Но не мой.

Призрак существовал в реальности, я лично наблюдал как перед юной девушкой в красном полупальто расступаются люди, хотя, конечно, в реальность её я не верил ни секунды. Это явно была не моя собственная галлюцинация, но какая-то внешняя мне сущность. Внешняя, злая и ехидная.

– На тебя люди смотрят, соберись.

Только тут до меня дошло, что я уже минуту тупо пялюсь в пустую кабину распахнутого передо мной лифта. Так и облажаться недолго. Слинкеру на работе ушами хлопать нельзя. А всё потому что все мои охранные подсистемы продолжали предательски молчать. Ни малейших следов чрезмерного внимания к моей персоне со стороны. Я был ровным счётом никому здесь не интересен.

Шаг вперёд и поднимайся себе.

Как я вообще сюда попал? Если это всё было ловушкой, то уж больно безыскусной. Все без исключения ниточки моего расследования вели к этому чёрному, мрачному месту.

Логи взломанных серверов. Трассировки коммуникационных каналов. Результаты спутниковой триангуляции. Господи, да буквально в каждом файле моего донельзя разросшегося за полгода досье всё кричало об одном – здесь засело что-то донельзя мощное, я бы даже сказал бронебойное. Эта штука обходила любые системы шифрования, взламывала защиту любой сложности, при этом упорству её не было предела – если она находила нечто, необходимое ей для дальнейших действий, то она неминуемо достигала намеченной цели.

Прибыли.

Скоростной лифт выплюнул меня на среднем уровне и ухнул вниз с такой силой, что уши заложило. На этом месте, дорогой призрак, мы, пожалуй расстанемся.

Запустив сканирование уровня, я аккуратно отошёл в сторонку и – простите мою стеснительность – принялся там, за углом, переодеваться. На этом моменте мне дарёные ключи корпоративных служак становились лишь дополнительной обузой.

В отличие от моего призрака, для меня умение становиться невидимкой было жизненно необходимо. Не оставлять следов после взлома с проникновением – этому учатся раньше, чем просто взламывать и проникать.

Но то, что я разыскивал в этой башне – этому никогда не училось.

Следы были разбросаны повсюду, стоило только догадаться, куда смотреть. С грацией шерстистого носорога из числа субарктической плейстоценовой мегафауны эта штука таранила корпоративные брандмауэры и вырывала с корнем приватные каналы, оставляя после себя клочья логов и обрывки дампов обрушенной памяти. По сути, моим нанимателям наверняка удалось бы и самим в конце концов разобраться, откуда уши растут, более того, им наверняка уже случалось докопаться хотя бы до своей части правды.

– Докопаться – возможно, но вряд ли им бы хватило смелости пройти этот путь до конца.

Нет, девонька моя, не смелости. Полномочий. Я думаю, башню эту злосчастную они в итоге локализовали. А вот дальше что?

Это в любом случае – нейтральная территория, и каждый из консорциума Большой Дюжины наверняка дорого бы дал, чтобы иметь возможность покопаться в потрохах местных брандмауэров без затей и оглядки. Но конфликта не хотел никто из них, а потому на рожон предпочитали не лезть.

На этом я замкнул реле питания и растворился в небытие.

Красный призрак досадливо поморгал глазами и тоже исчез. Свой облик девонька обретала только в пределах прямой видимости от меня.

Ну как, «видимости». В виртуальном мире вездесущих корпоративных сетей нет ни расстояний, ни чего-то, похожего на топологию обычного нашего трёхмерного пространства. Там есть лишь сигнал, он либо поступает дальше, либо угасает. И сейчас он прервался по моей воле.

Изолирующий костюм – штука во многом бесполезная. Он вовсе не делает тебя невидимкой. Обычный человеческий глаз, будучи примитивным генератором довольно мутного и неточного потока сигналов, уходящих через перекрестье хиазмы к затылочной коре, не особо замечал, чтобы что-то изменилось. Ну, разве что следить за всей этой рябью было довольно неприятно, после пяти минут подобных наблюдений начинала болеть голова, а у особо чувствительных натур мог случиться и эпилептический припадок. Совсем не так на изолят реагировали искусственные нейросети.

Не обладая должной адаптивностью и подобными человеческим мозгам многослойными защитными контурами распознавания сигналов, они с жадностью набрасывались своими внешними слоями на доступный им поток входящего сигнала, активно разбирая его на запчасти, чтобы в итоге скормить вторичные предикативные словари уже внутренним слоям и далее по восходящей.

Изолят, экранируя слоем холодной плазмы мою собственную сигнатуру работающей аугментации, транслировал наружу белый шум из случайных образов, больше похожих на пулемётную очередь бредовых видений, от которых вездесущие нейросети попросту слепли и глохли в панике ядра.

Мой же красный призрак разом переставал меня видеть и, огорчённый этим прискорбным обстоятельством, попросту удалялся. Прости, девонька, но я не хочу, чтобы ты была свидетелем того, что тут сегодня произойдёт.

Для неспециалистов способность слинкера перемещаться внутри башен – это нечто сродни магии или умению ходить сквозь стены. В реальности всё куда проще – любая башня спроектирована с учётом необходимости автоматического обслуживания многофункциональными ботами. Проложить новый кабель, заменить репитер узловой станции, бутануть марштуризаторы на техническом уровне, мало ли что потребуется.

Башни проектировались с учётом столетней эксплуатации, под стандартный размер бота, который, в свою очередь, повторял человеческие габариты на тот нередкий случай, когда даже самая интеллектуальная техника принималась пасовать перед запроектными аномалиями. Проще говоря – башни были построены так, чтобы в каждый их уголок можно было проникнуть слинкеру вроде меня. Вопрос был лишь в достаточном умении и наличии экзоскелета.

Под натужное гудение актуаторов я методично перебирал силовыми перчатками по скобам креплений внутри технического колодца в самой толще одной из башен двуглавого комплекса. Сканеры на загривке благополучно транслировали в визуальный канал структуру коммуникаций вокруг меня, успешно дополняя актуальной информацией заранее полученную по своим персекьюторским каналам схему.

Гильдия, помимо собственно обслуживания заказов, издавна служила своеобразной биржей серых, а порой и чёрных данных, без которых наша работа была бы сильно затруднена, если вообще возможна. Можно, конечно, было бы и у нанимателей запросить, но что-то мне подсказывало, что этого лучше не делать. Да и какая разница, если всё вокруг в итоге лежало у меня как на ладони.

Многие слинкеры предпочитают не лезть в технические каналы, резонно опасаясь там навеки и остаться, а может, и попросту опасаясь спалиться в приступе клаустрофобии. Так-то это металлполимерный короб квадратного сечения метр на метр, зацепишься за что-нибудь и всё, ну туда, ни сюда. Но мой более чем полувековой опыт подсказывал – сколько ни шарься по коллекторам да шахтам, люди там в любом случае встречаются редко, а проблемы как правило доставляют именно они.

Самое опасное в нашей работе – плотный огневой контакт с «красножетонниками», черти бы их драли, а вовсе не зажевавший тебя скоростной лифт.

Так, здесь поворот. С натужным сопением – всё-таки климатизаторы моего изолята оставляли желать лучшего, и за шиворот мне изрядно подтекало – я втащил свою мерцающую тушку на нужный мне технический уровень. Они во все времена были ленным царством и родовой вотчиной персекьюторов. Именно здесь завсегда можно было устроить наблюдательный пункт или даже натащить целый схрон оборудования, аккуратно, чтобы утечку не заметила бдительная автоматика, запитав всё на внутренние коммуникации. Башни в норме жрут уйму мегаватт, и основная задача любой штатной машинерии – не вычислять утечки, а попросту отводить лишнее тепло, так что было бы желание, здесь можно прекрасно жить неделями, делая своё тихое дело во благо очередного нанимателя.

На этот раз, впрочем, мне требовалось проделать ровно обратное, не спрятаться, но отыскать.