– Если я соглашусь проследовать с вами, вы оставите в покое моего медбрата?

– Ваши слова, сеньора, для меня как бальзам на душу. Я же в душе добрый человек, мне совсем не нужны лишние…

Первый импульс ушёл в молоко, но Элинор всё-таки успела краем глаза заметить движение, активизируя броню и инстинктивно уходя с линии огня. Десконесидо тоже, не будь дурак, засёк позицию стрелявшего, вовремя сгруппировавшись для прыжка.

Однако уже второй импульс его всё-таки накрыл, пусть и по касательной, выжигая периферийные управляющие центры и сбивая баланс усилия миомеров.

Его закрутило и с размаху впечатало спиной о серебристый борт «Абриго», выпавший из ладони огнестрел теперь жалко болтался на торчавших в небеса спицах актуаторов.

Разворачиваясь всем корпусом, Элинор убедилась, что броня приняла максимальную прочностную конфигурацию, после чего рванула на помощь Иларио.

Тот, впрочем, уже и сам сообразил, повалившись на асфальт и энергично отползая по-пластунски прочь с линии огня. Его протез уже сжимал заветный огнестрел. Где только прятал? Скрутившим его наверняка хватило ума пойманного обыскать.

– Живой?

– Да уж живой.

Привалившись спиной к серебристому боку «Абриго», он широко расставил ноги и принялся жадно водить стволом туда и сюда в поисках цели. В его бионических глазах светился азарт охотника.

Элинор подобного воодушевления не разделяла. Кругом раздавались хлопки выстрелов, между укрытий носились тени. Пахло тоже, наверняка, омерзительно, но Элинор, захлопнув броню, лишила себя сомнительного удовольствия ко всему ещё и нюхать пороховую вонь пополам с запахом горелого мяса.

– Что это за путо?

Иларио для верности двинул армированным ботинком в бок валяющегося тут же десконесидо.

– Мне почём знать. Но соваться сюда по доброй воле – это ж надо последние мозги сторчать.

Иларио хмыкнул, пальнув пару раз наудачу и прислушиваясь к ответным крикам.

– Вот они и сторчали. Правильно я подмогу свистнул.

И, подумав, добавил:

– Питу только жалко.

Да уж. Элинор дождалась, когда перестрелка немного стихнет, после чего одним прыжком очутилась у тела Питы. Тот так и лежал, раскинувшись, в луже собственной крови. Помочь ему было нечем – серое вещество несчастного наркоши мелкими ошмётками покрывало всё вокруг в радиусе трёх метров. Тогда Элинор решительно поднялась на ноги, поворачиваясь к ближайшей группе бруто, что засели в тени «Абриго».

Пара пуль тут же с воем отрекошетила от её груди, но Элинор лишь слегка покачнулась.

– Эй, вы там! Прекратить огонь!

Обращалась она скорее к доброхотам-помощничкам, нежели к этим монтес де мерда, но послушались в итоге все.

– Я не знаю, откуда вы тут нарисовались, но вот вам последний шанс свалить потихоньку. Всем слышно?

Молчание.

– Даю три минуты на обдумывание. Потом выхожу по-серьёзному.

С этими словами Элинор убралась от греха подальше в тенёчек к заинтересованному Иларио.

– Откуда у тебя такой модный костюмчик, а? И почему я в подобном виде тебя ни разу не видел?

– Долго объяснять.

– А я не тороплюсь.

Элинор только вздохнула.

– Если вкратце, я мекк.

Иларио поморгал в её сторону немного, но потом всё-таки вернулся к наблюдению за противником.

– Служишь корпоративным крысам, значит?

– Не совсем.

– Понятно, – задумчиво протянул Иларио, – хотя всё равно не понятно. Ты не подумай, я не деревня какая, я видел вживую мекка. Страшное дело. На тебя ни разу не похоже. Да что там, на человека-то не очень.

– Обвязка разная бывает. Ты посмотри на этих, бипедальных, – Элинор кивнула в пространство, – их тоже поди не всегда отличишь от живых.

– Правда твоя. Да и то сказать, все мы немножко мекки. Кто-то больше, кто-то меньше.

– Не совсем. Дело же не в степени аугментации. Настоящий мекк, он больше не человек в общем-то, а так, придаток к экзосьюту.

– Это потому, что вы не можете больше жить без своего обвеса?

– Ха, нет. Если тебе отключить почечный протез, ты же и суток не протянешь.

– Тогда в чём разница?

Как бы ему объяснить понятнее? Элинор вновь поднялась.

– Время вышло. Дроны обездвижить, оружие обесточить. Выходим на середину по одному с поднятыми руками.

Тишина, только елозят с крыши лазерные целеуказатели доброхотов. Поди придётся теперь полдня выяснять, сколько народу они там положили, прежде чем противник залечь успел. Вот беда-то.

Элинор задумчиво обвела фавелу взглядом и, вздохнув, сбросила на асфальт куртку – не портить же хорошую вещь, активируя боевую трансформацию.

Актуаторы взвыли, разрывая синтекожу. Прости-прощай, человеческий облик.

Было слышно, как у неё за спиной отвисла челюсть Иларио.

Первый ствол тут же полетел к её ногам из-за ближайшей бетонной опоры.

Пришибленных бруто пришлось собирать по всей округе ещё час. Если отбиться от местных стрелков им ещё вполне светило, пусть с потерями, они бы в итоге спокойно отошли, то Элинор в её натуральном виде им в качестве противника была совершенно излишня.

Вот и славно. Вайя кон диос.

Пока созывали своих, вязали бруто, вызывали наряд полисия с ближайшего блокпоста, прошло ещё полдня. Резиденты комунидадес начинали уже нервничать, поглядывая на часы. Скоро начнёт темнеть, а там и светлячки треклятые, мадре миа. Пора было потихоньку расходиться.

Иларио, раздав желающим боеприпасы из числа добровольно сданного, проследил однако, чтобы стволы никто не хватал. Только лишнего оружия в Росинья не доставало для полного счастья. Часть придётся для порядка передать полицейским, остальное же они припрячут до лучших времён. Ну или худших, смотря как поглядеть.

Только отпустив последнего доброхота, довольного набранным хабаром, и помахав платочком вослед улетающим синим мигалкам, Иларио вернулся внутрь «Абриго», где и просидела весь день молчаливая Элинор. Приём пациентов на сегодня, разумеется, был отменён.

Стараясь не пялиться на пласты синтекожи, свисающие у неё по плечам, Иларио молча протянул калебас холодного матэ. Элинор в ответ благодарно кивнула, но пить не стала, размышляя о чём-то своём.

– Теперь я понял, в чём разница.

– Ни черта ты не понял.

Элинор с удивлением почувствовала, что злится. Так, успокойся, он-то в чём виноват.

– Ну так объясни.

– Мекк – не человек. Он вещь. Предмет. Артефакт. Собственность ценой в хороший пентхаус в центре Мегаполиса. Эта собственность обязательно кому-то принадлежит.

– Так за тобой теперь… придут?

Драммер, активируй маяк, не заставляй нас тебя искать.

Элинор прислушалась к рокоту винтов.

– Уже пришли. Скройся.

Снижение проходило штатно, на пяти камээс в специально выделенном для того коридоре, что как будто само по себе уже вызывало у Ковальского нервный зуд в ладонях. Сколько тысяч часов требуется налетать по чёрным трассам, чтобы напрочь утратить всякое представление о том, как это вообще – спокойно, следуя указанием диспетчера заходить с гало-орбиты на финишную дугу орбиты Лиссажу. Большинство навигаторов в Сол-систем, если подумать, ничего другого и не щупали. С тех пор, как некогда драгоценный трипротон стал идти на межкорпоративном рынке по цене платиноидов, даже о такой банальной вещи, как гравитационный манёвр, упоминали теперь исключительно трассеры старой школы, разменявшие второй десяток витков в поясе Койпера. Молодёжь привычно челночила по внутренним орбитам на активной туда и обратно в комфортных условиях при силе тяжести.

С такими навыками юнцам попросту не хватило бы ума ослушаться навигационную рубку или, скажем, подделать сигнал транспондера. Ковальскому же, знакомому с перелётами внутри орбиты Красной разве что по бородатым анекдотам в стиле «заходит пилот в бар, а там уже всё выпито», напротив, всё это было в новинку. Нет, не сам заход с гало-петли, этого добра богато кушано, и не заполошное бормотание открытого канала, а вот эти пристальные взгляды со всех сторон.