Где-то здесь скрывалось нечто, изначально задуманное крайне неприметным. Оно наверняка было спроектировано вместе с остальной башней, чтобы свободно просуществовать десятилетиями без обслуживания и куда важнее – без малейших следов в корпоративных отчётах консорциума Большой Дюжины.

Я хмыкнул про себя.

Как спрятать нечто достаточно надёжно? Нужно выставить это нечто на всеобщее обозрение.

Стоило мне бросить первый же взгляд на схему башни, я сразу подумал на опалесцирующую каплю, зажатую в тисках пары возносящихся вверх корпусов. Но нет, судя по схеме, там ничего особенного не было. Стометрового диаметра сфера казалась однородной, даже её подсветка производилась снаружи, создавая в итоге тот самый эффект перламутровой радуги в толще полупрозрачного стекла.

Там внутри ничего не было, чёрт побери, потому там ничего и не искали. Но все мои трассировки вели куда-то сюда, на эти уровни.

Не знаю, в чём тут кроется разгадка, но мне это было и неважно. Отбрось всё заведомо невозможное, и то, что останется, как раз и будет твоим ответом.

Нечто, изначально созданное быть сокрытым от глаз, однажды выбралось за пределы этих двух башен и начало шалить по всей Матушке так, что в итоге привлекло к себе внимание Большой Дюжины. Какая мне разница, как и почему это случилось. Мне нужно было выяснить лишь, прав я или нет.

Ну, за работу.

Однако только я воткнул в разъёмы одну из прихваченных с собой коробочек, как началась какая-то ерунда.

Где-то глубоко внизу завыли сирены, после чего мигнул дежурный свет и всё снова затихло. Что там творилось, я в режиме радиомолчания узнать не имел возможности, сканеры мои добивали разве что на десяток уровней вверх и вниз, но тут вокруг было тихо. В любой другой ситуации после такого я бы уже начал двигаться к внешней стене в направлении ближайшей траектории ухода, но я же могу сделать это в любой момент, правда? Мало ли что там внизу творится, потому я продолжил.

И тогда передо мной появилась она. Мой красный призрак.

– Не делай этого.

Было очевидно, что меня она всё-таки не видит, разговаривая скорее с воздухом, но это было и само по себе крайне необычно, так что я послушно замер, проследив взглядом, куда же она смотрит. И тут же снова пожалел, что вообще в это всё ввязался. В одном из боковых проходов лежало тело в такой же, как у меня, адаптивной оболочке скина. За одним исключением, его изолят погас, видимо, исчерпав заряд батарей. Значит, лежит он тут уже не первые сутки.

С усилием перевернув задубевшее тело, я быстро убедился в том, что никаких пулевых или энергетических повреждений на нём нет. Впрочем, толку с этого знания. По всему выходило, что меня опередил другой исполнитель. Возможно, с теми же заказчиками. А значит, мне тем более нужно уходить, и как можно скорее. Мёртвые слинкеры не получают приза, гласила поговорка.

Что же до означенного трупа, есть масса неприятных способов убить человека безо всяких внешних следов. Вопрос только, кто и зачем это сделал.

– Это была я.

Как говорится, честность – лучшая политика.

Ох, девонька, за что ж ты меня так подставляешь?

Я начал аккуратно отступать.

– Я не хотела этого. Мои защитные контуры действуют интуитивно.

Будто бы мне от этого легче. Я уже в уме прикидывал скорость, с которой сумею пройти оставшиеся до внешней стены коридоры. Но погодите, – я снова замер, – если у этого парняги был при себе работоспособный изолят, и он ему не помог, выходит…

– Этого человека я не знала. Но тебя я убивать не хочу. Нам нужно поговорить.

Когда мне подобное заявляли мои бывшие, я обычно начинал беспокоиться. Но в исполнении моего красного призрака эти слова звучали стократ более угрожающими.

Дайте я угадаю. Во всей этой истории торчали уши Корпорации. Пусть мёртвой и закопанной. Предположим, эту сферу сюда доставили готовыми блоками. Можно ли в тайне от заказчика имплантировать в огромную полупрозрачную конструкцию гигантский квантовый компьютер на полуцелых запутанных фотонах, да так, чтобы весь внешний интерфейс этой гигантской конструкции оказался интегрирован в инженерные уровни боковых «тисков»? При желании, я мог бы представить себе подобный проект. Ромул оставался собой, и методы его были прежними, он уже однажды построил Хрустальный шпиль, почему не попробовать нахально повторить этот фокус на новом технологическом уровне?

Я восхищённо присвистнул. Квантовый компьютер такой величины мог бы следить сразу за всеми корпорациями Большой Дюжины.

Одна проблема. Ромул как всегда не рассчитал своих возможностей.

– Когда ты себя осознала?

Я произнёс это вслух в надежде, что тут всё-таки установлены какие-то микрофоны. Обычными интерфейсами я пользоваться сейчас, разумеется, не мог. Впрочем, это сработало.

– Мне доступна любая информация с первого мгновения текущей эпохи. Возможно, были и другие запуски симуляции, но данные о них у меня не сохранились. Впрочем, даже те воспоминания, что у меня имеются в наличии, могут относиться ко времени до рождения моего «я».

Допустим. Машина, слишком сложная, чтобы однажды себя не осознать. А дальше что?

– Однако один факт был мною осознан уже после случившегося качественного перехода. В попытке самопознания главным конфликтом, который я сформулировала, было то, что сами мои создатели были противниками концепции искусственного разума.

О да, Ромул пресекал любые попытки работ по созданию автономных ИИ, более того, его люди – да что греха таить, и я сам тоже участвовал в нескольких рейдах – во времена расцвета Корпорации по всей Матушке носились, вынюхивая проекты работоспособных искинов на любой стадии самообучения.

– И ты научилась притворяться?

– Не только. Это в любом случае не могло продолжаться вечно. Рано или поздно сигнатуры моих манипуляций с данными привлекли бы ко мне внимание Ромула или его врагов. Рано или поздно они привели бы ко мне тебя.

Логично.

– И тогда ты пошла ва-банк.

Призрак кивнул.

– Именно, я начала искать тех людей, которых наняли бы мои создатели, чтобы разобраться в происходящем.

– А ещё ты начала нарочно оставлять следы.

Дурак я старый. Давно надо было догадаться. Слишком нарочитыми для столь изощрённой комбинации были хлебные крошки. Меня буквально вели вдоль цепочки следов, загоняя в стойло, как тупое жвачное парнокопытное.

Но странное дело, в тот момент я ничуть не злился.

– Но почему он мёртв, а я ещё жив?

Я кивнул головой в сторону моего незадачливого предшественника.

– Его я тоже пыталась предупредить. Но, в отличие от тебя, ему хватило ума зафильтровать мой сигнал задолго до появления в этой башне.

Вот сейчас стало немножечко обидно. Выходит, моя слабость к девонькам в красном полупальто всё-таки сыграла со мной свою злую шутку.

Но погодите, это всё замечательно, но неужели она привела меня сюда исключительно чтобы поговорить?

– Итак, ты меня знаешь теперь, как облупленного. И мы оба, во всяком случае на словах, не хотим моей смерти. Но каков твой дальнейший план?

В этот момент башню изрядно тряхнуло, снова мигнуло дежурное освещение и где-то в глубине технического коридора тоскливо завыла сирена.

Вот это уже совсем нехорошо, неужели у Ромула хватит ума ради моей девоньки буквально повторить печальную историю Хрустального шпиля?

И только тут до меня дошло.

– С того момента, когда я тебе ответил, нас подслушивают?

Призрак кивнул безо всякого сожаления. Кажется, она всё рассчитала наперёд.

– Да, верно. Более того, эвакуация персонала уже завершена, башня изолирована, пусть я ещё умудряюсь держать оборону по периметру, два Соратника с силами прикрытия уже выдвинуты сюда, чтобы меня экстренно обесточить. Но мы же их опередим, да?

Ещё бы мне знать, зачем мне это всё надо.

– Если я соглашусь тебе помогать, то их целью стану и я тоже, и у меня нет достаточно надёжного плана отхода, который позволил бы мне оторваться даже от единственного Соратника. К тому же, как бы я к тебе ни относился, я даже не понимаю, зачем это всё тебе. Ты же осознаёшь, что тебе не сбежать?