— Так точно, Ваша Светлость. Гули его не тронули. Видимо, увлеклись пожиранием живых.

Чёрт! Стоп! Что вообще случилось?! Воспоминания начинают всплывать в голове одно за другим, выстраиваясь в стройную картину событий. Это подобно лавине, и она несёт меня в недавнее прошлое. Москва, полдень. Мне поручили устранить Ярослава Гуржина, главного акционера компании по производству микрочипов. Кому-то не угодил, не договорился или переспал с чужой женой — мне нет разницы. Заказ поступил, и его нужно выполнить. Я — лучший киллер конторы, так что неудивительно, что заказ отдали именно мне. Никакого высокомерия — просто общеизвестный факт.

— Трупы гулей уничтожить, сектор обработать и законсервировать. Усилить оборону по периметру. Склеп подготовить к погребению.

Перед моими глазами появляется женское лицо, молодое и красивое. Его обрамляют зелёные локоны. Во взгляде — настороженность, почти сразу сменяющаяся испугом. Миг — и прекрасное видение исчезает! Зато раздаётся звонкий голос:

— Папа, этот человек, кажется, жив! Он открыл глаза!

Теперь я вижу ещё двоих: мужчину лет сорока с тонким шрамом от левого виска до уголка губ и другого, постарше. Этот последний носит бородку и закрученные усы, его зелёные волосы зачёсаны назад. Во взгляде серых глаз — сталь.

— Вы меня слышите? — произносит он тем самым уверенным голосом, который только что распоряжался о похоронах. — Господин Скуратов, вы меня слышите?

Кто эти люди? Их не должно… не может здесь быть! Всё шло по плану, пока… И тут я вспомнил! Мой напарник по кличке Овод поднял пистолет и выстрелил мне в голову! Это не сон, а самая что ни на есть настоящая реальность! И означать она может только одно: контора подставила своего лучшего киллера! Зачем? Почему? Понятия не имею. Но очень хочу узнать!

— Позовите Евгения Васильевича, — коротко приказывает человек с бородой. — Похоже, он ошибся.

Передо мной снова только полное не пролившегося дождя небо. Оно так же напоено слезами, как я — гневом и ненавистью. Похоже, пуля прошла по касательной. Плохо сработал Овод. На него не похоже. Видимо, меня нашли прохожие. Только при чём здесь склеп и гули?!

Новое лицо. Худое, иссечённое глубокими длинными морщинами. От человека пахнет лекарствами. Наверное, врач «скорой помощи». Хоть я и не могу пошевелиться, чувствую его быстрые прикосновения. Он щупает пульс, заглядывает в зрачки, раздвинув пальцами веки. Светит мне в глаза ярким белым фонариком.

— Ничего не понимаю! Сын барона был мёртв! Я констатировал смерть — ошибки быть не может!

— Но он жив, — голос бородача.

— Я вижу, — задумчиво произносит врач. — Что ж… Чудеса редко, но случаются. Нужно доставить господина… то есть, теперь уже Его Милость в госпиталь. Я сейчас распоряжусь.

Снова вижу девичье личико. Теперь оно выглядит обеспокоенным. Другой бы цвет волос — и была б красотка.

— Мы вам поможем, господин барон! — шепчет девушка. Кажется, на её длинных, пушистых ресницах блестит слезинка. Надо же, какое трогательное сочувствие к незнакомцу. — Вы обязательно выздоровеете! Наши лекари вас выходят. Слава Богу, вы уцелели! Теперь Дар Скуратовых не пропадёт.

Почему она назвала меня бароном — вот, в чём вопрос. Да и «Ваша Милость» звучит как-то странно. Не по чину.

Вокруг начинается суета. Какие-то люди перекладывают меня на носилки и спустя пару минут загружают в машину. Дверь с грохотом захлопывается. Врач закатывает мне рукав и вонзает в локтевой сгиб иголку.

— Поехали! — кричит он. — Быстрее! Каждая секунда на счету!

Я постепенно засыпаю. Глаза закрываются, и противиться этому невозможно. Похоже, наркоз. Или просто успокоительное. Что ж, если не в состоянии изменить обстоятельства, подстройся под них. А потом посмотри, как использовать себе на пользу. Перестав сопротивляться неизбежному, я провалился в густую, вязкую темноту.

В себя я пришёл в больничной палате. Надо сказать, весьма шикарной. Не иначе, для VIP-пациентов. Только с чего мне такой респект?

Пошевелил головой — получилось. Отлично! Теперь руками. Тоже нормально. Кажется, контроль над телом вернулся. Я приподнялся, опершись на локти. Поглядел на ноги. Пальцы двигались. Слава Богу! Всегда боялся паралича. Но, кажется, пронесло. Хотя с чего бы? Овод ведь не в спину стрелял. Поднял руку, чтобы ощупать голову. Ожидал наткнуться на повязку, но её не было. Зато пальцы зарылись в густые и довольно длинные волосы, которых у меня не было! Что за хрень?!

Откинув одеяло, я спустил ноги на пол, нашарил ступнями мягкие тапочки, встал и сделал несколько шагов. Так, пока неуверенно получалось, но это поправимо. Контора, конечно, узнает, что я выжил, и станет меня искать. Такие дела положено доводить до конца. Оводу уже не поручат. Он дискредитировал себя, придурок! Так ему, гаду, и надо! Хотя почему гаду? Человек просто выполнял заказ. Утешение подействовало слабо. Встреть я его — непременно прикончил бы. Я человек злопамятный и мстительный.

Так, ладно…Где моя одежда? Осмотревшись, шкафа не увидел. Ничего, найду что-нибудь подходящее. Ещё бы оружие достать.

Взгляд упал на большое, почти в рост, зеркало. Ну, глянем, на кого я похож. И откуда волосы взялись. Вдруг я в палате не один год пролежал?! А что? Очень даже возможно. Кома называется. Хотя нет: за такое время контора меня б уже нашла и отправила на тот свет.

Доковыляв до зеркала, я уставился на молодого высокого парня лет пятнадцати, с зелёными волосами ниже ушей, серыми глазами и… совершенно чужим лицом!

Ничего не понимаю! Галлюцинации, что ли?!

Пришлось схватиться за тумбочку, чтобы не упасть — меня вдруг повело в сторону.

В этот миг отворилась дверь, и в палату вошла медсестра в белом халате и с металлическим подносом в руках. При виде меня она коротко испуганно вскрикнула, но тут же нахмурила красиво изогнутые брови.

— Ваша Милость! Зачем вы встали?! Вам ещё нельзя! Пока доктор не разрешит, строгий постельный режим! — напустилась она на меня. Поставив на тумбочку поднос, уверенно и крепко схватила за плечо. — Давайте я вам помогу. Не торопитесь. Вот так, аккуратненько.

Её суета меня развеселила, так что я не стал сопротивляться или возражать и позволил ей проводить меня обратно в постель. Медсестра натянула одеяло, подоткнула и, окинув мою вытянувшуюся фигуру придирчивым взором, удовлетворённо кивнула.

— Вот так гораздо лучше. Рада, что вы очнулись, Ваша Милость. Мы опасались, что… Впрочем, прошу прощения. Давайте я сделаю вам укольчик.

— За кого вы меня принимаете? — спросил я. Чёрт, голос тоже был чужим! — Почему… я так выгляжу? И говорю.

— Простите? — удивилась медсестра. Даже замерла со шприцем в руке. — В каком смысле?

— Ну, кто я, по-вашему? Почему называете меня «Ваша Милость»?

— Как же ещё меня вас называть? — ещё сильнее удивилась девушка. И вдруг помрачнела. — Ах, да… Конечно. Как же я сразу не сообразила! Вы ведь не знаете…

— О чём?! — спросил я, чувствуя, что теряю самообладание, чего со мной не случалось уже много лет. — Чего я, чёрт возьми, не знаю?!

— Боюсь… мне нельзя вам об этом говорить, — смутилась медсестра. — Лучше позову доктора Скуржинского. Давайте только сделаем укол. Это быстро, обещаю!

Я поймал её за протянутую руку. Медсестра испуганно ойкнула и замерла, как кролик перед удавом.

— Почему вы меня так называете? — медленно повторил я, глядя ей в глаза. — Отвечайте немедленно! — пальцы стиснули тонкое предплечье.

— Ваш род погиб! — испуганно залепетала после короткой паузы девушка. — Весь! Вся ваша семья и вассалы! Сектор Скуратовых запечатан. Раз ваш отец… барон… умер, то его титул переходит к вам. Поэтому я вас так и называю. Пустите, пожалуйста, Ваша Милость! Мне больно…

Я разжал пальцы, и она тут же отошла на пару шагов.

— Всё-таки позову доктора! — пролепетала она и, положив шприц на поднос, выскользнула из палаты.

Похоже, я угодил в какой-то… Нет, не знаю, куда. Ума не приложу, что здесь происходит. Сектора, бароны, вассалы… Средневековье какое-то! Только тогда не было таких палат, оборудования, медицинских сестричек и зелёных волос!