— С удовольствием и почтением выслушаю, к чему пришли отцы церкви.

— Ты на данный момент стал фигурой не только политической, сын мой, но и религиозной. Видит Спаситель, мы не хотели, чтобы это случилось.

— Я и сам не грезил о подобной роли, святой отец. Не я себя выбрал.

— Да-да, это понятно. Тем не менее, так или иначе, ты стал избранным. Тебя уже называют пророком и прочными звучными именами. Когда я приехал сюда, то видел собравшихся у ворот людей. Полагаю, они стоят там, желая увидеть заступника. Тебя.

Я развёл руками.

— Не могу же я их разгонять.

— И не нужно. Что сделано, то сделано. Назад не воротишь. Ты стал, в некотором роде, духовным лидером. И раз уж церковь не смогла это предотвратить, то должна это, по крайней мере, использовать.

— Вы весьма откровенны, святой отец.

— Не вижу смысла ходить вокруг да около. Ты не глупец, сын мой, и сам отлично понимаешь: я не преувеличиваю. Церковь не хочет тебя обманывать. Но просит пойти ей навстречу.

— Разумеется, я готов.

Жрец кивнул. Как мне показалось, с облегчением.

— Полагаю, ты в курсе, что по городу ползут слухи, будто ты не просто длань Спасителя, а, ни много ни мало, он сам.

Я удивлённо приподнял брови.

— Я, святой отец?

— Именно. В качестве аргументов приводится ряд совпадений с пророчеством о пришествии Мессии. И, надо признать, они, действительно, есть.

— Какие, святой отец?

— Неважно. Нам… то есть, империи, не нужен Спаситель. Но духовный лидер необходим. Слишком много волнений, слишком много конфронтаций. Требуется тот, кто сможет сплотить народ. Например, с помощью веры.

— Но я лишь скромный служитель Мессии, его инструмент.

— Скромность — это хорошо, — кивнул отец Адриан. — Никто тебя на роль Спасителя и не прочит. Это было бы уже чересчур. Но как ты смотришь на то, чтобы Церковь публично признала тебя пророком? Это выгодно и тебе, и нам. С одной стороны, ты сможешь закрепить свой статус и даже поднять его, а также получишь защиту от посягательств аристократов, которые не посмеют пойти против Церкви. С другой — мы сможем…

— Контролировать меня.

— В хорошем смысле, сын мой.

— Не сомневаюсь, святой отец. И благодарен. Мне, и правда, нужно указать путь.

— Хорошо. Значит, договорились?

— Думаю, да.

— В таком случае, — жрец подался вперёд, пристально глядя мне в глаза, — может, объяснишь, как ты лишил Дара целый род?

Ожидаемый вопрос.

Я виновато развёл руками.

— Вы не первый, кто меня об этом спрашивает. Увы, но я могу лишь повторить то, что уже говорил не раз. Мне было указание воли Спасителя через его посланника.

Мой собеседник неожиданно кивнул.

— Вот так всем всегда и отвечай, — сказал он. — Никаких иных версий. Только вера, только Мессия. Ну, а теперь давай обсудим, как действовать дальше.

Ну, и третьим, кто возжелал со мной поболтать, оказался, конечно, Его Величество. Приглашение — ну, или вызов — во дворец пришло на третий день после моего скандального интервью.

Несмотря на то, что я обещал Шувалову сидеть дома и никуда носа не высовывать, отказаться от высочайшей аудиенции было никак нельзя. Так что я выехал из замка с большой охраной. К тому времени Церковь успела объявить меня официальным пророком. Этому было посвящено несколько телепередач, газетных статей и выпусков новостей. Сработали быстро. Видимо, чтобы я не передумал. Так что теперь вокруг замка собирались уже не просто толпы. Тысячи верующих денно и нощно дежурили возле стен, надеясь увидеть меня.

Опасаться реального покушения не было причин. Фиолетовые не дураки и понимали, что любое нападение на избранника Мессии и его пророка будет приписано им, что лишь ухудшит их и без того бедственное положение. Нельзя забывать, что на их предприятиях работали верующие, и даже в войсках клана служили адепты Церкви. Уже сейчас наметился некоторый отток с заводов Фиолетовых, что подрывало их обороноспособность. Моя разведка легко вербовала сотрудников враждебного клана, о чём доложил Свечкин.

В общем, по городу я ехал со спокойным сердцем. Добрался до Белого города относительно быстро — без пробок. Даже несколько зелёных светофоров застали по пути.

Во дворец охрану взять, конечно, было невозможно. В сопровождении придворного вельможи я отправился через залы, коридоры и анфилады, прикидывая, какова вероятность, что меня попытаются прикончить здесь. По моей оценке, она была невелика. Во-первых, отсутствовала веская причина, чтобы замочить пророка, во-вторых, Белый клан просто находился не в том положении, чтобы вызывать недовольство народа. Так что я подозревал, что император намерен всего лишь выразить недовольство попытками развязать войну. Ну, и, наверное, тем, что я снова продвинулся вверх по лестнице популярности.

Царь принял меня в кабинете, где я уже бывал. Выглядел он осунувшимся, было заметно, что привычка держать спину ровно давалась ему с трудом. Видимо, даже демон, живущий в его душе, не помогал оставаться в форме.

— Садись, Николай, — проговорил Его Величество, когда я вошёл и поклонился. — Поболтаем о делах. Наслышан о твоих подвигах. Говорят, ты отнял Дар у Молчановых. Правда это?

— Полагаю, да, Ваше Величество, — ответил я, изображая смирение. — По воле Спасителя.

— Ага. По воле, значит. Ты, Николай, мне-то лапшу на старые уши не вешай, — в устремлённых на меня глазах императора светилась настороженность. Видимо, и человек, и демон одинаково беспокоились о том, какими возможностями обладал сидевший перед ними маркиз Скуратов. И понять было нетрудно обоих. — С чего бы Мессия выбрал тебя для этого?

— Полагаю, всё дело в том, что Спаситель пожелал наказать Молчановых так, чтобы подать пример остальным грешникам. Но, поскольку время для его пришествия ещё не пришло, он выбрал меня в качестве того, кто об этом расскажет.

— Ловко! — усмехнулся царь. — Вижу, у тебя на любой вопрос припасён ответ?

— Это лишь моё предположение, Ваша Величество.

— Только ты не вопрос-то мой не ответил. Почему Мессия для этого выбрал тебя? Чем ты так ему приглянулся?

— Не могу знать, Ваше Величество, — ответил я.

— Ну, да… Откуда бы? Хм… Тогда скажи, по крайней мере, как ты Дара-то лишил Молчановых. Что конкретно тебе велел сделать Спаситель?

— Полагаю, Дар отнял всё же он сам, Ваше Величество. А я только…

— Нет, голубчик! — перебил царь. — Ты не так по телевизору вещал. Ты сказал, что Спаситель тебе поручил наказать Молчановых.

— Значит, моего слова оказалось достаточно, Ваше Величество.

— Вот, значит, как? Интересно. И ты, выходит, любого можешь так вот без Дара оставить?

— Не думаю, Ваше Величество. Это ведь не я решаю, кого покарать.

— Верно-верно. Ну, а не было ли тебе ещё каких видений? — император прищурился. — Может, кого-то другого Мессия желает наказать? У нас грешников-то много.

— Нет, Ваше Величество. Не было такого.

— Но ведь может случиться, как думаешь? Если уж Спаситель взялся грядку пропалывать, вряд ли он на одних только Молчановых остановится.

Так, похоже, меня не распекать позвали. И даже не выяснить, какова вероятность, что я лишу Дара Голицыных. Кажется, Его Величество решил, что мою новую способность можно использовать против его политических оппонентов. Вернее — родов, которые имеют больше всего шансов сместить Голицыных.

— Полагаю, да, — ответил я.

Бросим ему косточку. Маленькую, но привлекательную.

— Выходит, ты не только мой ассасин, а? — вдруг подмигнул царь.

Ну, вот он уже и напомнил, кому я служу.

— Не думал в таком ключе, Ваше Величество.

— А ты подумай, Николай. Сам Спаситель взял тебя в ассасины.

Я промолчал.

— В общем, я хочу, чтобы ты в следующий раз сообщил мне, кого из моих подданных Мессия собрался избавить от Дара. Не слишком многого прошу у пророка?

— Разумеется, Ваше Величество. Я непременно вам доложу.

Ага, ещё и разрешение спрошу. Держи карман шире.