— Ну, сделал. И что теперь? — он с вызовом раскинул руки, словно приглашая ее к действию.

И совершил ошибку.

Дьяволица не стала ждать. Она бросилась вперед, сделав два молниеносных шага, и вложила всю свою ярость в удар. Кулак с глухим звуком врезался в челюсть охранника. Его тело дернулось, голова резко откинулась назад, и он рухнул на роскошный ковер, потеряв сознание.

— Иви! — буквально через мгновение в покои ворвался Миран. Его глаза сразу остановились на неподвижном теле охранника и взволнованной девушке. — О Боги, что здесь произошло?

Следом за ним, тяжело дыша, влетел король Харразана. Явно раздосадованный, прижимал к груди полы своего белоснежного плаща.

— Это недопустимо! — начал он, взмахнув рукой в сторону Иветты. — Это же моя охрана! Да как смеет ваша рабыня устраивать такое безобразие?

— Я защищала свою честь. — быстро вставила Иветта, присаживаясь на одно колено.

— Да как ты смеешь, грязная дьяволица?! — Реликариус замахнулся для удара.

— Реликариус, ваши слова и поступки глубоко оскорбляют меня, — сказал Миран, твердо вставая между демоницей и королем. — Вы ведете себя неподобающе для Владыки, и это непростительно. Сегодня же мы покинем Харразан. И про яйцо дракона можете забыть. — На его лбу уже пульсировала вена.

— Простите, это моя вина. Мне стоило вести себя пристойнее, — сказала Иви, быстро поднявшись на ноги. Она склонила голову, стараясь смягчить напряженную ситуацию, но короли уже сверлили друг друга глазами.

— Нет, Иви. Мы уходим.

Он схватил ее за рукав и уверенно повел к выходу, не обращая внимания на молчаливую стражу и взволнованные взгляды слуг. Это место резко отличалось от светлого и гармоничного дворца Мирана. Стены были покрыты резными панелями из темного дерева, а массивные гобелены изображали ящериц с шипастыми хвостами. Свет из редких канделябров отбрасывал резкие тени на темный мраморный пол. Воздух в коридоре был пропитан тяжелыми благовониями, от которых кружилась голова. Вдоль коридоров стояли статуи полуголых ангелов с суровыми лицами.

Весь путь до зала они прошли в полной тишине. Возле дверей Миран остановился и обернулся к Иви. Он медленно поднял руки, мягко коснувшись ее плеч. Мягко скользнул вниз по рукам, обнаженным закатанными рукавами. Нежно переплел свои пальцы с ее.

— Иви, что там произошло? — спросил он, оглядываясь по сторонам.

— Ребята пошли осматривать дворец, а меня должны были сопроводить в твои покои, как рабыню. Но… — Она замялась, стараясь подобрать слова.

— Все пошло не по плану, — подсказал он, пристально наблюдая за ее лицом.

— Да… — Ее глаза опустились к полу. Голос стал тише. — Он был так похож на Годфрида. Прости, мне стоило рассчитать силы. Тебе не стоило заступаться за меня.

Он мягко сжал руки демоницы, чуть наклонившись, чтобы поймать ее взгляд.

— Ты никогда не должна просить прощения за то, что защищаешь себя, — тихо говорил он. — Что бы ни случилось, я не позволю никому относиться к тебе иначе, чем с уважением. Ты не рабыня. Ты та, кто делает этот мир светлее для меня. Никто не посмеет обидеть тебя, пока я рядом.

Больше ничего не добавив, он решительно отворил тяжелые двери, и они шагнули в зал. Там царил шумный оживленный пир. Воины за длинным столом уже вовсю наслаждались жареным мясом, сочными тропическими фруктами и свежим хлебом, запивая все терпким соком. Кругом стояли кувшины, из которых щедро разливали напитки, а между ними ходили слуги в ярких одеждах, стремясь угодить каждому. Время от времени зал наполнялся взрывами смеха, а воздух дрожал от гулких голосов, перекрывающих друг друга.

— Мы уходим, — резко бросил Миран, не замедлив шага.

Гул затих на мгновение, и свита молча проводила короля взглядами. Иви шла за ним, стараясь держаться близко. Ее глаза опустились к полу, а щеки горели от чувства, которое она ненавидела. Осуждающие взгляды, словно стрелы, вонзались в ее спину. Она знала, что никто не осмелится сказать что-то вслух.

Этот немой суд всегда был невыносим — он сковывал изнутри, заставлял чувствовать себя чужой, ненужной. Ее шаги стали быстрее, желание скрыться захлестнуло Иветту с новой силой. Люди боятся не понять, боятся чужого, боятся даже тех, кто рядом. Этот страх порождает злые мысли, внушает, будто каждый из них знает истину. Демоница глубоко вздохнула. Она знала, что их осуждение не определяет ее как личность.

— Постойте же! — раздался громкий голос бегущего Реликариуса.

— Нам не о чем говорить, — холодно отрезал Миран, не замедляя шага.

— Ну погодите же! — Владыка догнал его, тяжело дыша после поспешного рывка. — Прошу, простите меня. Я не знал, что эта игрушка столь важна для вас! И не ведал о деяниях своего слуги. Если хотите, я немедленно его уволю!

«Видимо, очень хочет получить яйцо дракона.» — мелькнуло в голове Мирана.

Он обернулся, его взгляд скользнул по солдатам, которые, видимо, совсем не ожидали такого развития событий. Некоторые из них спешно жевали остатки еды, не желая бросить ее на тарелке. Другие, пошатываясь, держались за стулья или столы, перебрав с вином в ожидании предстоящего отдыха. Лица многих были усталыми, осунувшимися. Трудная дорога, жаркий воздух и нервное напряжение сделали свое дело. Им нужен был отдых. Каждый из них вымотался, и даже дракон после такого стремительного полета явно не мог продолжить путь.

Миран бросил взгляд на Иви. Ее руки заметно дрожали. Она стояла прямо, но взгляд ее был устремлен вниз. Реликариус, напротив, выглядел жалко. Его молящие слова были лишены настоящего раскаяния, в них звучало только желание сохранить свой статус и выгоду. Глаза, бегающие из стороны в сторону, сбивчивые фразы — все в нем вызывало отвращение. Миран молчал, но внутри него поднимался гнев, холодный и острый, как обнаженный клинок.

— Я останусь только ради своей свиты, но не ради вас, Владыка. И выделите мне другие покои. Не хочу спать там, где побывало бренное тело вашего слуги. — выпалив с подавленной агрессией, он сложил руки на груди.

— Я сделаю все, что вы попросите, только останьтесь! — Реликариус сложил руки в умоляющем жесте.

Не удостоил его даже мимолетного взгляда, король Валоры взглянул на своих воинов, коротко кивнул в сторону столов.

— Можете вернуться к трапезе. А мне и моей рабыне принесите еду в покои, — последняя фраза была обращена к хозяину дворца.

— Вы обещаете, что отмените мое изгнание? — рыжая полуэльфийка нервно потерла один из многочисленных шрамов на лице.

Мрак кладовки освещался лишь слабым огоньком свечи, которую Сордара держала в дрожащей руке, прикрывая свет ладонью. Она то и дело оборачивалась, словно боясь, что кто-то подслушивает, и склонялась почти вплотную к длинноухому старцу. От него веяло кислым, зловонным дыханием с терпкими нотами трав.

— Конечно, конечно, cara mea, — слащаво ворковал он.

В темных глазах лекаря плясал приглушенный огонек. Натянутая улыбка выставляла на показ ряд желтых зубов и красовалась глубокими носогубными морщинами. Его голова слегка подрагивала, так низко он наклонился, а пальцы, похожие на кривые сучья дерева, нервно ковыряли крошащиеся ногти.

— Владычица Гелида будет признательна и обязательно вернет тебя в Сильваниум, — добавил Фаллер, замечая колебание девушки. В подтверждение своих слов он энергично закивал.

— Что мне нужно делать? — робко поинтересовалась Сордара.

Девушка слегка отодвинула ладонь, когда пламя свечи под ней затрепетало, угрожая погаснуть. Воздух, забитый пылью, драл легкие, щекотал нос. Ее длинные уши дрогнули, когда она с трудом сдержала чих.

— У Светлого Владыки в кабинете хранится карта. Мне приказано доставить ее.

— Почему я? — она сдвинула брови, щуря свои карие глаза. В ее голосе сквозило недоверие.

— О cara mea, ты каждый день убираешься в кабинете Владыки. Знаешь там каждый уголок!