Он провел руками по макушке, чувствуя короткие пряди под пальцами. Кожа казалась оголенной, и холодные потоки воздуха теперь легко касались головы, вызывая легкий озноб. Стрижка оставила странное ощущение легкости, но вместе с тем будто стерла часть его прежнего облика. Лицо, раньше скрытое за густыми волосами, теперь полностью открылось, выставив на свет острые черты, о которых он почти забыл.

— Не знал, что волосы могут так сильно менять внешность, — пробормотал он, пытаясь привыкнуть к новому виду.

Бертран крякнул от смеха и потер ладонью лоб.

— Ах, не переживай. Я сам никогда не носил такой шевелюры, так что трудно мне понять это чувство. Но, думаю, теперь ты не будешь привлекать лишнего внимания. Выглядишь как обычный деревенский парень.

Нортон ненадолго задумался.

— Бертран, — осторожно спросил он, — а у тебя есть дети? Вы с Агнес совсем одни живете…

Старик вздохнул глубоко, его лицо затуманилось от печали.

— Моя дочь… ее забрали, — начал он, голос его стал тихим и усталым. — Она дала обещание ангелу, но нарушила его. Боги, разгневанные ее непослушанием, явились ночью. Я помню, как небеса раскололись, и яркий свет охватил ее. В один миг ее больше не стало.

— Что именно обещала твоя дочь? — озадаченно спросил юноша.

— Она должна была выносить ребенка от ангела. Это был священный долг, но она отказалась. — Бертран тяжело вздохнул. — Ангелы забирают девушек, чтобы они рожали полукровок — детей, обладающих частью светлой силы. Такие дети дают Богам больше контроля и влияние над миром.

Глаза старика блестели от подступивших слез, которые он изо всех сил старался удержать. Его голос дрожал, и каждое слово давалось с трудом.

— Наш король тоже полукровка, и его власть и действия контролируются Небесами. Он управляет нашим королевством под пристальным надзором ангелов, которые используют его силу в своих целях. Моя дочь должна была стать частью этой системы.

— Прости, Берт. Я не знал… — неловко пробормотал Норт, стараясь оказать поддержку старику. — Я уверен, что она теперь в лучшем месте.

Бертран вытер слезы, глубоко вздохнул и, с усилием выдавил:

— Спасибо, Норт. Я слишком стар, чтобы что-то изменить в этом мире, но хотя бы могу сделать что-то для таких как вы. Дети не должны страдать. Никто не должен страдать. Моя дочь уже не вернется, но я могу защитить и помочь тем, кто в этом нуждается.

С этими словами старик, шмыгнув носом в последний раз, удалился из мастерской, оставив демона в неловком молчании. Тем временем тот собрал свои волосы и бросил их в печку, сложил инструменты и отправился к Мари.

Марианна, сосредоточенная на работе, аккуратно перемешивала густую похлебку в большом медном котле. Ложка мягко постукивала о стенки котла, а густая смесь тихо булькала, поднимая редкие пузыри. В полумраке тускло мерцали свечи, их огоньки слегка потрескивали и отбрасывали на стены живые, танцующие тени. Воздух, насыщенный ароматами жареного мяса и свежих трав, смешивался с легким дымком от дров, которые Агнес время от времени подкидывала в печь. Старушка стояла у огня, ворча себе под нос о важности горячей пищи зимой.

На лбу демонессы выступил легкий пот, а черные волосы, растрепанные после долгого дня, были небрежно собраны в хвост и прикрыты платком. Плечи слегка опустились, и в движениях сквозила замедленность, выдавая накопившуюся усталость.

— Мари, можно тебя на минутку? Нужно поговорить.

Она настороженно взглянула на него, но, заметив серьезность в его глазах, кивнула. Девушка аккуратно положила ложку в котел, вытерла руки о фартук и последовала за Нортом в заднюю комнату, где находилась спальня. Когда они оказались подальше от чужих ушей, Норт тихо прошептал:

— Мы не можем оставаться здесь долго. Я слышал разговор прошлой ночью, и местные явно недовольны нашим присутствием. Нас могут начать искать, если мы задержимся. Все знают о том, что я вернулся. — Юноша мнется с ноги на ногу.

— Но что нам делать? — Марианна побледнела.

— Нам нужно готовиться к уходу. Лучше всего будет, если мы уйдем до того, как ситуация выйдет из-под контроля. Останемся еще немного, чтобы собраться в дорогу и на рассвете уходим.

Марианна кивнула, ее губы сжались в тонкую линию.

— Поняла. Я буду готова выдвигаться в любое время.

Норт удовлетворенно кивнул.

— Как ты себя чувствуешь, брат?

— Порой, непросто, но я с этим справляюсь. — Норт, поглядывая на нее, вздохнул. — А как ты? Все ли в порядке? Выглядишь уставшей…

Марианна смягчила лицо в слабой улыбке.

— Да, все терпимо. Немного устала от постоянной работы, но ничего страшного. Бабушка говорит, что нужно быть крепкой, ведь нас ждут дальнейшие дороги и трудности.

Норт снова кивнул. Она была права.

— Марианна, иди сюда, помоги мне с ужином!

Слыша голос бабушки, Мари быстро вскочила и, промелькнув в коридоре, направилась к кухне.

— Бабушка, я иду!

Парень присел на кровать, погруженный в раздумья. Его руки, уставшие от нескольких дней напряженной работы и помощи ремесленникам, болели от непривычного труда. Он чувствовал каждую мышцу. Каждое движение было болезненно замедленным, хотя регенерация довольно быстро все исцелила. Содержать лавку и справляться со всеми ее требованиями оказалось не таким простым делом, как он ожидал. К тому же ситуация, в которой они оказались с сестрой, давила на него. Он не знал, куда двигаться дальше. Подставлять дядю и кузена под удар он не мог. Теперь помощи ждать было неоткуда. Одна ошибка могла стоить им жизни, а в худшем случае они попадут в лапы работорговцев.

Иви, наконец добравшись до лавки Рейнардов, резко толкнула дверь, и та с треском сорвалась с замка, ударившись о стену. Дерево хрустнуло под ее напором, звук разнесся по всему дому, заставляя все вокруг замереть. Войдя внутрь, Иви быстро огляделась и сразу заметила стариков за столом. Лица Агнес и Бертрана побледнели.

— Где они? — рявкнула Иветта.

Старики в страхе вскочили. Их голоса дрожали, когда они начали оправдываться, но Иви не была настроена слушать объяснения. Она была одержима своей целью и не терпела возражений.

Она исполнит приказ Владыки.

Больше не в силах слушать оправдания, Иви начала ходить по дому. Она чувствовала, как гнев захлестывает ее, пульсирует в висках. Ее руки дрожали, когда она срывала с места вещи, переворачивала мебель и открывала шкафы. Вещи летели на пол, разлетались в стороны.

— Где демоны? — она повторяет вопрос. Вены на висках пульсируют.

Бертран попытался сделать шаг назад, будто надеясь спрятаться за спинкой стула.

— Мы… ничего не знаем о демонах… — начал он, избегая ее взгляда.

— Не смейте лгать мне! — рявкнула Генерал. — По приказу Владыки я разыскиваю сбежавших Гемоку. Если вы их укрываете или помогаете им, я вернусь с другими, и тогда вам никто не поможет.

— Клянусь… мы ничего не знаем, — дрожащим голосом произнесла старуха, глядя на воительницу с отчаянием.

— Вы все клянетесь, — прошипела та, медленно шагнув вперед.

Ее губы зашевелились, произнося слова древнего языка, который больше не звучал в мире смертных. Воздух вокруг нее напрягся, и, словно по ее команде, тени начали двигаться, собираясь к ее руке. Начал появляться клинок — сперва неясный контур, затем четкие линии, которые становились все более реальными. Демоница крепко сжала рукоять, чувствуя силу, которая шла через пальцы.

— Но знайте, инквизиция уже на пороге. И я не буду милосердной, если выяснится, что вы лжете. Владыка дал мне право распоряжаться судьбами таких, как вы. Не пытайтесь меня обмануть! — Демоница замахнулась рукоятью меча.

В отчаянии Агнес встала между Иви и своим мужем, надеясь защитить его. Но воительница не собиралась отступать. Она яростно ударила старушку, и та с глухим звуком рухнула на пол, ее тело беспомощно распласталось. По виску потекла струйка крови.