— Не знаю, о чем вы говорите, — пробормотал он, встав с лавки.

Иветта не медлила. Она схватила его за шиворот.

— Говори правду! Я пришла сюда не ради пустых разговоров.

— Ладно, ладно! Есть тут чокнутые старики, семья Рейнард, постоянно таскают к себе всяких… странных личностей. Они держат их в своем доме. Часть деревни даже помогает им, по какой-то своей причине. Если хочешь узнать больше, попробуй пойти туда.

Получив необходимую информацию, Иветта бросила бедолаге пару золотых монет и направилась к указанному месту.

Зимним утром, когда снег укрыл улицы деревушки, дом Рейнардов выглядел как тихое, уютное место среди холодного белого мира. В окна с простыми занавесками виднелся равный слой снега, лежащий на земле. Серый свет просачивался сквозь облака, и все вокруг казалось спокойным и умиротворенным — настоящая зимняя тишина, когда каждый звук словно замирает в воздухе.

Внутри, тепло печи окутывало пространство. Агнес Рейнард сидела за своим ткацким станком, который стоял у окна. Ее руки, уже знавшие каждую нитку и каждый движок, плавно двигались, создавая сложные узоры. Ткань, что она изготавливала, медленно разворачивалась, наполняя комнату запахом шерсти.

Марианна, устроившись у печки в теплом пледе, смотрела на бабушку с нескрываемым интересом. Изогнутая спина Агнес и ее сосредоточенные глаза казались единым целым с танцем нитей, который она творила.

— Смотри, как нити переплетаются.

Она медленно прокладывала новый ряд, ее руки, несмотря на возраст, были все еще ловкими и точными.

— Каждое движение имеет значение…

Марианна, подтягивая плед поближе и присаживаясь поудобнее, кивала, ее глаза искрились любопытством.

— Это выглядит так сложно. Как ты все это запоминаешь?

Агнес с улыбкой взглянула на девочку.

— С годами все становится проще, — сказала она, ее голос был похож на тихий шепот ветра за окном. — Просто нужно внимательно следить за каждым шагом. Так же, как и в нашей жизни. Чем больше мы понимаем, тем легче нам создавать нечто значимое.

Мари, наблюдая за движениями бабушки, почувствовала, как у нее появилось желание научиться. Каждый узор, каждое переплетение нитей казались ей частью великого искусства, которое она захотела понять.

— Бабушка Агнес, — сказала демоница, приподнявшись с места, — я хочу попробовать. Можешь научить меня ткать?

Агнес, улыбаясь, приостановила работу и, внимательно посмотрев на девочку, кивнула.

— Конечно, дорогая. — Женщина потянулась к маленькому стульчику, стоявшему у станка. — Сядь сюда. Ткацкий станок требует терпения.

С волнением демоница села на стульчик и осторожно прикоснулась к станку, словно боясь разрушить трепетную работу бабули. Агнес показала ей, как правильно держать нити, как их переплетать и натягивать.

— Важно чувствовать каждое движение, — объясняла Агнес, ее голос был мягким и наставническим. — Нити должны ложиться плавно, чтобы создать гармоничный узор. Попробуй сначала натянуть их и следи за тем, как они ведут себя.

Сосредоточенная Мари, начала двигать руками, пытаясь повторить движения бабушки. Сначала ее движения были неровными, но с каждым новым рядком она становилась все более уверенной.

— Хорошо, хорошо. Не бойся ошибаться. Каждая ошибка — это часть обучения. Важнее всего — понимать, как исправлять их. — Агнес подбадривала ее, иногда корректируя технику.

Через некоторое время юная Гемоку почувствовала, как ткань начинает принимать форму. В ее глазах заблестела искрящаяся радость, и она снова взглянула на Агнес.

— Я действительно могу это делать!

— Да, моя милая. Тебе нужно лишь продолжать работать, и однажды ты тоже сможешь создавать такие красивые узоры.

В течение нескольких дней, проведенных в доме Рейнардов, Нортон и Марианна постепенно осваивались в новой среде, хотя их присутствие оставалось в тени благодаря усилиям стариков. Агнес и Бертран, прекрасно осознавая истинную природу своих гостей, делали все возможное, чтобы скрыть их от посторонних глаз. Они тщательно следили за тем, чтобы лавка оставалась закрытой для непрошеных гостей, а случайные встречи на улице были сведены к минимуму.

Чтобы скрыть их демонический облик, Норт наложил на себя и сестру магию иллюзий, которую он изучил у Сатаны. Эта магия преобразовывала их внешний вид, скрывая угрожающие черты под обликом обычных людей. Их глаза более не сверкали, как спелые яблоки, а рога, хвосты и уши исчезли. Однако их присутствие вызвало беспокойство у деревенских жителей. Старики строжайше запретили детям выходить за пределы дома, но Норт все же подслушал вечернюю беседу в лавке:

— Кого же вы опять притащили, Агнес? — прошипела злая женщина, как змея. — Неужели хочешь, чтобы инквизиция до нас добралась? Забыла, как в прошлый раз еле выкрутилась?

— Ох, Тильда! Они ведь совсем дети!

— Нас всех сожгут из-за твоих детей! Всем известно, чем вы занимаетесь! И поверь, если сюда придут, каждый выберет свою шкуру, а не этих тварей!

— Знаю, знаю… — виновато пробормотала Агнес.

— Густав ранее скрывал твоего чертенка, но в этот раз не думай, что он поможет! Ситуация и вправду накалилась. Говорят, Мессия восстал, и демонических графов отрешили от титула. Это, кстати, не ты их упрятала? Признавайся, старая ведьма! — Тильда с размахом хлопнула по прилавку.

После этого Бертран, услышавший шум, зашел в лавку и увел бушующую селянку. Стараясь ее успокоить, он пообещал не держать детей у себя слишком долго.

Норт поспешно удалился назад в комнату, забираясь на постель. Рядом спала уставшая сестра. Ее ранее нежные руки, что толком не касались уборки и хозяйства сейчас стали грубыми. Стараясь отплатить старикам, она совсем себя измотала. Страшно было представить, что ему снова придется тащить ее куда-то. Подставлять семью Рейнард не хотелось.

Той ночью Нортон мучился от беспокойного сна. Снилось, что деревня погрузилась в мрак. Лишь тусклые факелы мерцали, освещая лица, искаженные страхом и отчаянием. В воздухе витал запах гари, смешанный с плачем и проклятиями. Из темноты возникла зловещая фигура Тильды, ее лицо было искажено злобой. Сердце Нортона колотилось от ужаса, и с каждым мгновением страх нарастал.

— Но-о-орт! — раздался голос за его спиной.

Обернувшись медленно, словно погруженный в кисель, он увидел Рейнардов, привязанных к горящему столбу на площади. Вокруг них толпились деревенские жители с вилами, которые начали толкать к костру и самого Нортона.

— Норт!

Парень вскочил на ноги, широко распахнув глаза. Перед ним стоял Бертран, будивший его с рассветом, чтобы он мог помочь старику с утренними делами.

— Кошмар приснился? — Старик похлопал парня по плечу. — Жду тебя.

Когда Нортон, все еще взволнованный после тревожного сна, приступил к утренним обязанностям, Бертран, заметив его роскошные волосы, решился на откровение.

— Норт, такие волосы будут тебе мешать. Длинные шевелюры носят лишь знатные, а нам нельзя привлекать к себе внимание. Я могу помочь тебе избавиться от этого… лишнего. Короткая стрижка поможет тебе слиться с окружающими.

Демон, немного смущенный и уставший от ночных переживаний, кивнул в знак согласия.

В мастерской Бертран расстелил на полу старую ткань и поставил деревянный стул. Норт сел, и старик приступил к работе. В его руках были слегка ржавые ножницы для стрижки шерсти. Бертран осторожно, но уверенно начал укорачивать волосы гостя: сначала обрезал длинные пряди, свисавшие до лопаток, затем подровнял их до более удобной длины. Стрижка получалась не самой аккуратной, но старик трудился терпеливо. Волосы Норта были густыми и длинными, поэтому работа заняла некоторое время.

Нортон встал со стула и подошел к зеркалу, разглядывая свое новое отражение. Его лицо слегка нахмурилось — стрижка оказалась куда короче, чем он привык. Густые волосы, которые раньше свободно спадали до лопаток, теперь были убраны в короткие пряди, едва достигающие ушей.