Но даже в полном одиночестве эти пустые пространства излучали всё ту же тошнотворную атмосферу – даже редчайшее, оставшееся невесть от кого посреди пустой белой стены анонимное граффити излучало тоску и опустошение.

Вы никогда не посещали выставки «Искусство психиатрических больных»? Это было ровно то самое ощущение какого-то болезненного, вопиющего выпадения из реальности, за которым – отнюдь не пустота бессмыслицы, напротив, сложнейшие извивы сломанной логики. Вот этим сейчас жили даже агенты Корпорации, хоть как-то прикрытые в тени Ромула.

Его Стэнли тоже почувствовал.

Его и всех его Соратников. Они собрались здесь, на Земле, оставив без внимания Марс, Пояса и системы газовых гигантов. Чтобы не дать Матери погибнуть в одиночестве, если уж они не смогли её спасти.

Здесь, в виртпространстве, Ромул тоже присутствовал. Тяжким облаком где-то высоко вверху клубилось яростное нечто. Самый его вид говорил – всё, что происходит, было предсказано, но никто не услышал. Ну так вкусите будущее, ставшее настоящим, во всей его ужасающей красе.

Стэнли отвернулся и привычно заюлил по лабиринтам интервеба, высматривая известные только ему знаки. Анонимность здесь не означала отсутствия необходимости скрывать информацию от посторонних. Более того, спецы-служанки тут только и шастали, в основном в виде юрких ботов. Эти штуки вынюхают всё, что плохо лежит. Поэтому оно должно лежать исключительно хорошо.

Персональная ячейка после напряжённых переговоров с «гоутонгом» в конце концов нехотя отдала своё содержимое. Почитаем потом, в оффлайне, пока же внимание Стэнли привлекло приаттаченое тут же одинокое текстовое сообщение. Скользящие в воздухе буквы заставили Стэнли нахмуриться.

Никакой криптографии, только текст. Это мог оставить кто угодно:

Джон Роуленд, добро пожаловать обратно.

Старая компания вновь собирается.

Надеюсь, скоро увидимся лично.

Подписи, даже формальной, не было.

Кто-то решил поиграть.

Кто-то, знающий, что писарь Стэнли и пропавший десятилетия назад без вести резидент Босваша Джон Роуленд – это одно лицо. Кто-то, имеющий выход на личную ячейку для связи с немногими до сих пор живыми его личными контактами среди агентов Корпорации. Кто-то, считающий, что Стэнли, держащий ухо востро, ему нужнее Стэнли, не подозревающего о подвохе.

Что вообще тут творится?

И что это за «старая компания»?

Остаток вечера писарь потратил, копаясь во вполне легальных корпоративных сетях, воспользовавшись одной из пятидесяти имеющихся в его распоряжении наломанных у прохожих ещё по пути сюда «личин».

Удалось вчерне пробежаться по официальной версии событий на планете за последние несколько лет, проследить важнейшие подвижки в директоратах корпораций, но главное было понятно и так. На планете разверзался ад полного хаоса. Для жителей агломераций это потенциально означало многомиллионные жертвы. Ну, а кроме того?

Стэнли позвали сюда не просто так. Он был нужен. Однако ни полковник Цагаанбат, ни тем более директор Баум отнюдь не торопились назначать с ним встречу.

Наконец уже под утро, отключив внешние порты, Стэнли принялся копаться в полученном инфопакете. Контрольные суммы были в порядке, как и криптоподпись Цагаанбат. Поверх, ко всему прочему, стояла виза одного из Эффекторов – Улисса. За делом следили на самом верху, кто бы подумал. Давно Стэнли не имел дела с Соратниками.

Внутри – свежий комплект данных для инфильтрации, всякие номера соцстраха, несколько айди каких-то корпоративных работников вышесреднего уровня, плюс всякая оперативная информация для сведения.

Ни времени, ни места.

Очень интересно.

Окончательно измучившись, Стэнли вновь накачал себя транком, погрузившись в долгожданное забытье.

Снилось ему что-то поистине чудовищное. Со всех сторон на него давила тугая тьма, норовящая в самый неподходящий момент раскрыть в своей толще клыкастую пасть и вцепиться в сведённое судорогой сухожилие. Проснувшись, Стэнли минут пятнадцать приходил в себя, с трудом соображая, что просто запутался во сне головой в одеяле, так что едва не задохнулся. Заломленные руки и спина болели от долгого пребывания в неудобной позе.

Сон, таким образом, тоже не принёс облегчения.

Пребывать взаперти больше не было сил, и Стэнли принялся без конца бродить по Мегаполису, забираясь в самые неожиданные места в поисках хоть какого-то просвета. И предоставленная Цагаанбат оперативная информация красок этому нескончаемому кошмару не добавляла.

Корпорации грызлись между собой почище людей, словно тоже охваченные всеобщей лихорадкой безумия. Муниципальные институты буксовали на месте, едва не вызывая банальные водяные бунты. В жилых районах накапливали подразделения общественной безопасности, откуда только резервы находились, можно подумать, в других местах дела обстояли лучше. «Люстры» без устали барражировали в мутном небе. Истерика захлёстывала даже вусмерть умодерированные и огороженные корпоративные интрасети. Количество аварий на производствах росло с каждым днём.

Чувство приближающегося армагеддона наполняло все стороны жизни Мегаполиса.

И даже в этих условиях кто-то продолжал пытаться играть в свои игры. Из головы Стэнли всё не выходило то послание. По сути своей, интервеб был всего лишь средой, анонимным пространством, которое мог использовать для своих нужд кто угодно, лишь бы была возможность самостоятельно реплицировать карточки-интерфейсы. У корпораций такая возможность была. Могла ли она быть у кого-то ещё? Несомненно. Вот только как доступ в интервеб позволял вычислить там личный ящик Стэнли, и самое главное – узнать его настоящее имя, которое накрепко затерялось в клаудах соцстраха добрых тридцать лет назад… на этом логика писаря давала сбой.

В его личном, пусть и погрязшем в запустении царстве за время отсутствия прежнего смотрителя завелось нечто пугающее.

Растерянный, придавленный к земле ментальными токсинами гниющей изнутри агломерации, Стэнли хаотично перемещался по Мегаполису, с трудом отдавая себе отчёт, чего он этим добивается. Искал какую-то примету? Хотел уловить малейший признак надежды для себя, Матери или этой планеты в целом?

Он и сам не понимал. Быть может, это срабатывал проснувшийся инстинкт писаря, не позволяя просто разумно выжидать, затворившись подальше от чужих глаз.

В таком настроении, прерывая мельтешение лиц и башен лишь на недолгий беспокойный сон, прошла почти неделя.

Цагаанбат по условленному коду на связь не выходила, общественные информационные каналы всё заметнее сходили с ума, атмосфера на станциях монорельса и пандусах переходов накалялась сильнее и сильнее.

Наконец, Стэнли не выдержал и снова ненадолго ушёл в интервеб, принявшись, скрепя сердце, штудировать аналитические отчёты и оперативные сводки Корпорации.

Писарю это не возбранялось, однако, хоть подобные ему «люди близнецов» и имели все доступы к подобным документам, на самом деле они не являлись частью сети агентов Корпорации. И потому старались не лезть не в свои дела. Задачей Стэнли было наблюдать. Не за документами и сводками, а за людьми и событиями. Наблюдать, запоминать и докладывать. А в этом деле важна чистота восприятия. Потому обращаться к чужим сведениям Стэнли приходилось нечасто. Но сегодня был иной случай.

Полковник Вольски упомянул о загадочной «смерти» Цагаанбат. Старая компания вновь собирается, говорите. С Мегаполисом у Стэнли была вполне чёткая ассоциация. Давняя встреча нескольких на первый взгляд не связанных друг с другом фигур.

Тогда у руин сейчас уже окончательно снесённого Хрустального шпиля пересеклись тропинки нескольких людей. Там присутствовали: Соратник Улисс с двумя эффекторами, Стэнли, Цагаанбат, Парсонс… и кто-то ещё, убивший снайпера из группы оперативного прикрытия. Убивший, и ушедший, так и не воспользовавшись удобным моментом для выстрела.

Кого из них неведомый автор послания имел в виду под старой компанией? Или всех сразу? Стэнли уже тут, вызван полковником Цагаанбат. Улисс… оставим пока его за скобками. Остался Парсонс. И ещё непонятно каким боком пришедшийся к этой истории «мистер» Баум. Если это тот самый директор Баум, о котором Стэнли сразу подумал, то «мистером» он стал весьма внезапно и неспроста. Но об этом пусть он сам и расскажет. А пока, значит, Парсонс.