Сдаваться они не собрались.

Что ж, хмыкнул себе под нос Богдан, разворачивая теперь уже заработавшее на все наличные петафлопсы автоматическое наведение. Второй раз нажать на гашетку будет куда проще.

Предупреждать их в эфир Русу и в голову не пришло.

Впрочем, залп на этот раз даже не понадобился. Видимо, окончательно исчерпав ресурс для продолжения полёта, нарушитель камнем рухнул в буш так, что место крушения окончательно заволокло густой едкой химической гарью, только какие-то металлические обломки, густо чадя, красиво разлетались по окрестностям, распугивая бегемотов.

Богдан только языком поцокал. Вот же думнядзеу, в этом дыму теперь кто хочешь свалить может, прежде чем пожар от разлитого топлива угаснет сам собой, пройдёт сколько времени, если у пилотов этой дряни с собой хотя бы банальная фольга, как у того собачника…

Одной короткой командой Русу отправил вниз тройку самых тяжёлых наличных беспилотников, попутно стягивая остальную командопроводящую цепочку вниз к земле, чтобы обеспечить бесперебойное донесение сигнала даже в подобном дыму. Просто так вы не уйдёте.

Трёхроторные ударные «супертяжи» с размахом винтов до двадцати метров способны на местности творить чудеса управления приповерхностными воздушными потоками. А что нагнетаемый с небес дополнительный кислород ещё сильнее раздует пожар в месте крушения, футуц думнядзеу, то так вам и надо, сволочам.

Характерные радиальные волны от снижающихся дронов побежали сначала по плотным клубам укутавшего буш дыма, а потом и по мокро блестящей растительности, там и сям раскинутой вдоль болота, в которое угодил борт-нарушитель.

А вот и он сам – металлический блеск пузатого тилтвинга отчётливо выделялся на чёрном зеркале болота.

И ничего он не горит, ещё одна туфта.

Русу отчётливо разглядел раструбы дымовой завесы, старательно делавшие своё дело на корме долетавшегося конвертоплана. Всё-то у вас предусмотрено… жаль, команда уже наверняка ушла.

Хотя стоп.

Тут же отзумив картинку, Богдан отчётливо разглядел человеческую фигуру в камуфляжном костюме, что сидела на корточках у распахнутого в пустоту люка. Он не прятался, не бежал, не выказывал ни малейшего страха, даже от бьющих ему в лицо воздушных струй из-под роторов не морщился.

А ещё у него были обычные, «родные», не бионические глаза.

Ладно, уговорил, тебе сегодня дадут шанс.

Медленно, с поднятыми руками отойдите от борта и повернитесь к нему спиной!

Громкоговорители, выкрученные на полную мощность, своими децибелами, казалось, были готовы окончательно посрывать листву с окрестных ландольфий, но мужик в камуфляже даже ухом не повёл. Впрочем, динамически глушить внешний звук – дело нехитрое.

Медленно, с поднятыми руками отойдите от борта и повернитесь к нему спиной!

Третий раз Богдан повторять не станет. Гадёныш и так уже и без того его сегодня изрядно выбесил.

Маслина послушно плюхнулась в паре метров от камуфляжного, обдав его с ног до головы горячей чёрной болотной жижей.

Только тогда мудила соизволил подняться, но не пошёл вперёд, как велено, а отчего-то безошибочным движением обернулся на камеру, словно зная в точности, откуда за ним наблюдают, после чего чуть склонил голову, будто прицеливаясь, потом поднял в направлении взгляда указательный палец, согнул его и произвёл как бы вращающее движение, изображая ганслингера из любимых дорам.

Чёрная ярость накрыла Русу. Футуц думнядзеу, сволота, я же от тебя сейчас мокрое место оста…

Накрыть эту сволочь боеголовкой с ближайшего дрона Богдан не смог, только и успев разглядеть, как начинает заваливаться картинка разом на всех подконтрольных ему дронах. Доля секунды, и потерявшие ориентацию тилтвинги разорвали лазерную сеть, после чего Русу в уши набилась неприятная, шепчущая тишина.

Он ничего не слышал, ничего не видел и даже веса собственного тела в глубине ложемента больше не ощущал. Он падал в пустоту, и единственным, что его сопровождало в этом падении, была беспомощная вибрация металлполимерного корпуса, сопротивляющегося набегающему под нерасчётным углом воздуху.

Еэмпэ что ли накрыло?

Других версий Богдан не успел придумать, его тилтвинг на полной скорости врезался в буш.

Комунидадес Росинья пробуждалась по утрам ото сна подобно выходящему из комы больному – не столько просыпаясь, сколько возвращаясь к жизни, медленно отступая от чёрного края ночи, за которым – только непроглядный мрак вечного безмолвия.

Даже холодный блеск пронизывающего в ночи человеческий муравейник блуждающего электрического света не скрашивал мертвенную безжизненность, в которую комунидадес погружалась после заката. По сути, этот рой светлячков, снующий между аляповато построенными друг на друге полузаброшенными самопальными человейниками, оставался единственной данью некогда кипевшей вокруг жизни, что оставалась заметной постороннему наблюдателю. В остальном разве что голубоватое черенковское свечение небес дождливой ночью могло разнообразить тоскливую тишину вымершей фавелы.

Нет, здесь по-прежнему жили люди, чашеобразная долина у подножия Понта дас Андориньяс всё так же пользовалась своей некогда дурной славой, привлекая биохакеров, криптофармеров и прочий сброд со всего Рио, предпочитавший не маячить перед вездесущими камерами слежения корпоративных крыс, однако анархия тут на деле уже больше века была поставлена под контроль, не в последнюю очередь – по известному правилу «вход – песо, выход – два», поскольку угодить сюда было куда проще, чем отсюда потом убраться, но главное – благодаря тем самым огонькам.

Не просто так самоходные летуны, накопившие за светлую часть суток заряд батарей, шуршали меж продуваемых всеми ветрами архаичных железобетонных коробок, их целью было не помочь страждущему путнику уцелеть в кромешной тьме чёрной бразильской ночи, напротив, их главной задачей было отследить и пресечь всякое движение, которое здесь происходило.

Местные уже и не вспоминали, когда эта напасть на них свалилась, однако хорошо помнили те времена, когда естественная депопуляция радиоактивных трущоб достигла критических масштабов, и в комунидадес начали пустовать уже целые блоки. Освободившееся место быстро захватили варбанды почище уж позабытых здесь наркобаронов. Сначала стали пропадать люди, потом начались истории с работорговлей и перепродажей органов, не говоря уже о нелегальном рынке имплантатов и прошивок к ним.

В общем, комунидадес Росинья могла оставаться независимой только пока не начинала лезть на поляну «Арселор» и прочих корпораций Большой Дюжины. Да, после ядерной катастрофы середины XXI века каждый, кто хоть раз видел светящееся небо Рио и Сан-Паулу, мог вполне заслуженно держать зуб на корпорации, и бразильская вольница до сих пор опиралась на этот консенсус, но если корпорациям даже ненарочно наступали на любимую мозоль, те в ответ жёстко и скоро давали отпор.

Так на территории комунидадес Росинья однажды появились эти огоньки. И теперь люди начали пропадать уже среди самих киберпартизан с варбандами.

Точнее, машинам было всё равно, кого хватать. Мишенью могли посчитать любого, кто нарушил никем не объявленный комендантский час, так что стоило солнцу зайти за край Понта дас Андориньяс, фавела тотчас вымирала.

Почему дроны не озоровали при свете дня, было понятно – формально их здесь не существовало вовсе. Какие дроны? Вы их лично видели? Огоньки и огоньки, элемент местного декора, народный колорит, так сказать, относящий нас к верованиям старины, иль дейа де лос муэртос, все дела.

Власти обеих соседних агломераций всё устраивало, формально никто ничьи права не нарушал, люди, опять же, со временем пропадать перестали. Ну, если им хватало ума не высовывать из дома носу после заката. Элинор не удивилась бы, узнай, что дроны попросту в итоге забыли отозвать, поскольку за столько лет подобного уклада в границах комунидадес Росинья среди оставшегося здесь населения (а сколько их там было, поди тысяч десять?) не сыскалось бы ни единого человека, кому не хватило бы ума банально запереться на ночь и не отсвечивать.