для формальности, поэтому с невозмутимым видом продолжил:
— Секса у вас не было. Максимум — вы тискали друг друга. Но все разновидности петтинга лично я считаю несерьёзными. На этом этапе вы и застряли. Я прав?
От наглой прямолинейности у Юэна дрогнул уголок рта. Он приподнял бровь, пробуя на вкус мысль: а не закончить ли репетицию прямо сейчас по причине того, что один из участников уедет в больницу вправлять нос. Нат обожал каверзные вопросы и похабные шуточки.
Юэн не стеснялся собственного желания интимной близости с Берном. Причём абсолютно разной: той, которая между ними уже произошла, и той, которая ещё нет. Он считал вполне нормальным явление, когда хочется большего и по-разному. Коснуться плеч, ключиц, погладить по груди. Провести пальцами по напряжённым мышцам спины. Уткнуться носом в шею, стиснуть плечи. Поцеловать живот и дразнящим движением языка провести чуть ниже, у самой линии нижнего белья, опуститься ещё ниже... Стянуть остатки одежды, чтобы быть открытым морально и физически. Чувствовать, как отзывается тело на прикосновения и поглаживания, короткие или долгие поцелуи. И с Берном такие подробности можно было обсуждать, но с кем-то другим...
— Мне всё равно, что ты там считаешь серьёзным, а что нет. У меня есть своё мнение на этот счёт, и мы не застревали ни на каких этапах. Нас двоих всё устраивает. Это ты застрял интеллектом в возрасте дошкольника, — твёрдо и с долей язвительности сказал Юэн. Шутки шутками, и, может быть, нос Ната останется в целости и сохранности, однако оставить без ответа подобную наглость он не мог. — Думаешь, я буду обсуждать с тобой интимные подробности наших с Берни отношений?
Нат насупился и рассеянно хлопнул себя по карманам куртки.
— Нет, не призываю обсуждать. Это между вами. Мне просто любопытно. Ты же знаешь, что я такой же любопытный, как ты.
Если бы на месте Ната был кто-то другой, кто вот так же бесцеремонно полез бы в личное, он бы уже получил кулаком в челюсть. И Юэн осознавал, что по давней дружбе многое Нату прощает, и тем не менее его всё же напрягало, что долговязый суёт нос не в свои дела, пусть и делает это не со зла и без откровенных издёвок.
Нат вдруг ещё приблизился и заговорил шёпотом. Юэна обдало его табачным дыханием.
— Не то чтобы я относил себя к экспертам в этой области, но с парнями не раз встречался, могу подсказать что-нибудь. Например, чтобы вам двоим было комфортно, советую...
— Нат, — резко перебил его Юэн, оскалившись предостерегающей улыбкой. — Ты самый настоящий друг. Уверен, твои рекомендации бесценны и ты поделишься ими безвозмездно, ведомый лишь искренним желанием оказать дружескую поддержку. Но мы с Берни как-нибудь сами разберёмся. Так что иди нахрен, пожалуйста. В противном случае я буду «говорить» не словами.
— Птичка с клыками. Сунешь палец — откусит руку по плечо, — с беззлобным саркастическим смешком сказал Нат. — Ладно, я понял. На твоём месте я сам бы послал куда подальше тех, кто раздаёт непрошеные советы.
— Каким ты иногда бываешь умным. В таком случае мог бы сначала себя послать куда подальше и потребность делиться советами отпала бы сама собой.
Виновато улыбаясь, Нат легонько хлопнул Юэна по плечу.
— Не скрипи зубами так сильно, мне страшно. По-прежнему не любишь обсуждать личное?
— С чего бы мне начать любить это делать?.. — с вызовом сказал Юэн таким тоном, что ответа на данный вопрос слышать он и не ожидал.
В подростковом возрасте ему казалось, что они с Натом очень похожи. Это замечали и они сами, и окружающие. Возможно, именно из-за схожих граней характера подружились. Однако чем больше они общались в последнее время, тем чаще Юэн задавался вопросом: а в чём они всё-таки схожи? Увлечением музыкой (в частности оба предпочли гитару). Некоторыми чертами характера (прямолинейностью, упёртостью, стремлением отстаивать свои позиции и иронией, зябко граничащей с тягой к клоунаде). А в остальном — восприятием мира и отношением к окружающим — разные.
— Вернёмся, — сказал Юэн, поднимая взгляд к лампочке фонаря. Мотылёк, ранее привлечённый ярким светом, исчез. — Ребята наверняка нас заждались.
— Надеюсь, никакого осадка не осталось после разговора? — спросил Нат, когда они шли по коридору. — А то ты какой-то хмурый. Как бы снова не начал молнии глазами метать...
— Нет. На глупых не обижаются.
— Если вдруг что, можешь обращаться. По любым вопросам, — ухмыльнулся Нат, похлопав его по плечу.
— Я понял, — процедил сквозь зубы Юэн, приподнимая подбородок. — Просто не заставляй меня снова тебе угрожать.
Никакой обиды действительно не было. Обида — вообще то чувство, которое Юэн крайне редко испытывал и то по отношению к себе. Он скорее не совсем понимал, с чего Нат вдруг вообще полез со своими выводами. И как он только дошёл до них? В любом случае, долговязый хотя бы был понятливым. Иногда.
А ещё у Ната все назывались просто «девушками» и «парнями». Чаще он заводил несерьёзные отношения с девушками, которые дальше у него подразделялись на блондинок, брюнеток, рыжих и так далее. И не считал важным запоминать имена таких «одноразовых» людей. Будучи подростком, он открыто заявлял, что не видит явных отличий в отношениях между людьми и ему неважно, разного они пола или одинакового, однако при этом каждый раз акцентировал внимание на половой принадлежности. Он любил обобщать и редко выделял конкретных личностей. Юэн был таким же лишь отчасти, и в случае с Бернардом подобное обобщение считал неуместным, если даже не оскорбительным. Может быть, в словах Ната его больше зацепило именно это, а вовсе не то, что друг полез с какими-то выводами.
Вторую часть репетиции новичок вёл себя свободнее, потому что руки его «вспомнили» как играть. Если он останется, то несколько щадящих репетиций должны привести его в строй. Нат и Тим с ним общались неплохо, Юэн по-прежнему не понимал, почему не мог вести себя более-менее дружелюбно. Однако подобное недоразумение вовсе не портило его настроения. Он истошно исполнял любимые песни, с удовольствием осознавая, как ближе к ночи голос охрипнет, а пальцы будут побаливать. На пару песен он даже встал за синтезатор, полагаясь исключительно на свои давние навыки и мастерство импровизации. Вышло неплохо, однако гитара всё-таки была роднее.
